Андрей Кончаловский. Никто не знает...
Шрифт:
встретится с Кончаловским. Режиссер пригласит ее на маленькую роль в «Возлюбленных
Марии», а позднее — в массовку на фильм «Гомер и Эдди», предоставляя возможность
заработать какие-то деньги.
«Гомер и Эдди» был закончен в 1989 году. Небольшое время спустя у Андрея появится
Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»
123
новая семья. Родятся дочери. А потом наступит разрыв и с этой женщиной.
В
судьба, находится место как «низким истинам», так и «возвышающему обману». Заканчивается
же дилогия очень лиричными и по-своему загадочными строками, которые намекают на некое
особое, может быть даже мистическое, место, занимаемое женщиной в духовной жизни автора
мемуаров…
«Есть в деревне Уборы Одинцовского района, под Москвой, церковь XVII века,
изумительной красоты, работы крепостного архитектора Бухвостова. В начале 50-х она стояла
разоренная, облупившаяся, зияющее напоминание о варварстве коммунистов.
В церкви тогда был сеновал. Чисто, пахло душистым сеном, жужжали шмели. Одним из
любимых развлечений ребят с Николиной Горы было пробраться через окно в церковь, залезть
на хоры и прыгать вниз, соревноваться, кто выше залезет и сиганет в мягкое пыльное сено,
принимающее бережливо потные детские тела. Визг, крики, смех… Потом приходил сторож и
палкой гнал всех прочь…
Так вот: самым большим счастьем было прыгать вдвоем с девочкой, в которую влюблен.
Держась за руки, глядеть в ее расширенные глаза и проживать эти считаные мгновения как
вечность, с перехваченным от счастья дыханием.
Однажды, прыгая вдвоем с девочкой, я своим же коленом разбил себе нос. Он распух и
посинел. До свадьбы зажило…
Этот эпизод я вспомнил недавно… и вдруг запнулся, словно меня током ударило…
Я подумал, что вся моя жизнь, может, и есть один такой прыжок. Ведь что такое несколько
десятилетий, даже сто лет с точки зрения жизни нации, мира, Земли? Так, считаные доли
мгновения. Но мне они кажутся достаточно долгими, растянутыми во времени. Вот так бы и
лететь, с перехваченным духом, падать, держась за руки, глядя в любимое, нет, родное лицо…
Жаль лишь, что невозможно в конце не расквасить носа, как ни ловчись…»
3
«Романс о влюбленных» появился в 1974-м.
Явление резко поворотное в творчестве Кончаловского. Обнажающее суть его
художественного метода, открывающее дальнейшие пути мастера.
Поворотным фильм стал и для сценариста Евгения Григорьева (1934—2000). Может быть,
потому, что он в первый (и в последний, пожалуй) раз встретил
постичь его, Григорьева, художественный мир.
Диалог-спор со сценаристом продолжился и после картины. Так на свет появилась первая
книга Кончаловского «Парабола замысла» (1977), целиком посвященная одному фильму.
Похоже, режиссер и сам пытался осознать, что же такое он сделал, основательно
перепахавшее его как художника, но обрушившее на его же голову невиданное доселе
количество упреков и разоблачений. Именно после «Романса» последовал поток его собственно
теоретических посланий о природе кино, о сценарном и режиссерском творчестве, об актерском
мастерстве, о специфике жанров комедии и трагедии. Происходило осознание и закрепление
метода.
Встреча с Евгением Григорьевым, по словам Андрея, произошла спонтанно. В начале
1970-х сценарист обратился за советом к Кончаловскому: кто из режиссеров мог бы взяться за
его «Романс о влюбленных сердцах», лежавший на «Мосфильме», кажется, с 1968 года.
Кончаловский решил сам познакомиться с произведением.
«Начало чтения оставило ощущение бреда. Но чем дальше я углублялся в сценарий, тем
более он захватывал меня. Я уже заразился авторской эмоцией, проникся удивительным
настроем вещи. А когда дошел до сцены смерти героя, то уже не мог сдержать слез. Я был
потрясен. Сценарий стал преследовать меня. Какой-то непостижимый, сказочный мир
мерещился мне за страницами григорьевской поэмы в прозе. Страстный. Чистый.
Неповторимый. Яркий. Я уже чувствовал, что не могу не снимать этот фильм. Решение ставить
сценарий Григорьева было зигзагом совершенно неожиданным. Взялся потому, что был в него
Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»
124
безоглядно влюблен, не видел и не хотел видеть в нем никаких недостатков…»
Внешне фабула сценария казалась расхожим общим местом. Юноша уходит в армию.
Девушка ждет, а затем, не дождавшись, выходит замуж и т. д. До «Романса» нечто похожее было
создано, например, во Франции. «Шербурские зонтики» (1964) Жака Деми то и дело
упоминались рядом с фильмом Кончаловского с прозрачными намеками на плагиат. Язык
сценария выглядел абсолютно противным кино: высокопарный, странный для слуха гекзаметр.
Но покоряло мироощущение, ярко и ясно выраженное.
«О простых вещах он говорил с поистине первозданной чистотой, страстью, и нельзя было
не поразиться мужеству и таланту автора, взявшегося открывать новое в самом