Барон Семитьер: Мясорубка
Шрифт:
Барон уважительно посмотрел на парня:
– Отличные познания, мой юный друг. Благодарю вас. Итак, кто-то убил девчонку, вырезал на ее руках символы тайного вероучения и прилепил свечу на лоб. Уверен, до этого ничего подобного не было.
– Насколько я помню - нет. Впрочем, сейчас приедет Марсель, спросим у него.
– Это не к спеху. Тем более, я видел предыдущую жертву Мясорубки. И могу гарантировать, наш убийца преследует совершенно иные цели, нежели проба поиграть в чародея.
– Очередная попытка копировать известного преступника? Кому-то тоже хочется славы?
– Отнюдь. Могу спорить, это не подражатель. Работа все такая
– Модное поветрие. Чуть что - виноваты масоны. Ну а стараниями Бергнара и ему подобных, эти суеверия разносятся в широкие массы.
– Вот именно. Кто обнаружил труп?
– Фонарщик. Он начинает зажигать газ с этой площади.
– Как же, знаю сего господина. Однорукий Лука?
– Он самый.
– Что ж, его мы даже допрашивать не будем. С его врожденным слабоумием, он вряд ли окажется полезным для расследования. Ладно. Что тебе уже удалось обнаружить?
– Судя по отсутствию в округе каких-либо других следов, труп привезли сюда на тяжелой повозке или фиакре. Транспорт подъехал практически вплотную - видишь, здесь следы копыт? Они совсем свежие. Подкованы лошади недавно. При чем - обе. Тот же, кто выгружал его - явно не из бедняков. Обратите внимание на следы - это не подбитые гвоздями ботинки и не деревянные башмаки. Подошва резиновая, с рисунком. Такой наносят на калоши фирмы “Дельта”. Стоят они не меньше тридцати экю. Судя по отпечаткам ног в грязи, преступник сперва выставил наружу одну ногу - отметьте глубину следа - вытащил тело, после чего развернулся и, уже наступив на две ноги, уложил свою ношу на парапет. Потом, на носках, он проследовал обратно. Да, я склоняюсь к тому, что это была запряженная повозка, иначе на козлах должен находиться кучер. Этим же видом транспорта можно управлять просто сидя внутри.
– Превосходная работа, Раффлз. Теперь нам достаточно будет просто допросить несколько сотен мужчин, которые носят нужную нам марку калошей. Извини за сарказм, просто создалось такое ощущение, что я совсем недавно уже шутил на данную тему. В любом случае, это намного больше, чем у нас было раньше. Ну как, грузим тело и едем ко мне? Посмотрим, что расскажет нам эта куколка…
***
– Мне кажется, тревожить ассистента мы не будем и справимся сами, — пробормотал Барон, укладывая труп на мраморный стол. Вдвоем с Раффлзом они с легкостью занесли его в морг через неприметную заднюю дверь. Инженер-сыщик, впервые попавший в секционную Семитьера, с любопытством разглядывал испещренные мистическими символами стены. Гведе хохотнул:
– Что, опять крамольные мысли о моей виновности закрадываются?
– Иди ты. Без тебя тошно.
Могильщик разжег несколько дополнительных светильников, и принялся за осмотр трупа:
– Начнем с поиска уже знакомых нам признаков? Например, с губ.
Окуляр приблизился к лицу покойницы:
– Не стесняйся, Франсуа, бери лупу. Смотри сам - они опять исколоты. Зачем Мясорубка это проделывает из раза в раз?
– В нашей лаборатории ты говорил, что дело не в садизме.
Барон поднял палец вверх:
– И повторю вновь. Швы очень аккуратные. Не побоюсь этого слова, он орудовал иглой прямо
Он подошел к латунной трубке, торчащей из стены. Приложив ее к уху и рту несколько раз нажал на рычаг, после чего громко произнес:
– Лютен, принесите мне из библиотеки труд Анджея Барковски. Коричневый том, который мы купили в Манчестере. Удобная штука, — пояснил он Раффлзу. — Аппарат для связи между комнатами по принципу телефона. Не нужно постоянно бегать туда-обратно без лишней необходимости.
Вернувшись к трупу, он вытащил из ее брюшной полости ком фарша и с влажным шлепком швырнул его на поднос. Запах гниения ударил в ноздри, смешиваясь с кислым духом смерти. Раффлз поежился: на какую то долю секунды ему показалось, что по и без того холодному помещению пронеслось ледяное дыхание ветра. Гведе подошел к телу девушки и нежно погладил ее по волосам:
– Прости, милая, не злись. Это действительно нужно для того, чтобы узнать, кто тебя убил.
Инженер-сыщик нервно хихикнул:
– Барон, не уверен, что из тебя получился бы маньяк. Но вот сейчас ты мне чем-то напомнил некрофила.
Семитьер строго посмотрел на Раффлза:
– Осторожнее, месье. И тщательно следите за языком, если не хотите меня оскорбить! Впрочем, ладно. Я долго размышлял во время вскрытия сербки, что же мне напоминает это мясо, кроме того, чем является на самом деле. У тебя есть кухарка?
– Я не настолько много зарабатываю.
В покойницкую неслышными кошачьими шагами вошел дворецкий. Командан прикусил язык, чтобы не засмеяться - до того забавно смотрелся маленького роста мужчина с кустистыми бровями и суровым лицом, при этом закутанный в пышный, теплый домашний халат. Молча зыркнув на Раффлза, будто прочитав его мысли, он бухнул на стол перед Бароном толстую книгу в кожаном переплете и, ни слова не говоря собрался удалиться.
– Пьер, друг мой, еще минуту. На что это похоже?
Слуга подошел к перемолотым внутренностям, потыкал в них пальцем:
– На фарш из лавки Анри Бернис. Та же текстура, тот же помол. Он недавно чуть не разорился, но послушал умных людей и вложил все, что у него было в покупку промышленной мясорубки. Дорогая, как сто тысяч чертей, работает от электрического генератора. Но оно того стоило - сейчас за котлетами к нему ходит половина Лютеции.
Раффлза затошнило. Он сглотнул, чувствуя как желчь подступает к горлу, а в ушах до сих пор эхом отдается тот звук, с которым фарш упал на поднос. Почему-то он очень живо представил карлика, что закончив свою тираду, оближет свой палец. Впрочем, дворецкий этого делать не стал, а аккуратно вымыл руку под струей воды из крана и вышел наружу.
– Вот. Текстура! Понимаешь, Франсуа? Вручную изрубить ливер в такой фарш невозможно. Значит, прости за тавтологию, у Мясорубки есть хорошая, дорогая мясорубка. И стоит она чудовищных денег. Согласись, круг подозреваемых несколько сужается. А вообще, забавно, что у его инструмента цена дороже, чем жизни, которые он перемалывает. Как и везде в Лютеции - все на продажу!
Он вновь включил подсветку одного из окуляров и склонился над кровавой кашей, аккуратно копаясь в нем шпателем. Лампы шипели, отбрасывая дрожащий свет на бурое месиво, в котором угадывались клочья мышечной ткани и редкие осколки костей. Желтые глаза Семитьера, и без того напоминающие змеиные, сощурились, пока пальцы перебирали фарш: