Бородинское поле
Шрифт:
артиллеристов кончались снаряды. Командиры дивизионов и
батарей находились непосредственно у орудий. Положение
как-то неожиданно обострилось. По всему видно было, что
рукопашной не избежать. Уже прозвучала команда:
"Приготовить гранаты!" И хотя шрапнель замертво свалила в
снег не одного фашиста, вражеская цепь продолжала
надвигаться, свирепо рыча.
– Да что они, обезумели?
– вырвалось у Думчева, но треск
мины заглушил его
стальному щиту орудия Федоткина. Думчев крикнул: -
Федоткин!.. Что там случилось? Живы?
– Живы, товарищ капитан, - как всегда, бодро ответил
ленинградец.
– Вот только панораму разбило.
– Наводи через ствол, - приказал Думчев,
– Только так, а как же иначе?
– согласился Федоткин, уже
осматривая наступающую цепь через глазок ствола. -
Последний снаряд, товарищ капитан. Пустить бы его
рикошетом, да местность не та, - сокрушался командир
орудия.
– Танки!
– закричал Елисей Цымбарев.
И возле всех орудий громко, тихо и мысленно прозвучало
это тревожное слово: "Танки!.. Танки!.. Танки..."
– Этого еще нам не хватало, - ругнулся Федоткин и стал
торопливо наводить ствол в танк.
Елисей стоял возле лафета с последним снарядом в
руках и уныло глядя на два танка, так внезапно появившиеся
из-за бугра вслед за немцами, подумал: "Теперь конец, можно
подбивать бабки.
– Вспомнил своего покойного сына.
– Вот и
настал час нашей встречи с Петрухой". Вслух пошутил:
– Ты, Иван, наводи так, чтоб одним снарядом оба танка
уложить.
– Пошел к черту! - закричал Федоткин, но тут же
смягчился: - Зудит под руку. Сам знаю, куда наводить.
– Отставить! - скомандовал Думчев и потом уже
обрадованно сорванным голосом: - Наши!.. Танки-то наши!..
Ошибки быть не могло. Два танка шли на фашистскую
цепь, поливая ее пулеметным огнем. И вздох облегчения,
огромный, как океанская волна, прокатился по артиллерийским
позициям. Атакующий враг сам оказался в огневом мешке:
справа его контратаковала стрелковая рота, слева - два
советских танка, а впереди в него выпускала последние
снаряды артиллерия, хлестали два ручных пулемета и дюжина
автоматов. Цепь залегла сразу, как по команде, и через минуту
над ней затрепетало белое полотенце.
– Глядите! Пардону запросили! - ликующе закричал
Федоткин. - Капут свой почувствовала проклятая немчура.
Товарищ капитан, можно по ним последний снаряд
израсходовать? Потому как не успел...
– Отставить! Лежачих не бьют. А снаряд еще пригодится,
Федоткин.
– сказал Думчев, вытирая
ушанкой пот с сияющего лица.
Немцы оставили оружие на поле боя и с поднятыми
руками проходили мимо двух танков к месту, которое им указал
Судоплатов. А Глеб первым делом направился к танкистам. Из
башни вылез чумазый круглолицый крепыш и представился:
– Командир роты лейтенант Кавбух.
– Полковник Макаров, - сказал Глеб и протянул
лейтенанту руку.
Добрыня Никитич задержал руку Глеба в .своей и,
пристально посмотрев ему в глаза, спросил:
– Извините, товарищ полковник, вы часом не родственник
Игорю Трофимовичу Макарову?
– Родной брат, - обрадованно оживился Глеб.
– Вы знали
Игоря?
– Это был мой командир.
– В голосе Добрыни прозвучали
гордость и грусть. Прибавил: - Такого больше у меня не будет.
Такие люди редки.
– Это точно, что он погиб?
– Трудно сказать. Танк его подбили. Лейтенанта могли
взять в плен раненым. Только раненым он мог попасть в плен.
Да это все равно что быть убитым, а может, и хуже. При нем
была Золотая Звезда. А Героя в живых они не оставят.
– Голос
Добрыни звучал глухо и холодно, в глазах горел огонь
ожесточения. Сказал: - Я б, товарищ полковник, их всех сейчас
бы из пулемета. Всех до единого, потому как не люди они и не
звери. Для них еще и названия не придумали.
– Почему же? Есть название - фашисты, - спокойно
сказал Глеб.
– Спасибо вам, лейтенант, вы нас спасли, если
говорить откровенно. Без вас нам бы... досталось. Скажите, вы
случайно здесь оказались?
– Не совсем, товарищ полковник. Мы с ремонта.
Получили задачу выйти в район Двориков, поддержать
наступление пехоты. Потом последовал приказ по пути
подсобить вам.
– Понятно.
В это время появились Олег Остапов и Святослав, уже
успевший подобрать немецкий автомат, который лихо висел
теперь у него на шее. Олег, как положено, доложил:
– Товарищ полковник, стрелковая рота прибыла в ваше
распоряжение. Командир роты лейтенант Остапов. Политрук, -
Олег кивнул на Святослава, - замполитрука Макаров.
Глеб тепло пожал руку Олегу и затем обнял сына. Лицо
Святослава выражало радость и смущение. Чтобы как-то
скрыть свои чувства, Святослав заметил:
– Мы, кажется, к шапочному разбору подоспели.
– Нет, почему же... Совсем вовремя, - сказал Глеб и