Бородинское поле
Шрифт:
истории Маймонида, Спинозу, Маркса, Эйнштейна, многих
деятелей искусства и такую долю лауреатов Нобелевской
премии в области наук, искусств и гуманитарных знаний, какая
не достигнута ни одним народом на земле.
– Еще бы: сами себе даем Нобелевские премии, - опять
бросил реплику Виктор, и Бен грубо оборвал его:
– Перестань!
А Герцог все продолжал:
– Однако группа стран, опьяненная чувством власти, в
результате
высокомерным образом сионизм к обсуждаемому вопросу.
– Надо считаться с большинством, - снова сказал Виктор,
и эти его реплики уже вывели Бена из себя.
– Да замолчишь ты наконец!
– прикрикнул младший брат.
–
Своими дурацкими репликами ты мешаешь слушать
историческую речь!
И до уха Виктора долетели слова Герцога:
– Сионизм является одним из наиболее трогательных и
конструктивных национальных движений в истории
человечества.
– Браво, Герцог, браво! - не утерпел Бен, вполголоса
выкрикнул, вызвав на лице брата веселую улыбку. А Герцог
продолжал со все нарастающим накалом:
– Гнусные обвинения сионизма, с которыми выступали
здесь арабские представители, могут создать у Ассамблеи
неправильное впечатление... Об уровне гуманности нации
можно неизменно судить по ее поведению в отношении
еврейского населения...
– А почему не в отношении негров?
– молвил Виктор. На
этот раз Бен смолчал, а Герцог все еще накалял самого себя:
– Эта вредная резолюция должна прозвучать сигналом
тревоги для всех достойных людей в мире. Еврейский народ,
играя роль лакмусовой бумаги, никогда, к сожалению, не
ошибался. Последствия этого постыдного шага действительно
страшны. По этому вопросу мир, как он представлен в этом
зале, разделился на хороших и плохих, добрых и злых,
человечных и бесчеловечных. Мы, еврейский народ, запомним
на века нашу благодарность тем нациям, которые при
голосовании отказались поддержать это вредное
предложение... Для нас, еврейского народа, эта резолюция,
основанная на ненависти, неправде и высокомерии, лишена
какой-либо моральной или юридической силы. Для нас,
еврейского народа, это не более как клочок бумаги, и мы к ней
так и будем относиться.
– Потрясающе!
– сказал Бен.
– Бесподобно, гениально.
– А как же устав ООН? - спросил Виктор. - Решения
Генеральной Ассамблеи, как я понимаю, обязательны для всех
членов ООН и имеют юридическую силу.
– Да что ты понимаешь?! Какая там сила,
нервозно возразил Бен. Он ликовал.
– Вот сила - убедительная,
аргументированная, страстная речь представителя великого
народа!
– Откровенный цинизм никогда не был признаком силы.
Так что ты не прав, Бен.
– Тон у Виктора мягкий, дружелюбный,
и он сбивает ярость и нетерпимость брата.
– Нет, Виктор, я всегда прав. Речь Герцога заставит при
голосовании многих одуматься. Это грозное предупреждение.
И в это время с трибуны до них донесся спокойный голос
представителя ни Виктору, ни Бену неизвестной Дагомеи
господина Аджибаде:
– Дагомейская делегация хотела бы с самого начала
решительно осудить и заклеймить эту неприглядную тактику
проволочек, направленную на то, чтобы заставить нас
поверить в то, что сионизм вдохновляется и организуется
благочестивыми ангелами, которые преследуются и рассеяны
по всему свету и которых хотят любой ценой собрать вместе и
спасти от несчастий. Присоединиться к подобным
утверждениям означало бы проявить невежество и
легковерность.
Первое время Бен опешил и не знал, что сказать. Он
смотрел на брата растерянно, точно от него ждал поддержки.
Какая наглость: негр смеет говорить о невежестве! Виктор
прочитал мысли брата и молча усмехнулся. Тогда Бен сквозь
зубы процедил, гневно сверкая глазами:
– Вот оно, наглядное большинство дикарей.
– Твоя реплика, Бен, наглядный пример расизма и
расовой дискриминации.
Бен не успел ответить брату, так как слово было
предоставлено представителю США Мойнихэну. Виктор
подумал: "Конечно же Мойнихэн будет защищать Израиль и
сионизм уже потому, что он еврей". Бен просто возликовал: он
знал развязную манеру этого американского дипломата и
считал, что вот он-то уж не оставит камня на камне от проекта
резолюции, он-то будет громить ее авторитетом великой
державы, которую он представляет в ООН. Оба брата не
ошиблись. Уже в самом начале своей речи этот
самонадеянный круглолицый господин категорично возвестил:
– Соединенные Штаты с этой трибуны заявляют
Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций и
всему миру, что они не признают, не согласятся и никогда не
примирятся с этим позорным актом.
Слова эти вызвали недоумение Виктора: и Герцог и
Мойнихэн именем своих государств не желают считаться с