Божественная комедия, Алигьери Данте

Божественная комедия

на обложку

Алигьери Данте

Шрифт:

Себя открыл рассудку моему; Склонясь к лицу, где пламень выжег пятна: «Вы, сэр Брунетто [187] ?» — молвил я ему.

И он: «Мой сын, тебе не неприятно, Чтобы, покинув остальных, с тобой Латино чуточку прошел обратно?»

187

Сэр Брунетто — Брунетто Латини, или Латино (род. ок. 1220 г., умер ок. 1295 г.), ученый, поэт и государственный деятель Флорентийской коммуны, сторонник гвельфской партии.

Ему принадлежат: «Книга о сокровище», обширная энциклопедия в прозе на французском языке, и «Малое сокровище», дидактическая поэма в итальянских стихах. Молодой Данте, к которому Брунетто Латини относился дружески, многими знаниями был обязан ему и смотрел на него как на своего учителя.

Я отвечал: «Прошу вас всей душой; А то, хотите, я присяду с вами, Когда на то согласен спутник мой».

И он: «Мой сын, кто из казнимых с нами Помедлит миг, потом лежит сто лет, Не шевелясь, бичуемый огнями.

Ступай вперед; я — низом, вам вослед; Потом вернусь к дружине, вопиющей О вечности своих великих бед».

Я не посмел идти равниной жгущей Бок о бок с ним; но головой поник, Как человек, почтительно идущий.

Он начал: «Что за рок тебя подвиг Спуститься раньше смерти в царство это? И кто, скажи мне, этот проводник?»

«Там, наверху, — я молвил, — в мире света, В долине заблудился я одной, Не завершив мои земные лета.

Вчера лишь утром к ней я стал спиной, Но отступил; тогда его я встретил, И вот он здесь ведет меня домой».

«Звезде твоей доверься, [188] — он ответил, — И в пристань славы вступит твой челнок, Коль в милой жизни верно я приметил.

И если б я не умер в ранний срок, [189] То, видя путь твой, небесам угодный, В твоих делах тебе бы я помог.

188

Звезде твоей доверься — И Брунетто Латини и Данте разделяли всеобщее убеждение средневековья в том, что небесные светила и их сочетания влияют на судьбу и характер человека, а также на явления земной природы.

189

В ранний срок — то есть когда Данте был еще молод.

Но этот злой народ неблагородный, Пришедший древле с Фьезольских высот И до сих пор горе и камню сродный, [190]

За все добро врагом тебя сочтет: Среди худой рябины не пристало Смоковнице растить свой нежный плод.

Слепыми их прозвали изначала; [191] Завистливый, надменный, жадный люд; Общенье с ним тебя бы запятнало.

190

Но этот злой народ… — то есть флорентийцы. Согласно местной легенде, римляне, разрушив во времена Цезаря город Фьезоле, основали на берегу Арно, у подножия Фьезольских высот, Флоренцию, и многие фьезоланцы туда переселились. Впоследствии Фьезоле был восстановлен, но приток жителей оттуда продолжался. Данте был убежден, что это смешение населения привело к ослаблению и упадку Флоренции. Себя он считал одним из немногих потомков тех римлян (ст. 77), которые когда-то ее основали.

191

Слепыми их прозвали изначала — В «Хронике» Дж. Виллани (II, 1) приводится такое объяснение этой клички: поверив обещаниям остготского короля Тотилы, флорентийцы впустили его в свой город, а он истребил жителей и не оставил камня на камне.

В обоих станах, [192]

увидав твой труд, Тебя взалкают; [193] только по-пустому, И клювы их травы не защипнут.

Пусть фьезольские твари, [194] как солому, Пожрут себя, не трогая росток, Коль в их навозе место есть такому,

192

В обоих станах — в стане Белых и в стане Черных.

193

Тебя взалкают — то есть «захотят тебя поглотить, уничтожить: Черные — как своего противника. Белые — как отпавшего от них сторонника» (Р., XVII, 61–69).

194

Фьезольские твари — флорентийцы, в большинстве своем — потомки фьезоланцев (см. прим. 61–63).

Который семя чистое сберег Тех римлян, что когда-то основались В гнездилище неправды и тревог». [195]

«Когда бы все мои мольбы свершались, — Ответил я, — ваш день бы не угас, И вы с людьми еще бы не расстались.

Во мне живет, и горек мне сейчас, Ваш отчий образ, милый и сердечный, Того, кто наставлял меня не раз,

195

В гнездилище неправды и тревог — во Флоренции.

Как человек восходит к жизни вечной; [196] И долг пред вами я, в свою чреду, Отмечу словом в жизни быстротечной.

Я вашу речь запечатлел и жду, Чтоб с ней другие записи [197] сличила Та, кто умеет, [198] если к ней взойду.

196

К жизни вечной — то есть к бессмертию славы.

197