Божественная комедия

Алигьери Данте

₂₅

Мне думалось: «Быть может, он привычен Разить лишь тут, где он настиг меня, А иначе к добыче безразличен».

₂₈

Меж тем, кругами землю осеня, Он грозовым перуном опустился И взмыл со мной до самого огня. [660]

₃₁

660

До

самого огня — до сферы огня, которая считалась лежащей между сферой воздуха и небом Луны.

И тут я вместе с ним воспламенился; И призрачный пожар меня палил С такою силой, что мой сон разбился.

₃₄

Не меньше вздрогнул некогда Ахилл, Водя окрест очнувшиеся веки И сам не зная, где он их раскрыл,

₃₇

Когда он от Хироновой опеки Был матерью на Скир перенесен, Хотя и там его настигли греки, [661] —

661

Не меньше вздрогнул некогда Ахилл… — Когда юноша Ахилл воспитывался у кентавра Хирона (А., XII, 71), богиня Фетида, его мать, зная, что ему грозит гибель на войне, перенесла его спящим на остров Скир. Но здесь его при помощи хитрости обнаружили Улисс и Диомед (см. прим. А., XXVI, 61–62).

₄₀

Чем вздрогнул я, когда покинул сон Мое лицо; я побледнел и хладом Пронизан был, как тот, кто устрашен.

₄₃

Один Вергилий был со мною рядом, И третий час сияла солнцем высь, И море расстилалось перед взглядом.

₄₆

Мой господин промолвил: «Не страшись! Оставь сомненья, мы уже у цели; Не робостью, но силой облекись!

₄₉

Мы, наконец, Чистилище узрели: Вот и кругом идущая скала, А вот и самый вход, подобный щели.

₅₂

Когда заря была уже светла, А ты дремал душой, в цветах почия Среди долины, женщина пришла,

₅₅

И так она сказала: «Я Лючия; Чтобы тому, кто спит, помочь верней, Его сама хочу перенести я».

₅₈

И от Сорделло и других теней Тебя взяла и, так как солнце встало, Пошла наверх, и я вослед за ней.

₆₁

И, здесь тебя оставив, указала Прекрасными очами этот вход; И тотчас ни ее, ни сна не стало». [662]

₆₄

Как тот, кто от сомненья перейдет К познанью правды и, ее оплотом Оборонясь, решимость обретет,

662

Лючия —

см. А., II, 97-108 и прим. А., II, 97.

₆₇

Так ожил я; и, видя, что заботам Моим конец, вождь на крутой откос Пошел вперед, и я за ним — к высотам.

₇₀

Ты усмотрел, читатель, как вознес Я свой предмет; и поневоле надо, Чтоб вместе с ним и я в искусстве рос.

₇₃

Мы подошли, и, где сперва для взгляда В скале чернела только пустота, Как если трещину дает ограда,

₇₆

Я увидал перед собой врата, И три больших ступени, разных цветом, И вратника, сомкнувшего уста.

₇₉

Сидел он, как я различил при этом, Над самой верхней, чтобы вход стеречь, Таков лицом, что я был ранен светом.

₈₂

В его руке был обнаженный меч, Где отраженья солнца так дробились, Что я глаза старался оберечь.

₈₅

«Скажите с места: вы зачем явились? — Так начал он. — Кто вам дойти помог? Смотрите, как бы вы не поплатились!»

₈₈

«Жена с небес, а ей знаком зарок, — Сказал мой вождь, — явив нам эти сени, Промолвила: «Идите, вот порог».

₉₁

«Не презрите благих ее велений! — Нас благосклонный вратарь пригласил. — Придите же подняться на ступени».

₉₄

Из этих трех уступов первый был Столь гладкий и блестящий мрамор белый, Что он мое подобье отразил;

₉₇

Второй — шершавый камень обгорелый, Растресканный и вдоль и поперек, И цветом словно пурпур почернелый;

₁₀₀

И третий, тот, который сверху лег, — Кусок порфира, ограненный строго, Огнисто-алый, как кровавый ток.

₁₀₃

На нем стопы покоил вестник бога; Сидел он, обращенный к ступеням, На выступе алмазного порога.

₁₀₆

Ведя меня, как я хотел и сам, По плитам вверх, мне молвил мой вожатый: «Проси смиренно, чтоб он отпер нам».

₁₀₉

И я, благоговением объятый, К святым стопам, моля открыть, упал, Себя рукой ударя в грудь трикраты.