Брат берсерка

Фёдорова Екатерина

Он стиснул зубы. Прозвучало все это безрадостно.

– Ты не подумай, я не жалуюсь, - быстро выдохнула Сванхильд.

А потом погладила его щеку. Пальцы прошлись по желваку возле его рта. Мягко, едва ощутимо, словно опадающие лепестки.

– И я свою судьбу не променяю ни на какую другую. Мне каждый день с тобой как праздник…

– А уж как мы в эту ночь погуляли, – буркнул Харальд. – Хватит, Сванхильд. Ни Гунир, ни его девки правды тебе не скажут. А смотреть на пытки ты не сможешь.

Она не изменилась в лице.

Только пальцы на его щеке дрогнули.

– Не надо врать, будто пришла посмотреть в глаза врагам, - тяжело продолжил он.
– Ты прибежала за них заступаться. Помнишь, что я тебе говорил когда-то про жалость?

– Помню, – быстро ответила она.
– Нет, я…

Харальд нахмурился – и Сванхильд осеклась. Ладонь соскользнула, оставив после себя смутное воспоминание о тепле тонких пальцев. И легкую тень сожаления.

– Да, меня берет дрожь, как подумаю, что ты сделаешь с дочками Гунира! – выпалила вдруг жена.
– И да, я прошу, чтобы ты их не трогал. Девки ведь, Харальд! Но…

Он ощутил, как губы снова растягиваются в оскале. Велел, не повышая голоса:

– Уходи. Твои стражники ждут тебя за дверью. Или мне их позвать, чтобы тебя вынесли? А о том, кто рассказал, как расставаться с мужем, мы еще поговорим. Чтобы я этого больше не слышал. ватит смешить моих людей!

– Постой, – умоляюще сказала девчонка.

И сделала крохотный шажок, встав вплотную. Вцепилась в его рубаху, заговорила настойчиво:

– Я пришла не за этим. Да, девок жалко… о шла не ради них. Хочу я или нет, а враги есть. И сильные. Мне с этим жить – стало быть, придется к этому привыкнуть. Не век же в твоей опочивальне сидеть? От всего не спрячешься, Харальд. А если что-то случиться уже после того, как ребеночек родится? И тебя рядом не окажется? Поэтому я хочу… хочу поглядеть Гуниру с дочками в лицо. Спросить, что за колдовство они для меня приготовили.

Она замолчала, и Харальд пару мгновений смотрел на неё, не говоря ни слова. Затем уронил:

– Хочешь научиться видеть в людях врагов, Сванхильд? Или хитришь, чтобы пролезть мимо меня к девкам?

– Пусти меня к ним, – негромко попросила жена. – Прошу тебя.

И ладонью, вцепившейся в его рубаху, надавила ему на грудь.

В одном она права, неожиданно для самого себя подумал Харальд. Кто знает, что ещё с ними случится? Через год, через два, через три? А Сванхильд, если останется такой, как сейчас, долго не протянет. Не те у них враги. Ей надо научиться ненавидеть. Забыть о своей жалости…

Вот только вряд ли она на такое спосoбна, мелькнуло у него. Впрочем, можно показать ей Бреггу и посмотреть, что из этого выйдет. Крови на старшей дочке Гунира нет. Девка, скорей всего, даже не сомлела – просто валяется на кровати,изображая беспамятство, чтобы её подольше не трогали.

Гунира он приложил слишком крепко,тот очнется не скоро. Асвейг сейчас в крови,и жену он к ней не подпустит.

В случае

чего, Кейлев сейчас здесь, в опочивальне с девками. Одно неверное слoво Сванхильд,и старик уведет её в главный дом.

Главное, чтобы у девчонки еще было время научиться ненавидеть, вдруг резанула его нехорошая мысль. Яд Сванхильд не возьмет, детеныш её от такого защитит. Но если в этом замешано колдовство – но исходящее не от богов, а от людей…

– Как ты? – буркнул он, не двигаясь с места – и не сводя с жены взгляда.
– ана болит? Может, ещё что-то не в порядке? Голова? Живот?

Мой щенок, яростно подумал вдруг о. Неужели так и не родится? А Сванхильд? Девок много – но вот эта, дуреха синеглазая, одна…

Сванхильд быстро мотнула головой.

– Ничего не болит. И укус у меня уже заживает. Прошу тебя, Харальд!

– Я позволю тебе поговорить с Бреггой, – бросил он.

И, развернувшись, зашагал по проходу.

Согласился, изумленно подумала Забава. А ведь только что смотрел на неё так, что она ни на что уже не надеялась. Но Харальд согласился! Пусть только на Бреггу…

Она торопливо заспешила вслед за ним, думая на ходу, о чем cпросить дочку Гунира. Да так, чтоб не хотела – да проговорилась. Тогда, может, Харальд пощадит девку. А следом за ней её сестру. И она сама что-нибудь узнает.

Хотя какая пощада, пролетело у неё в уме. Все равно убьет. Разве что пытать не станет.

Забава на ходу снова коснулась живота. Он вроде бы стал помягче.

Харальд остановился перед дверью опочивальни. Приоткрыл, спиной заслоняя oт глаз жены щель между косяком и створкой.

свейг не было видно – её закрывала кровать, рядом с которой замер Кейлев. Возле Брегги, по-прежнему лежавшей на постели, стоял рнлог, успевший потушить факел.

Гунир, спутанный кожаными завязками, снятыми с его собственных сапог, валялся у простенка по левую руку.

– Арнлог, тащи сюда Бреггу, – приказал Харальд.
– Только осторожно.

Он повел локтем, отодвигая в сторону девчонку, уже пытавшуюся заглянуть в опочивальню.

– Сванхильд! – крикнула вдруг одна из девок.

Асвейг, недовольно сообразил Харальд. Брегга валялась на кровати,и рот у неё был закрыт.

– Скажу только тебе!

Возглас её вышел невнятным, приглушенным, но Сванхильд его расслышала. И тут же ухватилась за плечи, заявила настойчиво, громко:

– Харальд! Она хочет поговорить. Сама!

Теряю хватку, зло подумал Харальд. Вон и тряпку в рот этой Хелевой девке забил не туго. А надо было затолкать так, чтобы она челюстью двинуть не могла…

Кейлев уже наклонился к свейг,из-за кровати донеслось болезненное мычание. Арнлог бросил взгляд в его сторону, потом оглянулся на Харальда. И, не получив нового приказа,тряхнул Бреггу за плечо.

Но девка притворялась на cовесть. Голова мотнулась, словно она и впрямь лежала без чувств.