Чёрный лёд, белые лилии
Шрифт:
Ну, вы и сами знаете, как слухи в армии ползут, тут уж всё равно, наша армия или нет. Словом, теперь они все только об одном и судачат: мол, есть у русских ведьма, которая кого хочет убьёт, и в огне не сгорит, и в воде не утонет. Говорят, будто в день её свадьбы убили жениха, вот и мстит она теперь за него. Дьявольская Невеста, так называют.
Было в землянке тихо. Только и слышался трест сухих поленьев.
— Да там одна фата и горела, и то чуть-чуть… — растерянно пробормотала Таня.
Тут плотину настороженности
А Таня сидела тихонько на краешке, думала. Ну, что теперь? Теперь знаменита она подвигом не только своим, но и врагам.
Дьявольская Невеста.
— А звучит-то хорошо, — улыбнулся ей Арамис.
Да уж, звучит неплохо. Был бы ещё от этого прок. Таня отчего-то никак не могла отыскать в себе ни радости, ни гордости. Чувствовала только беспокойство. Вспомнила наконец — да ведь она Антона ищет!.. Встала, засобиралась.
— Ну, теперь про нашу Таню и на той стороне знают! — радостно сказал Черных. — Таким гордиться можно. Как ты сказал? Есть ведьма, которая и в огне не сгорит, и в воде не утонет?
— Гордись-то гордись, только осторожней, — мягко улыбнулся Гузенко, подкручивая седые усы. — Известность — дело хорошее, но теперь ей вдвойне аккуратнее нужно быть. Небось живьем взять захотят.
Ещё пару минут Таня поулыбалась, ощущая нарастающее в груди беспокойство. Даже рассмеялась, заливисто и неестественно звонко, повинуясь негласному закону — громче смеётся тот, кому больнее.
Наконец, она всё-таки выскочила в майские сумерки, хотела было побежать к Колдуну, но вспомнила, что Антон может быть у начальника разведки. Таня отправилась разыскивать его землянку и нашла её, примостившуюся у края оврага в зелени кустов, довольно быстро.
Вот только замерла, не дойдя, потому что услышала за кустами голоса, один из которых сразу же острым лезвием резанул по нервам. Стояли Антон и начальник разведки, видимо, перед землянкой. Переговаривались негромко.
— Я над этим, товарищ майор, уже несколько недель думал. Пройдём здесь и здесь, разведаем дорогу, по которой в случае наступления можно будет наилучшим образом провести батарею…
— Я очень хорошо вас понял, — ответил начальник разведки озабоченно, потом помолчал, добавил устало: — План отличный, я говорил вам. Но риск огромный. Шансы, что вы вернётесь…
— Пятьдесят на пятьдесят, товарищ майор. Как и всегда.
— И всё-таки очень опасно.
— Я готов рисковать. И все, кто идут со мной, тоже.
— Ну, что бы я ни думал, лейтенант, всё уже одобрено выше. Всё, что мог, я уже вам сказал. Будьте осторожны. Признаться, операции опасней я не припомню.
— Мы будем. Спасибо, товарищ майор.
— Ну, так идите, доброй ночи. До завтра.
Раздались шаги, и спустя полминуты
— Таня? — удивился он. Засунул руки в карманы, уставился на неё выжидающе, мол, ну, что теперь скажешь, и всё-таки чуть тепло.
А внутри у Тани зрело что-то непоправимое.
— Так завтра? — быстро спросила она.
— С рассветом, — кивнул Антон, видимо не собираясь поддерживать разговор.
Ну, сама виновата. Да только сейчас Тане думалось не о том. Зажмурившись на секунду, чтобы не так бояться, она выпалила то, что ещё и в мысли-то не успело обратиться, просто собралось внутри.
— Ты возьми меня с собой, — и глянула в глаза исподлобья. — А?
— Куда? — нахмурился он.
— На операцию.
— На операцию? — Антоновы чёрные брови взлетели, и в глазах его будто бы появились искорки смеха. Правда, сразу же погасли.
— Там опасно, знаешь ты это? — спросил он. Сквозь камуфляжную ткань брюк отчётливо виднелись костяшки сжатых в кулаки пальцев.
— Я подслушала, — быстро кивнула Таня. — Но ведь вам наверняка нужен снайпер!
— Если подслушала, то знаешь, что это не шутки, Соловьёва. Это не день, не два, а месяцы. Я не знаю, когда мы вернёмся, — качнул головой он. — Вернёмся ли вообще.
А у Тани внутри всё заледенело: месяцы?! Месяцы без него? Месяцы в тревоге и ожидании? Нет уж, спасибо, лучше сразу пулю в лоб!..
— Я всё поняла, — заговорила она как можно более убедительно. — Но я очень хочу. Я, честное слово, буду хорошим снайпером! Я всё буду делать, как ты скажешь, я буду слушаться, только возьми меня, пожалуйста. Я никогда не была на операциях, мне очень хочется!
— Сомневаюсь, что мы вернёмся, — пожал плечами он.
— Возьми меня, — прошептала Таня, словно мантру.
— Значит, ты готова уйти на несколько месяцев?
— Да.
— Шататься по болотам и лесам?
— Да!
— Идти на верную смерть только потому, что туда иду я?
— Да, Антон, — серьёзно прошептала она. — Да. Возьми. Меня.
На несколько секунд он закрыл глаза, потом открыл их, точно просыпаясь, и внимательно, пристально посмотрел на неё: в неровном вечернем свете его лицо показалось страшно измождённым и усталым. Пальцы отчего-то он всё сильнее сжимал.
— Это многое значит, Соловьёва, — выдохнул наконец, покачав головой. — И мне не забыть этого. Но тебя я не возьму.
— Почему?! — вскричала Таня, чувствуя укол обиды.
— Да потому что там смерть, Таня, — прошипел он вдруг, наклонившись к ней. — Потому что ты не вернёшься оттуда. Потому что это не детские игры и не шутки — это разведка, вражеский тыл. Я уже был там. Чем для меня всё обернулось... Я даже рассказать не могу. И сейчас я иду туда и знаю, что, скорее всего, это конец.