Черный смерчь (главы из романа)

Логинов Святослав

– Сюда!.. сюда!.. скотина... ко мне...

Затем он увидел, как мать, держа за руку малолетнего Рона, вышла навстречу призраку, и чудовище замерло, вздев поднятую для удара дубину.

Проходили мгновения, лапа, способная одним ударом размазать женщину и ребенка, не опускалась. Таши уже бежал по отмели, вот он выбрался на песок, подхватил копье, разумно оставленное на самом виду, и замер на полушаге, наткнувшись на запрещающий жест матери. Уника стояла напротив великана, бестрепетно глядя ему в лицо, и эти двое спорили, хотя, казалось бы, какой может быть спор между человеком и обитателем заколдованных мест.

–

Я тебя помню, Туран, и ты помнишь меня, - раздельно роняя слова говорила Уника.
– Тебе ведь не каждый день приходилось вершить смертный суд? Ну так вспомни. И оглянись вокруг - земля не проросла камнями, и Великая снова течет. А вот Низового селения больше нет, и родичи лежат непогребенные, вспомни это, Туран!

Гигант задрожал. Зубы в распахнутой пасти зашевелились, немыслимо вырастая. Теперь в лице искаженного духа не оставалось ничего человеческого. Но палица все не опускалась.

– Вы кто?
– выдохнуло чудище.

– Говорю тебе второй раз, - четко произнесла йога, - я Уника дочь Латы, та, которую ты судил, когда был человеком!

– Мы дети Лара!
– звонко крикнул Роник, выступив вперед.
– А вот кто ты такой и что ты делаешь на наших землях?

– Не-ет!!!
– от рева великана казалось качнулись камышищи на луговом берегу. Вздетая для удара палица отлетела в сторону и переломилась пополам. Взвихрилась степная пыль и страшилище, только что угрожавшее людям, сгинуло за волнистыми холмами.

Уника обессилено опустилась на землю. Только теперь Таши понял, в каком страшном напряжении она была эти минуты.

– Не вспомнил, - сдавленным голосом произнесла Уника.
– Но и напасть тоже не посмел. Значит, не все кончено, мы с ним еще поборемся.

– Кто это был?
– тихо спросил Роник.

– Туран, старшина Низового селения, тот из-за которого... ну, вы сами видели, что там в селении деется. Не сберег он людей, ну, вот и...

– Это ему посмертие такое?
– подал голос Таши.

– Хуже, - Уника покачала головой.
– Понять трудно, я сама вначале думала, что он искаженный дух, но он, никак, до сих пор жив. Как он первый год выжил - и гадать не возьмусь, а после гибели Кюлькаса - вон каким стал. Демон это. И разумом он повредился, тогда или потом - не знаю. Вот и мается, не может понять, мир изменился или он сам, родичей ищет, а как встретил, то и не узнал.
– Уника безнадежно махнула рукой и добавила: Давайте-ка, родичи, за дело. Плот у нас разметало, надо новый мастерить.

– Сделаем, - ответил Таши.
– Этот Туран еще одну лесину приволок. Где только берет...

– А демон не вернется?
– спросил Роник.

– Хоть бы и вернулся - теперь он не нападет, если, конечно, его не бояться.

– Я его и прежде не очень боялся, а теперь-то чего, раз мы с ним разговаривали, - произнес Роник и переложил в левую руку копьецо, которое мертво сжимал все это время.

* * *

На следующий день был готов новый плот и новый план, как достать затонувшее сокровище. Поскольку Великая уже показала свой нрав, кладоискатели оставили мысль о том, чтобы работать не торопясь. Решено было подплыть к указанному месту после чего Таши должен был нырнуть с плота в ту минуту, когда плот окажется над омутом и течение начнет крутить его. Пустой плот Уника бечевой оттащит к берегу, чтобы в случае неудачи попытку можно было повторить. Ронику на это время

отводилась самая важная роль. Когда все было готово, Уника распалила костерок, извлекла из мешка принесенные травы и ветки: можжевельник, болиголов, лопушки дурнишника, а следом - звонкий шаманский бубен.

– Будешь стучать, - приказала она мальчишке.

– А можно?
– спросил Роник, не смея протянуть руку.

– Можно. Калюта разрешил. Это его бубен, мне такое иметь не полагается. Вообще-то шаман думал, что я этим займусь, да видишь - рук не хватает. Но я знаю, ты справишься. Дело нехитрое: три раза ладонью по коже стукнуть, потом потрясти бубен, чтобы брекотушки прозвучали. И снова три раза стукнуть. Понял?

– А зачем это нужно?
– посмел спросить Рон.

– Калюте знак подать. Он обещался в это время у столпа камлать с большим бубном. Большой бубен услышит младшего брата, и Калюта к нам на помощь придет. Он с верхнего мира помогать станет, а то Таши, поди и не управится. Глубина здесь в бучале страшенная, донырнуть ли, а Таши придется там нож искать, да еще как бы омутинник не вцепился. Я его видала, омутинника этого - не приведи Лар с таким ратиться. Конечно, я и жертвы принесла, и заговоры наложила, авось не станет водяной мешать... а все с шаманом вернее. Ему омутинника отогнать - дело плевое. А ты ему помогать станешь. Ну что, справишься?

– Я буду стараться.

– Только смотри, бубен вещь такая, что с ним шутить нельзя. Может так случиться, что от дыма и звона голова кругом пойдет, всякие тени мерещиться начнут. Так ты на них не смотри и, главное - шагу не делай. Привстанешь с земли - все, пропал. Закинет тебя в верхний мир - обратно дороги не будет.

– Как, в верхний мир?
– пролепетал мальчик.
– Туда ведь только шаман может...

– Не глупи, - Уника глянула на солнце, прикинув, что время еще есть, и принялась объяснять: - Туда, в верхний мир, всякий попасть может: я, ты, вот он. Но ходить по верхнему миру, дела там делать, способен лишь тот, у кого и в этом мире волшебства получаются.

– У меня получаются, - поддакнул Рон.

– Поэтому и говорю, чтобы не смел ничего делать!
– оборвала йога.
– С верхним миром шутки плохи, такого можешь наворотить - сто шаманов не разгребут. А главное - назад вернуться уже не сумеешь, это только шаману доступно. Шаман тем и отличается от всякого иного колдуна, что умеет по звуку бубна дорогу находить. Хотя, бывало, что и шаманы в верхнем мире терялись. Ты главное помни, пока ты на ноги не поднялся - ничего с тобой случиться не может. Даже если увидишь верхний мир, тебя там все равно еще нет. А лучше и вовсе не смотреть: закрой глаза и стучи в бубен, ни о чем не думая. Все что надо - Калюта справит. Придет на твой стук - и сделает. А иначе - тело тут останется, душа там. Человек без души - все равно, что мертвый. Понял?

– Понял, - вздохнул шаманыш.

– Тогда начинай! Время пришло, Калюта, никак, уже камлает.

Рон неуверенно шлепнул по тугой коже ладонью, второй раз третий... потряс бубен, рассыпав дробный треск костяшек, снова ударил по натянутой коже. Постепенно удары становились уверенней, четче. Уника, шепча заклинания, рассыпала по углям травы и корешки, так что ароматный дым окутал мальчика, выждала еще несколько тактов и, убедившись, что здесь все в порядке, побежала к реке, где Таши спустил на воду плот.