Диверсия без динамита
Шрифт:
Интересуется, значит. Так, ничего потрясающего, но когда спиной стоит, что-то
в ней проявляется такое. Шарм пикантный какой-то, если не сказать большего.
Ну вот, стоим мы с ней, топчемся, танцуем, выходит. Я ей, конечно, гули
– гули, как вас зовут, и все такое. А она: «Оля... Да... Нет... Нештяк... Ха-
ха... Клево». И больше ни гугу, спросила только, почем я «бананы» брал. Одним
словом, познакомились изрядно. Проводил я ее, а живет она у черта на
куличках,
после зтого морально дружить и физически общаться в ресторанах, кино и в
планетарии. В зоопарке были. Мне, помню, больше всего медведи понравились. А
ей не знаю что. Молчит потому что. Спросишь ее, бывалочи, после сеанса:
— Ну, как тебе «Танцор диско»? Здорово он того по башке!
А она:
— Нештяк, ха-ха, клево.
Вот и вся беседа.
Но ухаживал я за ней, как за призовым рысаком. Холил и лелеял по
дурости, общался строго под ручку, купил духи «Елена», цветы. А ей все едино.
— Нештяк, ха-ха, клево, — и опять резцы скалит. Ну, а потом все, как по-
писаному. Ее что-то на солененькое потянуло. Известно дело — доигрались.
Хрустит огурцами молосольными и радуется:
— Ха-ха, клево.
Не зря она радовалась, пришлось мне с ней в загс пилить. Тем более, братья
у Оли уж очень физически здоровые. Любого горбатым сделают.
Вот такая требуха жизни образовалась. Такая вот ортодоксальность, черт
возьми.
А через месячишко встретил я друга Клюкина. Он как раз от третьей жены к
четвертой вещички перевозил. С «дипломатом» в автобусе едет.
– Ну, как, — спрашивает, — семейная жизнь? — и ухмыляется еще, гадина.
Хотел я ему морду набить, чтобы дебильных советов не давал, но потом мне
его почему-то жалко стало. Ладно, я с одной женой, а он, бедняга, четыре
испытал.
– Ха-ха, — говорю, — клево. — И больше ничего не сказал.
Да и что говорить-то?
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ЛИЧНОСТИ
Я прохаживался по остановке в ожидании автобуса. Вдруг кто-то
наотмашь ударил меня по плечу и счастливо закричал:
– Васька! Лошадев! Братан! Черт бы побрал этого Ваську! — досадливо
поморщился я. — Опять меня с ним спутали».
Я сделал вежливое лицо.
– Извините, но вы ошибаетесь...
– Да ты что! Из-за этого червонца? Брось, нет сейчас, потом отдашь, не
к спеху. Ну, рассказывай, как оно ничего?
Я понял, что от него не отвязаться.
– Да так, ничего оно, — говорю.
— Молодец, — обрадовался незнакомец. — Ты всегда шустрым был. Как дома,
как жена?
— Развелся,— авторитетно сказал я и сплюнул. Собеседник присвистнул:
–
— Изменяла, — нахмурился я. — На работе, с главбухом.
— Это с Мефодьевым?! — вытаращил глаза верзила.- Так он же старенький!
– Вот тебе и старенький, — грустно сказал я.
— Да... Чтобы твоя Любка... Да еще с Мефодьевым… Прямо в башке не
укладывается, — признался ошарашенный приятель Лошадева и тактично перевел
разговор на другое.
— А на работе как? По 33-й еще не турнули?
– Ну, что ты, на работе, как раз все «хоккей». С доски почета не
слезаю. Две «рацухи» недавно протолкнул. В том месяце 200 процентов дал,
наставник молодежи.
– Ты?! 200 процентов? Наставник, — челюсть незнакомца упала, а брови
поползли вверх. Он помотал головой. — Кто бы другой про тебя рассказал такое,
ни за что не поверил. Ведь вспомни, как бывалочи чертили... А что, может,
махнем ко мне, отметим встречу? У меня в холодильнике стоит. Футбол по телику
посмотрим, как раз твой «Спартак» играет.
— Спасибо, но я в последнее время водку на дух не переношу. Алкоголь —
враг, сберкнижка — друг. Да и не до футбола сейчас, на концерт камерной
музыки еду. Мою любимую симфонию Гайдна исполнять будут. Тринадцатую...
— Тринадцатую? — затравленно вытер лоб верзила. Да, да, если
тринадцатую, тогда, конечно, надо ехать.
На него было жалко смотреть.
Тем временем я достал сигареты, закурил и протянул пачку ему.
Незнакомец вздрогнул и по-кошачьи пристально посмотрел на меня. Потом
облегченно рассмеялся.
— Слушай, а я действительно обознался, — ты не Васька.
— Как это не Васька? — заело меня. — Васька я, Васька Лошадев.
— Не-а, — убежденно ответил незнакомец и погрозил кривым пальцем. — Ты
мне, мужик, мозги не пудри.
— Ну почему?
— Я еще могу поверить, что Лошадеву изменила жена, что он бросил пить и
стал передовиком производства, что перестал болеть за «Спартак», но чтобы
Лошадев имел свои сигареты, да еще угощал ими, такого никогда, понимаешь,
никогда не было и не будет. Уж я-то Ваську знаю, — и, потеряв ко мне всякий
интерес, мужчина ловко нырнул в подошедший автобус.
РЕЦЕПТ БАЛЬЗАКА
В субботу Пятимарскому с утра не писалось. Он потерянно бродил по
комнате, подолгу смотрел на белый, как прощальный танец в двухдневном доме
отдыха, лист бумаги и каторжно вздыхал. «Бездарность, — ругал себя
Пятимарский. — За все утро ни одной строчки. Потомки мне этого не простят.