Диверсия без динамита
Шрифт:
Вечером у Крякина была встреча с читателями. Начал он ее словами:
— Реализм — мое творческое кредо. В своих книгах я ничего не придумываю, а иду от жизни
и только жизни.
И даже сам не подозревал, насколько был прав.
ДАЧА
Я дачник. И этим все сказано. Но я еще кое-что скажу. Потому как накипело.
Не спорю, дача — штука заразительная, хотя и трудоемкая. А в газетах еще пишут,
на ней человек большой заряд бодрости получает. Но с этим можно и поспорить. Вон Грыжелюку
другой заряд достался, хотя тоже большой. Грыжелюк потом полгода соленое есть не мог,
ресурсами собственного организма обходился. И в баню ходить стеснялся, пока все не
зарубцевалось. А как эта катавасия вышла? Наш сторож старик Яков, как обычно, яблочного сока
попил на дрожжах, и в обход пошел. Ну и спрашивает у Грыжелюка впотьмах пароль. А Грыжелюк
так на даче наотдыхался, что ничего не соображал. Да еще два мешка на себе пер. Ну и в таком
состоянии он старый пароль назвал — вместо «июльской прелестницы» — «дыня колхозница»
сказал. Тут старик Яков и жахнул из двух стволов. Грыжелюк потом как бежал — у Федюкова
беседку снес. Такие вот веселые дела в нашем дачном строительстве.
И вообще, каждый божий день сплошные волнения. Например, навоз привозят. Целый
самосвал из Шабар-Кудука, что за пятнадцатым аулом. А у меня дача без навоза задыхается.
— Скока? — спрашиваю у шофера.
Он сказал. Я чуть на куст малины не сел.
— Родной, — говорю, — у меня вся дача столько не стоит. Хоть пятерку сбавь...
А он, подлец, даже торговаться не стал и толкнул навоз Осадчему, соседу моему. Потом
бедняга Осадчий, чтобы свое благосостояние поправить, под видом кооператора молодую
картошку на рынке продавал. Стаканами. Пока его покупатели тоже кооперативно не побили. У
него, оказывается, стакан нестандартный был. Индивидуальной отливки. Осадчий под
воздействием этого случая на стаканы долго смотреть не мог. Прямо из горлышка и пил. Пропал
человек, стал погрязшим алкоголиком. И из-за чего? Смешно сказать, из-за навоза, который
потом самым настоящим дерьмом оказался, толку нет, один запах.
Или такой вопрос. Как до дачи добираться? Это ведь, скажу я вам, целая эпопея и
трилогия. Сначала на 12-м маршруте трясешься до седьмой дачной, потом три километра бодрым
шагом, затем надуваешь лодку, которая пятьдесят килограммов и которую несешь за спиной, и
переправляешься через протоку, если волнение не больше пяти баллов. А на протоке той, между
прочим, каждый сезон порядка двух дачников тонут. Переправился, поднялся на
метров над уровнем моря) и уже с горки наш дачный кооператив видно. Если, конечно, бинокль
хороший.
А назад все так же, только в руках по ведру с помидорами, а в зубах мешочек с ранней
фасолью. Я свою жену как только не называл, и Шаганэ, и Гюльчетай — все без толку. Она так и
не захотела на голову лишнее ведерко поставить. А как же азиатские женщины-труженицы до
центнера на голове носят? Это же уму непостижимо, а у наших что, голова, что ли, слабее? Не
понимаю.
И еще проблема, которая решается, прямо скажу, с кровью. Я имею в виду комариков, мошкару
и других представителей из отряда кровососущих. Как я на дачу приеду, у них прямо праздник и
соответственно праздничный ужин. Уж чего я только не пробовал: от одеколона наружу и вовнутрь
до натираний мочой больного сахарным диабетом — ничего не помогает. Одеколон им, видать, в
голову ударяет, и у них от него только настроение поднимается, и аппетит усиливается.
Я как наутро после дачи на работу приду, начальник мне говорит сразу:
— Опять, Василий Петрович, вчера пил. Вон морда-то какая опухшая.
А я говорю:
— Это от комаров, Егор Исаевич.
А он мне:
— А ты не валяйся пьяным на улице, они и кусать не будут.
Вот и поговори с таким.
А недавно мне посоветовали применять накомарники, отваренные в уксусе. Все ничего, но я
раз в этом накомарнике по забывчивости как с дачи ехал, так в автобус и вошел. Так пассажиры,
поверите ли, начали мне кошельки и другие ценности сдавать. За грабителя приняли, дурачье.
Хотел им объяснить, в чем дело, да поздно. Сижу уже в горотделе, и с меня показания и отпечатки
пальцев снимают.
А следователь вкрадчиво советует:
— Ну, что, Лешка Артист, давай колись, пока светло, глядишь, годик-другой скостят.
Я говорю:
– Я не Лешка Артист, а Вася Дачник.
А он смеется:
— Ты нас не путай. Ваську Дачника мы еще в прошлом году за ларек посадили. Он сейчас в
Павлодаре тапочки шьет.
Пока разобрались со мной, два карманника, что за барьером сидели, у меня полведра
клубники умяли.
— Что же вы наделали, братцы-карманники? — говорю.
А они по-воровски отвечают.
— Замри, козлиная морда. Мы, может быть, лет пять теперь никаких фруктов не увидим, за
исключением перловки, а тебе каких-то полведра жалко.
Делают мне «козу» и предлагают:
— Упрись шнифтами, если не петух.
Вот и поговори с такими.