Дневник. Том 1.
Шрифт:
и вообще надобно стараться, чтобы детей было поменьше, —
незачем дробить состояние. Мысль о детях связана у нее только
с одной приятной мыслью: их можно было бы наряжать, но от
этого удовольствия ей все же придется отказаться, — иметь де
тей — удовольствие бедняков.
Если вы заметите ей по этому поводу, что ведь для того,
собственно, и выходят замуж, чтобы иметь детей, она ответит
вам, что девушки выходят замуж, чтобы быть свободными.
«Госпожа де Ф. мне рассказывала:
лась между отцом, читающим газету, и матерью, занимающейся
вышиванием; вот я и стала подумывать о замужестве». Для
таких женщин (а их большинство) брак — что-то вроде каникул.
Это — совершеннолетие, своего рода эмансипация. Замужество
352
Дом Гонкуров в Отейле на улице Монморанси. Фотография
«Чтение». Офорт Жюля Гонкура с рисунка О. Фрагонара
для них, как и сто лет назад, — это экипаж, балы, возможность
бывать в свете, особняк... Но по крайней мере тогда, сто лет
назад, девушка, становясь женщиной, обретала какие-то новые
интересы. Она предавалась каким-то порывам, познавала иллю
зии адюльтера. Изменяла мужу. Эти же, нынешние, хранят
верность — не своим супругам, нет, а своим каретам. Они вполне
довольны таким положением, чего же им желать? Если смот
реть на это прямо и называть вещи своими именами, подобный
брак — проституция, и самая гнусная. Женщина, продающая
себя из нужды, вызывает жалость. Женщина, продающая себя
ради богатства, вызывает отвращение. < . . . >
17 июня.
Продолжаю физиологический очерк, посвященный моей
двоюродной племяннице. Взглянем внимательно со всех сторон
на это жалкое стеклышко, покрытое амальгамой, в котором от
ражается пресловутый мир приличных людей с их ограничен
ностью, бессердечностью, с их тупостью, с их легковесными
предрассудками. Мудрость общества, заключенная в череп по
пугая.
В ее положении богатой девушки, заявила она мне сегодня,
поневоле выходишь за богатого, боишься, как бы кто не же
нился на тебе только из интереса. Поистине великолепный до
вод. Он под стать тому, который приводят обычно родители,
уверяющие, что копят деньги исключительно ради своих детей.
И все же, по существу, любовь к деньгам, к одним только день
гам настолько отвратительна, что к ней все же относятся как к
чему-то уродливому, позорному: самые растленные деньгами
души
всякого рода софизмами. Нет, на мой взгляд, отвратительнее
пороков, чем те, которые, подобно вот этому, сопряжены с лице
мерием.
Но особенно знаменательны в этой малютке ее представле
ния о религии — представления всего светского общества. Для
нее религия, это великое прибежище женщины, что-то вроде
модного фасона платья. Она усердно ходит к обедне — это так
элегантно. У нее есть свой духовник, как есть своя модистка,
г-жа Карпантье. Вера для нее — красивая приходская церковь,
где свершаются красивые свадьбы, где у дверей ее встречает
привратник, где произносятся то и дело громкие имена, где на
стульях красуются гербы и по воскресеньям она может сидеть
рядом с женщинами из хороших семейств.
23
Э. и Ж. де Гонкур, т. 1
353
Имя священника, его манера служить — вот что для нее
главное. Как-то она сказала, что если бы ее венчал какой-ни
будь другой священник, не тот, что венчал нескольких женщин
ее круга, она не чувствовала бы себя обвенчанной. Рождение
ребенка радовало бы ее потому, что крестил бы его аббат Ка-
рон, знаменитый аббат Карон, и она могла бы послать ему, как
это принято, двести франков в коробке с конфетами.
Во время церковной службы она сделает все возможное,
чтобы не сесть рядом со старушкой, от которой пахнет бедно
стью, и даже рядом с женщиной своего круга, потому что та
заслонит ее своими юбками. Она предпочтет быть рядом с моло
дыми людьми, но вовсе не из-за них самих, а из-за своего кри
нолина. Молиться в церковь ходит не она, а ее платье. Она
едет утром слушать модного проповедника совершенно так же,
как вечером поедет на бал... Исповедуется она не в церкви, как
простые смертные, а в специально отведенном для того помеще
нии, где модные пастыри принимают своих прихожанок из ари
стократии. Христианское милосердие в ее понятии — это сбор
пожертвований, то есть вопрос одного только тщеславия, — она
надеется собрать больше, чем г-жа такая-то, и ждет визита
архиепископа. Одним словом, бог кажется ей чем-то шикарным.
И так во всем. Ей очень хотелось бы посетить графа Бордо-
ского: один из ее знакомых недавно был у него. А в будущем
году она непременно добьется приглашения на интимный вечер
в Тюильри, и сама императрица будет с ней говорить, как гово
рила с одной ее знакомой дамой. Это так шикарно! Ах, кукла,