Дом Ветра
Шрифт:
— Ублюдок, — процедила она сквозь зубы, он снова дал ей оплеуху, терзая тело и душу. Как же она презирала его и его мать! Она не могла плакать, волю слезам она даст потом, когда он уйдет.
В эту ночь она ничего не чувствовала, как бы не пытался Онор воспламенить ее, она оставалась холодной. Она ощущала себя продажной, такой, какой ее хотела видеть Эдит. Но она делала это ради Виктории.
Нэлл смогла дать волю слезам, она больше не могла выносить его насилие, его грубость, поэтому вновь решила уехать в Лондон, но как только собралась переступить порог дома, то к ней подлетела Эдит со своими верзилами. Она посадила ее под арест, отрезав от внешнего мира. У Элеоноры начали сдавать нервы,
Только вдохнув лондонского воздуха, она почувствовала себя выздоравливающей. Виктора не было в Лондоне, но зато Диана с Артуром и Джейсоном смогли ее защитить. Джордж с Робертом настаивали на разводе, но ради Виктории она хотела сохранить брак, зная, что Эдит отберет у нее дочь.
Ее жизнь рушилась, вместе с ней — и жизнь всех Лейтонов. Это была первая трагедия в их огромной семье, первое поражение и повод для насмешки с ирландской стороны.
***
Виктор Лейтон прилетел на Занзибар в начале сентября, до конца месяца он собирался пробыть здесь. Остров Занзибар был колоритен: люди разных рас и вер, красивые живописные месте — вся атмосфера отличалась от Лондона и тихой Англии, сельской жизни в Аллен-Холле. Остров поразил его в самое сердце сразу же и навсегда.
Стоунтаун называли африканской Венецией, и прозвище вполне оправдывало себя. Первое время его интересовала история этих великолепных мест, почему здесь все такие разные, задавал он себе вопрос, каждый раз, как видел смешанную пару, и детей с разными чертами различных народов. Остров столько раз переходил из одних рук в другие руки, что каждая смена хозяев отражалась на цвете кожи народа. Виктор влюбился в рассветы и закаты, в пение цикад и воркование птах. Он часто ходил к океану, чтобы посмотреть, как волны омывают берег, подышать свежим морским воздухом, ощутить, как соль остается на коже. Он понимал, почему его сестра влюблена в это место, почему ей так спокойно здесь, несмотря на то, что брат привез неутешительные новости. Чета Трейндж смогла утешить его, пообещав, что непременно вскоре начнется белая полоса.
— Как Джастин? — Мария сузила глаза. — Наверное, им хорошо вдвоем?
— Ты вырастила хорошего сына, — заметил Виктор, Мария покачивалась в кресло. — Джас — отличный парень.
— Я плохая мать, — он впервые услышал это от нее, Виктор даже не слышал этой фразы, когда узнал о гибели племянника.
— Просто ужасная мать, я посветила себя мужу, но не детям.
— Ты должна гордиться Кевином, он — герой и погиб как герой, — Виктор взял в ладони ее холодную руку, — мы все что-то потеряли за эти годы. Вера — Фредерика, Диана — сестру, Аманда — любовь и дочь, я — двух друзей, Джейсон — Кат, а ты — сына.
— Наше время уходит, Виктор, — прошептала она, зачаровано смотря, как красное солнце скрывается за горизонтом. — Мы уходим вместе с ним.
— Да, ты права, пришло время молодых, — Виктор отпустил руку сестры, закрыл глаза, в голове пронеслась мысль, что ведь скоро и его век закончится — и что тогда? Что будет с его миром, миром, который он построил для себя и Дианы?
Занзибар очаровал его сразу, и не только остров, но и одна семья. Он познакомился с Боми Бульдасар как-то вечером, когда возвращался с берега океана домой. Кто-то спросил у него время на английском, хотя он привык слышать разные языки. Виктор увидел высокого темноволосого мужчину, одетого, как европеец.
— Уже восемь, — ответил он. Незнакомец заметил его «Rolex», понимая, что
— Вы из Англии? — спроси он. Виктор вгляделся в его лицо — похож на индуса, но не индус, или на араба, но говорит безупречно по-английски.
— Да, я из Лондона, — Виктор наблюдал за ним. Чуть старше Джорджа, на руке кольцо. — Виктор Лейтон, — представился он.
— Боми Бульдасар. Вы у кого-то гостите? — Виктор заметил, что они идут в одном направлении.
— Да, у моей сестры, леди Трейндж, — они по-прежнему шли по одной и той же улице.
— Ах, мисс Мария!.. Мы с женой давно дружим с ней и сэром Вильямом, она говорила, что у нее большая семья в Англии, — Виктор приподнял бровь, хотя несколько не удивился.
— Не то что большая, просто у нас там много друзей. Мы все дружим с молодости, — Виктор откашлялся. — Сами мы с Марией из Ирландии, она говорила это? — Боми кивнул.
Виктор и Боми сдружились на том, что Мария жила на Занзибаре, а Лейла жила в Англии. Несмотря на большую разницу в возрасте, воспитание и культуру они стали неразлучны. Виктор прожил там месяц, часто бывая у четы Бульдасар. Нитта, эта маленькая, тоненькая женщина с темными сияющими волосами и искрящимися глазами, всегда добродушно принимала его у себя. Виктор изучал основы веры друга, смотрел фотографии и восхищался, что эта семья так же крепка, как и его. Они говорили подолгу о детях и о политике, о простой жизни и о будущем. Как-то Боми пожаловался, что сыну нельзя найти достойную невесту.
— Я могу найти, — Боми негодующе взглянул на жену.
— Она нашей веры? — спросила Нитта, хотя сейчас можно было жениться на девушках из другого круга.
— Нет, она протестантка и англичанка, но они будут прекрасной парой. Она младше его на девять лет, — Виктор отпил чаю.
— Кто она? — Виктор как-то странно улыбнулся.
— Моя внучка, — прошептал он.
— У тебя их пять же. Кто именно? — Боми покрутил кольцо на пальце.
— Это Бетти, но сейчас рано. Когда ей исполниться восемнадцать, мы их познакомим и женим. Бетти — бунтарка, ей нужен тот, кто поймет ее.
— Ты согласен, чтобы твоя внучка жила здесь? — спросил Боми.
— Ну, зачем же, Фаррух может приехать ко мне, нам нужны помощники. Сейчас нас во главе трое, я помогу юноше с колледжем. О приданом Бетти можете не беспокоиться.
— Неплохая идея, я согласен. Так у сына будет достойная жизнь и знатная невеста.
***
Май 1959.
Вера захворала неожиданно для Елены. Последнюю совсем поглотила работа, она все больше и больше времени проводила в галерее, наслаждаясь культурным трудом. Она ничего не замечала вокруг себя. Не видела, как муж страдает от недостатка внимания, как смотрит на девушек, готовых отвечать его порывам, не видела, как Анна сблизилась с Бетти и М-Джейн, и не заметила, как заболела ее мать.
Первым изменения в Вере заметил Том, он видел, как ей тяжело стало подниматься, цвет кожи начал отдавать желтизной, и есть миссис Сван стала как птичка. Вера ссылалась на возраст и усталость, и поэтому Том несильно беспокоился, пока однажды Вера не смогла встать с постели. Ее комнату заливал мягкий солнечный свет, лучики игриво проникали сквозь шторы, щекоча лицо, но Вера будто бы этого не замечала.
Дочь замужем за прекрасным человек, у нее прекрасная внучка, у Веры была любимая работа и, самое главное, — он, человек, к которому она стремилась всю жизнь. Порой своей любовью, ревностью и подозрительностью она душила его, но Вера знала: все, что она делала, было во благо их чувств. Она сознательно скрывала свою болезнь. Она устала жить одна, ее высушенное горестями сердце давно стремилось к Фредерику. И теперь она оказалась в его теплых объятьях, зная, что вечность станет их последним пристанищем.