Дьявольский цинь

Вайд Марика

— Где… — Фан Синюнь глотнул ставший в горле ком, язык его не слушался.

— Где твоя шицзунь? Сказала, идёт во дворец Юньци выпить вина с Богом судьбы.

Выпить вина? Эти слова ударили куда больнее молнии. Он недоверчиво посмотрел на Ин Сянхуа.

— Думаешь, шучу? — спросила та.

Он мотнул головой, пряча глаза. Никто не должен видеть его обиду.

— Я и говорю, дашисюн, ты, как ребёнок…

Ин Сянхуа помогла ему раздеться до пояса и принялась накладывать целебную мазь, дополняя её собственными духовными силами. Прохладные касания прояснили разум

Фан Синюня и, как только он стал мыслить трезво, сразу же устыдился собственных чувств к шицзунь Люй. Не подобает ученику проявлять неуважение. Кто он такой, чтобы рассуждать о действиях наставницы?

— Успокоился? — уловила смену в его настроении Ин Сянхуа. — Нужно излечиться, как можно скорее. Отдохни немного и я отведу тебя на Белый источник. Владыка-страж разрешила. Теперь-то перестанешь на неё сердиться, а, дашисюн Фан?

* * *

В голове шумело. Да и ноги плохо слушались. Пьяная небожительница, наверное, забавное зрелище? Люй Инчжэнь оперлась рукой о гладкую стену, осторожно оглядываясь — нет ли поблизости кого из прислужников дворца Дафэн? Неприглядных слухов ей только не хватало! К счастью, во дворце было пусто и тихо.

Хай Шуй неожиданно показало своё коварное лицо. Сюнди Цай не солгал. Пить нужно меньше. Она тихо рассмеялась.

Добравшись до внутренних покоев, Люй Инчжэнь принялась раздеваться. В памяти почему-то вертелось единственное за сегодня воспоминание. И это был не император, неподвижно лежащий на полу дворца Шантянь… а раскрытый веер сюнди Цая. Бог судьбы положил его на стол рядом с кувшином Хай Шуй. «Ши сиван поме» — вот, что задушевно советовали нанесённые на веер иероглифы. Убить надежды.

— А ты шутник, сюнди… Но чего я жду от Бога судьбы? Пожеланий счастья? — она набросила халат шэньи на голое тело и отправилась к Белому источнику. Нужно протрезветь немедленно!

[шэньи — отрезной по талии халат («глубокая одежда»), заменяющий собой мужскую рубашку и юбку чан (дословно: «подол»)]

Теперь Люй Инчжэнь не удивлялась событиям, предварившим Войну хаоса. Волшебное вино Хай Шуй на самом деле могло стать причиной оскорбления избранного императора бывшим Богом войны, Хун Сянъюнем. Брат вспыльчив, а Хун Сянъюнь дерзок по природе. В то, что он родился с демонической ци Люй Инчжэнь верила мало. Однако это не мешало ей считать падшего Бога войны величайшим злом в Трёх мирах, как и весь клан Асюло. Слишком много крови пролилось по их вине.

Не глядя под ноги, Люй Инчжэнь спрыгнула в бассейн с молочно-белой водой и… на кого-то налетела. После чего перед нею показался Фан Синюнь, весь мокрый и неподобающе одетый. С шипением погладив ушибленное колено, она в недоумении посмотрела на виновника травмы. Тонкая рубашка из полотна облегала крепкое мужское тело, позволяя разглядеть каждую мышцу на животе и груди.

— Шицзунь! — со смущённым видом воскликнул дашисюн.

— Кто… кто позволил? — вспылила Люй Инчжэнь, непроизвольно отшатываясь от ученика.

— Владыка-страж, так ты и позволила, — из-за бумажной ширмы, что стояла у бассейна, раздался весёлый голос Ин Сянхуа.

Люй

Инчжэнь нахмурилась. Позволила… Она? В опьяневшую голову не приходило ни единой умной мысли. Позор! Ин Сянхуа выглянула из-за ширмы и пришла ей на помощь:

— Ты сказала излечить дашисюна к завтрашнему утру. А Белый источник в этом лучший помощник.

— Я сейчас уйду, шицзунь! — Фан Синюнь потянулся к лежащему на плитах халату.

— Не стоит, — остановила его Люй Инчжэнь.

Тонкое полотно рубашки не скрывало и другое — багровые рубцы, оставленные на теле ученика молниями.

— Я… — она перехватила искрящийся смехом взгляд Ин Сянхуа. — Эта шицзунь зашла проведать дашисюна. Если с ним всё в порядке, она покинет источник первой. Мэймэй, следуй за мной.

Ин Сянхуа догнала её на дорожке, ведущей ко дворцу Дафэн.

— Инчжэнь-цзе, у тебя шэньи промок.

Люй Инчжэнь передернуло от слов управляющей. Представив, как выглядела перед учеником, она неожиданно для себя покраснела.

— Инчжэнь-цзе, как думаешь — дашисюн ещё жив? Слишком уж зрелище было… убийственным.

— Закрой рот!

Всё-таки, нужно распрощаться с дурной привычкой пить Хай Шуй. Люй Инчжэнь украдкой вытерла выступивший на лбу пот. Одно хорошо — протрезвела быстро. О состоянии Фан Синюня и степени его живости она старалась больше не думать.

— Как скажешь, Инчжэнь-цзе… — донёсся запоздалый ответ Ин Сянхуа.

Молчать управляющая дворца Дафэн совсем не умела.

— Чем о всякой ерунде болтать, лучше приготовься к завтрашнему дню. Мы покидаем Девять Сфер на рассвете.

Стройная девичья фигура за её спиной мгновенно растворилась в воздухе. Люй Инчжэнь заметила это по исчезнувшей на дорожке тени и облегчённо выдохнула. Больше не нужно притворяться. Она пощупала горящие щёки. Стыдно… Ну, что за день сегодня? Едва не потеряла лицо!

Глава 5

Первая струна Цуймин-цинь

Цветочный дом Шуйлянь на Восточной улице Пинъяо переполняла громкая музыка, женский смех, тяжёлый дух благовоний и маслянистые взгляды мужчин. Всё это непотребство соседствовало с даосским храмом Цинсюйгуань.

[шуйлянь — кувшинка]

Хозяин цветочного дома выбрал место на Восточной улице преднамеренно, пользуясь милостью генерала Инь Цзифу, основателя города, и своими поистине неисчерпаемыми запасами серебра. Даосы не смогли ничего противопоставить хитрости и богатству господина Сюэ Моцзяна. Поэтому внешне смирились, чем потешили и без того непомерную гордыню владельца Шуйлянь.

В этот вечерний час он с непринуждённым видом восседал на балконе своего неприличного по убеждению даосов заведения и пил крепкое вино, лениво наблюдая за пылающим небом на западе. Время в мире смертных давно текло год за годом, утратив былой вкус и краски. Каждый закат ничем не отличался от предыдущего, вызывая лишь скуку. Горячее сердце командующего клана Асюло, ранее пылавшее яростью, давно остыло, превратившись в едва тлеющие угольки ненависти. А вместе с яростью угасла и последняя надежда.