Дьявольский цинь
Шрифт:
Занавеска из мелких стеклянных бус мелодично звякнула, пропуская на балкон миниатюрную деву в розовых шелках, красиво оттенявших бледную кожу. Сюэ Моцзян уловил навязчивый аромат пиона. Императорский запах совсем не вязался с её простоватым лицом и откровенно лукавым взглядом, но Ли Ло упрямо пользовалась духами, подаренными очередным воздыхателем, не переставая томно строить глазки хозяину Шуйлянь, всё ещё надеясь на взаимность.
Что так привлекало барышню Ло? Возможно само имя господина Сюэ, бросающее вызов всем приличиям. Иероглиф «мо» в нём означал «демон», «цзян» отсылал к слову «мастер».
Сюэ Моцзян прибыл в эту местность, когда генерал Инь Цзифу только начал возводить глинобитные стены для защиты Пинъяо. Пожертвовав крупную сумму на строительство, он стал почётным горожанином. Кто же знал, что уже через год господин Сюэ откроет цветочный дом да ещё покусится при этом на честь и достоинство даосов, соорудив жилище девиц непристойного поведения напротив храма?
— Господин, прости… — Ли Ло мягко улыбнулась, поправляя на столе тарелки с закусками. — У нас требовательный гость объявился. С виду оборванец, а гонор, как у наследного принца. Не знаю, как ему угодить. Всем недоволен! Просит тебя спуститься.
— Если это даос с очередными поучениями о нравственности, просто выгоните его палками, — Сюэ Моцзян скользнул незаинтересованным взглядом по сильно нарумяненному лицу барышни Ло и отвернулся.
— Господин, он сказал, что разрушит Шуйлянь до основания, если не увидит тебя.
Сюэ Моцзян с недовольным видом поставил чашу с вином на стол и поднялся, взмахнув широкими рукавами ханьфу, словно огромный журавль. В живом взгляде Ли Ло загорелись весёлые искорки охотничьего азарта. Она отступила, пропуская хозяина вперёд, и засеменила за ним следом.
Нарушитель спокойствия стоял посреди самой дорогой комнаты Шуйлянь, сложив руки за спиной, и рассматривал через окно медленно погружающееся за край неба солнце. Сюэ Моцзян отметил, что одежды гостя сшиты из дорогого тёмно-синего шелка, но выглядят они как саван, готовый вот-вот разлететься по швам. Низ ханьфу казался истрёпанным, как от долгого путешествия пешком. На рукавах торчали нитки. А спина была испачкана бордовой краской. Вроде не даос, но один его вид говорил о полном отказе от благ этого мира. Сюэ Моцзян криво ухмыльнулся.
— Этот оборванец смерти ищет? — уточнил он у Ли Ло.
— Да, господин.
Сюэ Моцзян нащупал на поясе меч Демонического Зова. Он не собирался марать прославленное оружие кровью простого смертного, но не против напугать его до седых волос. Однако стоило ладони коснуться рукояти, как оборванец заговорил.
— Значит, вот так командующий встречает своего владыку?
Рука, протянутая к мечу Демонического Зова, опустилась сама по себе. Этот низкий, глубокий тон он не спутает ни с одним из голосов в Трёх мирах! Так звучит отдалённый рокот водопада в горах… Нежели он?! Ноги Сюэ Моцзяна дрогнули сами по себе и он рухнул на колени под удивлённым взглядом Ли Ло. Барышня ещё ни разу не видела владельца Шуйлянь пресмыкающимся перед кем бы то ни было в городе.
Гость цветочного дома обернулся. Его лучистые глаза сияли подобно драгоценным
— Цветочный дом в мире смертных… — продолжил он. — Неужели, мой командующий настолько обмелел духом, что самовольно покинул Кушань ради обогащения?
— Тёмный владыка… — Сюэ Моцзян собирался коснуться лбом пола, но владыка не позволил этого сделать, перехватив его за руку.
— Поднимись, командующий Сюэ.
— Тёмный владыка… — Сюэ Моцзян не знал, куда девать глаза, — мой непревзойдённый Цуймингуй-басюн… ты простишь этого недостойного за недостаток веры? — он рискнул перейти на доверительное обращение, внимательно наблюдая за лицом гостя. — Все считали тебя погибшим. Многие отчаялись! Мы слишком долго искали, но даже следа твоего не находилось. Как ты выжил? Скажи мне!
[басюн — общее обращение к товарищам, в значении старший побратим; Цуймингуй — асурское имя Тёмного владыки, означающее «демон смерти, роковой человек»]
Прежде, чем ответить Цуймингуй бросил красноречивый взгляд на раскрывшую от удивления рот Ли Ло. И Сюэ Моцзян истолковал его по-своему.
— Принеси нам вина и закусок. Чего застыла? Иди! — поднявшись на ноги, он жестом отослал барышню Ло. — Цуймингуй-басюн, теперь можешь сказать?
— Небожители слишком высоко оценили себя, — недобро усмехнулся Тёмный владыка. — Они не смогли подчинить мой дух, и Дьявольский меч на днях разбудил меня в Небесном городе. Смотри, что я нашёл в покоях Нефритового императора.
Цуймингуй извлёк из шёлкового узла Дьявольский цинь.
— Слухи были правдивы… Они порвали струны, — с горечью произнес Сюэ Моцзян, бережно касаясь полированного корпуса циня. — Наши братья отдали жизни впустую.
— Не волнуйся, Моцзян-бади, совсем скоро я починю этот цинь. Каждая из душ клана Асюло, пожертвованная на струны, будет отмщена.
[бади — общее обращение, младший побратим]
Ли Ло вернулась слишком быстро. Вместе с ещё двумя девами она принесла холодные закуски и кувшины с вином. Расставив всё на круглом столике и отпустив помощниц, барышня Ло застыла в ожидании.
— Ты свободна, — Сюэ Моцзян указал ей на дверь.
— Пусть станцует для меня, — неожиданно вмешался Цуймингуй.
Опустившись на низкий стул, он в упор разглядывал Ли Ло. Та смущенно потупилась, не выдержав тяжёлого взгляда Тёмного владыки.
— Ты слышала нашего гостя, Ли Ло? — вывел её из оцепенения Сюэ Моцзян. — Позови сюда музыкантов и переоденься для танца.
— Не нужно переодеваться! Это платье… нравится мне.
Ли Ло выпорхнула из комнаты, а Сюэ Моцзян подсел к Цуймингую.
— Когда басюна стали интересовать смертные девы?
— Ты не заметил? Её платье… — Тёмный владыка оборвал речь на полуслове и нахмурился, отворачиваясь к окну.
Платье? Сюэ Моцзян вконец запутался. О чём сейчас думает владыка и почему его обычно невозмутимое лицо отражает такую глубокую скорбь? Он налил вина и почтительно подал гостю.
— Тёмный владыка, прими эту чашу в знак моего почтения, как глава клана Асюло.
Цумингуй молча взял чашу и осушил её до дна. Лицо его после этого стало ещё мрачнее.