Екатерина II, Германия и немцы
Шрифт:
Глава IV. Немцы в Российской Империи
1. Германская империя как резервуар дельных людей [436]
Екатерина II прекрасно отдавала себе отчет в разнице уровней развития, существовавшей между Российской империей, с одной стороны, и регулярными немецкими княжествами, с другой. В особенности это заметно в ее переписке с зарубежными корреспондентами, поскольку им она стремилась продемонстрировать успех своих собственных усилий, вложенных в модернизацию России [437] . 5 апреля 1784 года в письме Гримму она сообщала, что утром того дня приняла двух немецких посетителей подряд: сначала врача Мельхиора Адама Вейкарда из княжества-епископства Фульды, а затем состоявшего прежде на службе в княжестве Ансбах Франца Людвига Канкрина – специалиста по солеварению. Беседа с обоими показалась ей настолько интересной, что она прибавила: «Ах! Сколько достойных людей есть сейчас в Германии! Как было бы хорошо их оттуда выловить!» И сразу же вслед за этим с гордостью она сообщила, что теперь, по прошествии года с начала школьной реформы, в Петербурге имеется десять нормальных школ, в которых обучается более тысячи учеников [438] . Германия, таким образом, выглядела в ее глазах необъятным резервуаром способных и образованных людей, в которых Россия нуждалась, но и сама уже двигалась по верному пути благодаря просветительской политике и трудам императрицы на ниве образования.
436
Настоящая глава подверглась серьезным сокращениям в сравнении с немецким оригиналом, поскольку автор видит здесь свою задачу в том, чтобы показать личную заинтересованность Екатерины II в немецких специалистах, нужных для работы в России, а не в том, чтобы описывать историю немцев в России или культурные и научные связи Германии и России в XVIII веке, – в том числе и потому, что в последнее время исследование этих двух тем стало более интенсивным как в Германии, так и в России.
437
См. об этом: Бильбасов В.А. Екатерина II и Гримм (1893) // Он же. Исторические монографии. Т. 4. СПб., 1901. С. 87-236, здесь с. 178.
438
Екатерина II – Ф.М. Гримму, 5.04.1784 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 300–301. Оригинал по-французски: «Ah! que l’Allemagne a des gens de m'erite en ce moment! Ah! qu’il fait bon d’y p^echer!» (Пер. науч. ред.)
На протяжении всего своего правления Екатерина непреклонно держалась поставленной ею цели – реформирования Российской империи [439] . Она сообщала Гримму, что самыми лучшими странами, странами, к которым она питает особую любовь, являются «нетронутые», неразвитые страны. По-настоящему «полезной» она могла чувствовать себя лишь в России, ведь в других местах уже не встретишь «la sancta Natura» («нетронутой природы») – все уже давно подверглось деформации [440] . Понимание отсталости как шанса, как «привилегии» хотя и не вязалось с критическим подходом тех или иных западных просветителей к достижениям России, к примеру, с впечатлениями Дидро – впрочем, поверхностными – от действительности просвещенного
439
Современные западные исследования, а также работы российских историков последних десятилетий едины в своем отказе от тезиса о разделении екатерининского царствования на фазу восходящую – «прогрессивную» – и фазу упадка – «реакционную».
440
Екатерина II – Ф.М. Гримму, 17.11.1777 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 70.
441
Madariaga I de. Catherine and the Philosophes // Cross A.G. (Ed.) Russia and the West in the Eighteenth Century. P. 30–52, здесь p. 39–47; Eadem. Catherine II and Montesquieu between Prince M.M. Shcherbatov and Denis Diderot // L’et`a dei lumi. Studi storici sul Settecento europeo in onore di Franco Venturi. Vol. 2. 1985. P. 609–650, здесь p. 645–650.
442
Здесь и далее мы используем предложенную Манфредом Хильдермайером интерпретацию этого феномена на том хронологическом отрезке, который касается царствования Екатерины II: Hildermeier M. Das Privileg der R"uckst"andigkeit: Anmerkungen zum Wandel einer Interpretationsfigur der neueren russischen Geschichte // HZ. Bd. 244. 1987. S. 557–603, здесь S. 567–569.
443
Так, например: Екатерина II – Ф.М. Гримму, 20.04.1783 г. (после смерти Н.И. Панина и Г.Г. Орлова) и 7.04.1795 г. // Сб. РИО. Т. 13. С. 275, 624. См. также: Бильбасов В.А. Екатерина II и Гримм. С. 181; Иконников В.С. Значение царствования Екатерины II // Чтения в Историческом обществе Нестора-летописца. C. 230.
444
См.: [Екатерина II.] Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. С. 77–85, гл. XII: О размножении народа в государстве (De la population). О многообразии империи см.: Екатерина II – Вольтеру, Казань, 29.05.1767 г. // Voltaire. Correspondence. № 14219 (рус. пер. см.: «Вообразите себе, прошу вас, что они [законы] должны служить и Европе и Азии! То какая выдет чрезвычайная разность в климате, Народах, обычаях и даже в самом понятии!.. В сем городе [Казани] находятся двадсят различных Народов, не имеющих между собою ни малейшаго сходства». – Переписка Российской императрицы Екатерины Вторыя с г. Вольтером, с 1763 по 1778 год / Пер. М. Антоновского. Т. 1. СПб., 1802. С. 31. – Примеч. науч. ред.); [Храповицкий А.В.] Дневник А.В. Храповицкого с 18 Января по 17 Сентября 1793 года / Под ред. Н. Барсукова. М., 1901. С. 193 (15 апреля 1790 г.) [2-е изд.: Храповицкий А.В. Дневник. 1782–1793 // Каменский А.Б. (Сост., предисл.) Екатерина II: Искусство управлять. С. 185. – Примеч. науч. ред.].
Реформа образования, неизбежная и необходимая, чтобы преодолеть отсталость империи, была еще впереди, когда правительство Екатерины II, пойдя путем Петра I, стало целенаправленно привлекать иностранных специалистов и поселенцев, придав усиленной пропагандой новый импульс этой политике [445] . Вербовку переселенцев проводили профессиональные комиссионеры, но тот факт, что на нее отзывались в основном немцы, не означает, что предпочтение отдавали землякам императрицы. Прокламации с заманчивыми обещаниями благополучия в Российской империи и конкретных привилегий распространялись по всей Европе, но в большинстве государств действовал запрет на переманивание подданных в другие государства. Из некоторых немецких княжеств уезжали нелегально, отдельные мелкие государства на западе и юге Священной Римской империи, а также ангальтский дом мирились с выездом значительного контингента населения. Вольные приморские города – в первую очередь, Любек, Гамбург и Данциг – даже принимали деятельное участие в переправке немецких эмигрантов в Россию [446] . В 1766 году российское правительство объявило о приостановке в приеме иностранцев, а уже в 1768 году Иосиф II наложил запрет на вербовку подданных на территории Священной Римской империи, не в последнюю очередь потому, что сам имел планы заселения юго-восточных областей габсбургских владений [447] . Тем не менее Екатерина – сторонница современной ей политэкономической теории – отметила в Наказе, что Россия «не только не имеет довольно жителей, но обладает еще чрезмерным пространством земель, которые ни населены, ниже обработаны. И так не можно сыскать довольно ободрений к размножению народа в государстве» [448] .
445
См.: Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien an der Wolga. Stuttgart, 1919. S. 11-17. См. современную интерпретацию этого явления: Bartlett R.P. Human Capital: The Settlement of Foreigners in Russia, 1762–1804. Cambridge, 1979; Brandes D. Die Ansiedlung von Ausl"andern im Zarenreich unter Katharina II., Paul I. und Alexander I. // JGO. N.F. Bd. 34. 1986. S. 161–187. К вопросу о количестве поселенцев см.: Кабузан В.М. Немецкое население в России в XVIII – начале XIX века // ВИ. 1989. № 12. С. 18-29.
446
Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien. S. 18–29; Bartlett R.P. Human Capital. P. 58–65. См. библиографические указатели литературы о немцах в России: Stumpp K. Das Schrifttum "uber das Deutschtum in Russland: Eine Bibliographie. Stuttgart, 1980; указания на литературу по этому вопросу см.: Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien; Bourret J. – F. Les Allemands de la Volga: Histoire culturelle d’une minorit'e, 1763–1941. Lyon, 1986; Fleischhauer I. Die Deutschen im Zarenreich: Zwei Jahrhunderte deutsch-russischer Kulturgemeinschaft. Stuttgart, 1986. Примером исследования процессов иммиграции в одном регионе может служить следующая работа: Hippel W. von. Auswanderung aus S"udwestdeutschland: Studien zur w"urttembergischen Auswanderung und Auswanderungspolitik im 18. und 19. Jahrhundert. Stuttgart, 1984. О переселении в Россию из Ангальта см. работу: Opitz G. Die wirtschaftlichen und kulturellen Beziehungen zwischen Anhalt und Russland in der Zeit von 1760 bis 1871. S. 1–77.
447
Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien. S. 23–25; Bartlett R.P. Human Capital. P. 66.
448
[Екатерина II.] Наказ императрицы Екатерины II. C. 77, ст. 265. Возможные указания на письменные источники этих распространенных популяционистских теорий были бы весьма произвольны; российские власти располагали скорее большим практическим опытом в этой сфере.
Несмотря на впечатляющее число иностранных поселенцев – 30 тысяч человек, прибывших в страну до окончания первой войны с Османской империей в 1775 году, – экономические итоги первых лет колонизации были безотрадными. Природные условия Поволжья показались большинству немцев непривычно суровыми. К тому же многие из решившихся на переезд в Россию представителей нижних слоев, а также неудачники и авантюристы из привилегированных сословий не имели опыта работы в сельском хозяйстве. Властям пришлось освидетельствовать разорившихся колонистов и отправить их на военную службу, обязать к принудительному труду или отпустить в города для неземледельческих занятий. Местная административная практика зачастую снижала высокую планку намерений петербургского правительства, в том числе и потому, что власти на местах не знали, как поступать с иностранными поселенцами, которым были предоставлены определенные привилегии. В результате обособленное положение и привилегии иностранных колонистов оказались несовместимы с целями екатерининского правительства, замышлявшего немецкие поселения в качестве поучительных примеров для русских крестьян. Государственная казна трещала по всем швам, поскольку высокие затраты на вербовку и управление поселениями накладывались на дефицит, образовавшийся вследствие освобождения новых поселенцев от уплаты налогов. Торговля и ремесло среди переселенцев в первые годы развивались лучше, чем земледелие и скотоводство, и прошло примерно два десятилетия, прежде чем немецкие поселения действительно превратились в образцовые общины Российской империи [449] .
449
См. обзор: Bartlett R.P. Human Capital. P. 94–108; о поволжских немцах см.: Bourret J. – F. Les Allemands de la Volga. P. 45–61; об их религиозной и культурной жизни см.: Ibid. P. 83–129.
С подобным опытом пришлось столкнуться в свое время и прусским властям, осуществлявшим колонизационные проекты [450] , однако жизнь на юго-восточных границах Российской империи таила в себе неведомые прежде опасности. Немецкие поселения в районе Саратова постоянно подвергались нападениям казахов, которых источники именуют киргизами. А к первым годам существования гернгутерской колонии Сарепта относится рассказ о налете повстанцев из пугачевского войска летом 1774 года. Жители успели уйти в направлении Астрахани, а повстанцы вскоре были обращены в бегство превосходившими их силами правительственных войск. Постоянное изменение целей восставших – участников самого крупного движения социального протеста в Европе до Французской революции – в зависимости от сиюминутных тактических соображений объясняет кажущуюся непоследовательность их отношения к немцам, проживавшим на территории Российской империи. Еще в начальной фазе восстания отмечались случаи перехода немцев, служивших в русской армии, на сторону Пугачева. Некоторым из них за знание языка и компетентность даже поручалось выполнение важных задач в рудиментарном органе управления повстанческим войском – военной коллегии. В декабре 1773 года самозваный император предъявил губернатору осажденного Оренбурга генералу Рейнсдорпу написанную по-немецки прокламацию, содержавшую претензии на неограниченную власть над всеми подданными [451] . Затем, уже в заключительной фазе восстания, на долю повстанцев неожиданно выпала удача, когда к ним присоединилось несколько сотен немецких колонистов со Средней Волги, подобно тому как ранее за Пугачевым пошли представители почти всех категорий податного и обязанного рекрутчиной нерусских народов Урала и Средней Волги, поскольку им он пообещал свободу и защиту их веры и традиций от политики унификации и рационализма нового государственного устройства [452] . Однако тогда же, летом 1774 года, вознамерившись переманить на свою сторону не только православных донских казаков, но и староверов из их числа, Пугачев, выступивший в поход против Екатерины как якобы законный император Петр III, как нарочно заклеймил поместное дворянство как общего врага, не только подчинившего себе всю Россию, но и разрушавшего собственную христианскую традицию, вводя «немецкие обычаи» [453] . Миф о Петре III имел так мало общего с самой его исторической личностью, что новый узурпатор использовал один из главных пунктов обвинения, выдвинутых Екатериной в оправдание совершенного ею государственного переворота, против нее самой и придворного общества [454] .
450
Schmoller G. Die l"andliche Kolonisation des 17. und 18. Jahrhunderts // Idem. Umrisse und Untersuchungen zur Verfassungs– Verwaltungs– und Rechtsgeschichte besonders des preussischen Staates im 17. und 18. Jahrhundert. Leipzig, 1898. S. 573–625; Mittenzwei I. Friedrich II. von Preussen: Eine Biographie. S. 74–78; Corni G. Stato assoluto e societ`a agraria in Prussia nell’et`a di Federico II. Bologna, 1982. P. 121–154. О внутренней колонизации и движении населения в Германии после Тридцатилетней войны см.: Dipper Ch. Deutsche Geschichte 1648–1789. Frankfurt a.M., 1991. S. 9–75.
451
Овчинников Р.В. (Сост.) Документы ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений 1773–1774 гг. М., 1975. С. 39–40, № 27; Он же. «Немецкий» указ Е.И. Пугачева // ВИ. 1969. № 12. С. 133–141; Donnert E. Ideologie und Gesellschaftsideal der Pugacevbewegung // Idem. (Hrsg.) Gesellschaft und Kultur Russlands in der 2. H"alfte des 18. Jahrhunderts. Tl. 1. Halle, 1983. S. 87–120, здесь S. 94–98.
452
Mavrodin V.V. Die Teilnahme deutscher Ansiedler des Wolgagebiets am Pugacevaufstand // JGUVLE. Bd. 7. 1963. S. 189–199; Rozner I.G. Deutsche Teilnehmer am Bauernkrieg unter der F"uhrung Pugacevs // Steinitz W. (Hrsg.) Ost und West in der Geschichte des Denkens und der kulturellen Beziehungen: Festschrift f"ur Eduard Winter zum 70. Geburtstag. Berlin, 1966. S. 417–426; Tatarincev A.G. Zum Widerhall des Pugacev-Aufstandes im Saratower Gebiet: Aus der Geschichte der deutschen Kolonisation in der zweiten H"alfte des 18. Jahrhunderts // ZfS. Bd. 13. 1968. S. 196–206.
453
Овчинников Р.В. (Сост.) Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 50–52, № 45–46; См.: Он же. Манифесты и указы Е.И. Пугачева: Источниковедческое исследование. М., 1980. С. 142–146.
454
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. Л., 1991. С. 140–166.
На фоне неудовлетворительных первых результатов переселенческой политики 1760-х годов колонисты из Западной и Центральной Европы не сыграли существенной роли при заселении Южной России под началом «вице-короля» Григория Александровича Потемкина после 1775 года [455] . Если доля немцев в населении Российской империи в период между III и IV ревизиями (1762–1782)
455
Adamczyk T. F"urst G.A. Potemkin: Untersuchungen zu seiner Lebensgeschichte. Emsdetten, 1936. S. 49; Bartlett R.P. Human Capital. P. 142.
456
Точные, которые, однако, содержат данные о числе немцев-переселенцев только в графе «прочие [этнические компоненты]», см.: Кабузан В.М. Заселение Новороссии (Екатеринославской и Херсонской губерний) в XVIII – первой половине XIX века (1719–1858 гг.). М., 1976. С. 133–136, 259; Он же. Немецкое население. С. 23.
457
Дружинина Е.И. Северное Причерноморье в 1775–1800 гг. М., 1959. С. 164–166, 193; Она же. Южная Украина 1800–1825 гг. М., 1970. С. 126–128; Bartlett R.P. Human Capital. P. 127–130.
Значительно более продолжительным и устойчивым при императрице Екатерине было воздействие немцев на торговлю, ремесло, науку и культуру России. Несмотря на обилие отдельных исследований, до сих пор нет обобщающей работы, посвященной роли немецких общин Петербурга и Москвы в политике и общественной жизни России в послепетровскую эпоху [458] . Лучше исследована роль немецких специалистов в создании научного знания в годы правления Екатерины. Преимущественно немецким ученым, отправлявшимся в экспедиции, анализировавшим и публиковавшим материалы, собранные другими исследователями для Академии наук, Вольного экономического общества и органов власти империи, екатерининское правительство было обязано самыми удачными научными описаниями новых южных провинций, Поволжья и Урала, а также Сибири, Каспийского моря и Кавказа. В изучении территорий, их жителей и возможностей экономического развития с 1768 года принимали участие, в частности, Иоганн Антон Гюльденштедт, Карл Хаблитцл (Габлиц), Петер (Петр) Симон Паллас, Иоганн Петер Фальк, Иоганн Готлиб Георги, Георг Мориц Ловиц и Карл Генрих Мерк. Статистики и политэкономы: Бенедикт Франц Иоганн Герман, Генрих Фридрих (Андрей Карлович) Шторх, Вильгельм Христиан Фрибе и Карл Теодор Герман – в своих трудах-обозрениях Российской империи, написанных в 1790-е годы, в значительной мере опирались на результаты, полученные этими экспедициями [459] . Исследования последних тридцати лет вновь открыли существование также и значительного числа немецких предпринимателей – арендаторов государственных и владельцев собственных типографий, книготорговцев и основателей читательских обществ и библиотек, активно участвовавших в распространении культуры чтения в России. Например, в Петербурге среди них были Иоганн Михаель Гартунг, Иоганн Якоб Вейтбрехт, Иоганн Карл Шноор, Христиан Фридрих Клейн, Бернгард Геке, Бернгард Теодор и Иоганн Готлиб Иммануэль Брейткопфы, Иоганн Захариас Логан, Теодор Дальгрен, Фридрих Мейер, Иоганн Даниель Герстенберг, Герман Йохан Клостерманн и другие, в Москве – Фридрих Гиппиус, Кристоф Клауди, Христиан Людвиг Вефер, Христиан Рюдигер, Якоб Бибер, в остзейских провинциях – Иоганн Фридрих Харткнох-старший и Харткнох-младший из Риги, Петер Эрнст Вильде из Оберпалена [460] .
458
Еще в 1991 году Эрик Амбургер, один из лучших знатоков истории немцев обеих российских столиц, в одной из своих рецензий заключил: «История немцев в Санкт-Петербурге еще не написана» (курсив автора. – Примеч. К.Ш.). См.: Amburger E., St"urikow R. Reisen nach St. Petersburg. Die Darstellung St. Petersburgs in Reisebeschreibungen (1815–1861) [Рец.] // JGO. N.F. Bd. 39. 1991. S. 263–265, цит. S. 263.
459
Детали их биографий см.: Модзалевский Б.Л. Список членов Императорской Академии наук, 1725–1907. СПб., 1908 (репринт: Лейпциг, 1971); История Академии наук СССР в трех томах. Т. 1: 1724–1803. М.; Л., 1958; Winter E. (Hrsg.) Die deutsch-russische Begegnung und Leonhard Euler: Beitr"age zu den Beziehungen zwischen der deutschen und der russischen Wissenschaft und Kultur im 18. Jahrhundert. Berlin, 1958; Mohrmann H. Studien "uber deutsch-russische Begegnungen in der Wirtschaftswissenschaft (1750–1825). Berlin, 1959; Amburger E. Beitr"age zur Geschichte der deutsch-russischen kulturellen Beziehungen. Giessen, 1961; Henze D. (Hrsg.) Enzyklop"adie der Entdecker und Erforscher der Erde. Bde. 1–5. Graz, 1978–2004; Wendland F. Peter Simon Pallas (1741–1811): Materialien einer Biographie. Bde. 1–2. Berlin; N.Y., 1992. Публикации на иностранных языках в России: СК II. Т. 1–3. Обзоры экспедиций см.: История Академии наук. Т. 1. С. 367–373; Дружинина Е.И. Северное Причерноморье. С. 17–19, 23–25; Druzinina E.I. Die deutsch-russischen Wissenschaftsbeziehungen und die Erforschung der Ukraine gegen Ende des 18. Jahrhunderts // JGUVLE. Bd. 10. 1967. S. 219–251; Donnert E. Russische Forschungsreisen und Expeditionen im 18. Jahrhundert // Idem. (Hrsg.) Gesellschaft und Kultur Russlands in der 2. H"alfte des 18. Jahrhunderts. Bd. 2. S. 70–98; Idem. Russland im Zeitalter der Aufkl"arung. Leipzig, 1983. S. 97–118; Robel G. Die Sibirienexpeditionen und das deutsche Russlandbild im 18. Jahrhundert: Bemerkungen zur Rezeption von Forschungsergebnissen // Amburger E., Cie'sla M., Sziklay L. (Hrsg.) Wissenschaftspolitik in Mittel– und Osteuropa: Wissenschaftliche Gesellschaften, Akademien und Hochschulen im 18. und beginnenden 19. Jahrhundert. Berlin, 1976. S. 271–294; Robel G. Berichte "uber Russlandreisen // Keller M. (Hrsg.) 18. Jahrhundert: Aufkl"arung. M"unchen, 1987. S. 216–247; Хорошилова Л.Б. Географические знания, экспедиции и открытия // Очерки русской культуры XVIII века. Т. 3. М., 1988. С. 85–121.
460
Подробнее см.: Amburger E. Buchdruck, Buchhandel und Verlage in St. Petersburg im 18. Jahrhundert // G"opfert H.G., Kozielek G., Wittmann R. (Hrsg.) Buch und Verlagswesen im 18. und 19. Jahrhundert: Beitr"age zur Geschichte der Kommunikation in Mittel– und Osteuropa. Berlin, 1977. S. 201–216 (2-е изд.: Amburger E. Fremde und Einheimische im Wirtschafts– und Kulturleben des neuzeitlichen Russland. Wiesbaden, 1982. S. 137–152); Зайцева А.А. «Кабинеты для чтения» в Санкт-Петербурге конца XVIII – начала XIX века // Русские библиотеки и частные книжные собрания XVI–XIX веков: Сб. науч. тр. Л., 1979. С. 29–46; Donnert E. Russland im Zeitalter der Aufkl"arung. S. 119–131; Idem. Zum russischen Buch-, Verlags– und Zeitschriftenwesen (1700–1783) // Grasshoff H. (Hrsg.) Literaturbeziehungen im 18. Jahrhundert: Studien und Quellen zur deutsch-russischen und russisch-westeurop"aischen Kommunikation. Berlin, 1986. S. 236–260; Rietz H. Vertrieb und Werbung im Rigaer Buchhandel des 18. Jahrhunderts // G"opfert H.G., Kozielek G., Wittmann R. (Hrsg.) Buch– und Verlagswesen im 18. und 19. Jahrhundert. S. 253–262; Rietz H. Buchh"andler und Verleger als Vermittler zwischen russischen und deutschen Wissenschaftlern in der zweiten H"alfte des 18. Jahrhunderts // Donnert E. (Hrsg.) Gesellschaft und Kultur Russlands in der 2. H"alfte des 18. Jahrhunderts. Tl. 2. S. 216–231; Lehmann U. Der Verlag Breitkopf in Leipzig und die Petersburger Akademie in den 60er und 70er Jahren des 18. Jahrhunderts // ZfS. Bd. 8. 1963. S. 25–33; Marker G. Russian Journals and Their Readers in the Late Eighteenth Century // OSP. Vol. 19. 1986. P. 88–101; Краснобаев Б.И., Черная Л.А. Книжное дело // Очерки русской культуры XVIII века. Т. 2. М., 1987. С. 294–322; Дмитриев С.С. Русская периодическая печать // Там же. С. 323–355. Самой содержательной из всех представляется интерпретация – экономическая и культурно-политическая – американского историка Гари Маркера, в которой он опирается на Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725–1800 (Т. 1–5. М., 1962–1975), вышедший в свет ранее Сводного каталога книг на иностранных языках, изданных в России в XVIII веке. 1701–1800 (Т. 1–3. Л., 1984–1986): Marker G. Publishing, Printing, and the Origins of Intellectual Life in Russia, 1700–1800.
Екатерина, путешествуя по империи, так и не почтила своим посещением, к их великому разочарованию, своих немецких подданных, проживавших на Волге и в Новороссии [461] , однако приняла личное участие в поиске и приглашении в Россию немецких (и вообще немецкоязычных, например швейцарских) специалистов из разных областей, а также ученых – тех, кто прежде не давал повода подозревать себя в излишней педантичности, кто заработал себе репутацию на ниве практической деятельности, обладая универсальными навыками и организаторским талантом. Узнав в 1766 году о решении Леонарда Эйлера вернуться из Берлина в Петербург, она обратилась к канцлеру Михаилу Илларионовичу Воронцову – своему самому высокопоставленному чиновнику – и Никите Ивановичу Панину – фактическому руководителю Коллегии иностранных дел – с просьбой обеспечить достойную встречу в России «acquisition aussi importante» («этому весьма важному приобретению») и «ce grande homme» («этому великому человеку») и подыскать приличествующую его заслугам должность в Академии наук [462] . Из немецких ученых Екатерина питала особое расположение к Петру Симону Палласу – уроженцу Берлина, человеку самых разносторонних знаний. Она проявляла интерес к его экспедициям, ценила его географические сочинения, рекомендовала включить его Естественную историю (Naturalhistorie) в «книгу для чтения в будущих нормальных школах», похвально отзывалась о его Flora Rossica в письмах к Гримму и даже привлекала Палласа в качестве эксперта в своих кропотливых лингвистических изысканиях [463] .
461
Bartlett R.P. Human Capital. P. 101.
462
Екатерина II – Михаилу Илларионовичу Воронцову, 6.01.1766 г.; без даты (февраль 1766 г.); Екатерина II – Никите Ивановичу Панину, без даты (апрель 1766 г.) // Сб. РИО. Т. 10. С. 58–59, 67–69. О причинах переезда Леонарда Эйлера см.: Stieda W. Die "Ubersiedlung Leonhard Eulers von Berlin nach St. Petersburg. Leipzig, 1931; Winter E. Euler und die Begegnung der deutschen mit der russischen Aufkl"arung // Idem. (Hrsg.) Die deutsch-russische Begegnung und Leonhard Euler. S. 1–18, здесь S. 14 ff.; Amburger E. Beitr"age. S. 125–126; Biermann K. – R. Wurde Leonhard Euler durch J.H. Lambert aus Berlin vertrieben? // Engel W. (Hrsg.) Festakt und Wissenschaftliche Konferenz aus Anlass des 200. Todestages von Leonhard Euler, 15./16. September 1983 in Berlin. Berlin, 1985. S. 91–99.
463
Екатерина II – Ф.М. Гримму, 18.05.1779 г., 15.11.1782 г., 03. и 15.04, 5.11.1785 г., 17.06. и 23.07.1786 г., 10.04.1795 г. // Сб. РИО. Т. 23. С. 141, 254, 328, 330, 370, 378, 381, 630. О Палласе см. энциклопедическую работу Ф. Вендланда: Wendland F. Peter Simon Pallas; Idem. Peter Simon Pallas – eine Zentralfigur der deutsch-russischen Beziehungen im ausgehenden 18. Jahrhundert // Thomas L., Wulff D. (Hrsg.) Deutsch-russische Beziehungen: Ihre welthistorischen Dimensionen vom 18. Jahrhundert bis 1917. Berlin, 1992. S. 138–159; Beitr"age mehrerer Autoren in: Winter E. (Hrsg.) Lomonosov – Schl"ozer – Pallas. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen im 18. Jahrhundert. Berlin, 1962. S. 245–317. Подробнее об участии Палласа в лингвистических штудиях императрицы см. главу 6 настоящей книги.
В 1762 году пастор лютеранской церкви Петра и Павла в Петербурге Антон Фридрих Бюшинг, географ и теолог из Штадтхагена, преобразовал приходскую школу, существовавшую при церкви, в немецкоязычную гимназию – первую за пределами остзейских провинций. А уже вскоре – в 1765 году – он отверг очень выгодные предложения и покинул Россию, поскольку был связан обещанием переехать в Геттинген. Это еще одна причина, почему Екатерина так хвалила его надежность и честность, даже когда вела с ним переговоры о возвращении в Россию. Тем не менее Бюшинг остался в Геттингене, а впоследствии перебрался в Берлин, где занял должность директора знаменитой протестантской гимназии «У серого монастыря» (zum Grauen Kloster). Однако, находясь в Германии, он представлял для императрицы едва ли не б'oльшую ценность, поскольку, подобно историку и публицисту Августу Людвигу фон Шлёцеру и даже конкурируя с ним, занимался популяризацией научных знаний о России [464] . За публикациями Бюшинга Екатерина внимательно следила, и в 1788 году ей представился замечательный повод к искреннему веселью, когда в одной из задержанных российскими властями и затем расшифрованных депеш баварского посланника она узнала отрывок из описания России, автором которого был Бюшинг: «Отдав перелюстр[ацию], смеялись насчет министра Баварскаго, который выбрал из Бишинга описание России. Лучше бы послал книгу» [465] .
464
Собственноручная приписка Екатерины II о германском ученом А.Ф. Бюшинге (7 мая 1765 г.) // Сб. РИО. Т. 10. C. 7–8. О Бюшинге см.: M"uhlpfordt G. Ein deutscher Russlandkenner des 18. Jahrhunderts: F. B"usching als Herausgeber einer Schrift "uber die Wiedervereinigung der Ukraine mit Russland // ZfG. Bd. 2, Beiheft 1. 1954. S. 40–62; Amburger E. Beitr"age. S. 130–131, 176–177; Hoffmann P. Anton B"uschings „W"ochentliche Nachrichten“ als Bibliographie der Russlandliteratur der siebziger und achtziger Jahre des 18. Jahrhunderts // Steinitz W. (Hrsg.) Ost und West. S. 312–320; Hoffmann P. Anton Friedrich B"usching als Schuldirektor in St. Petersburg und in Berlin: Aus einem Briefwechsel mit Gerhard Friedrich M"uller // ZfG. Bd. 42. 1994. S. 389–398; Wendland F. Zeitschriften der zweiten H"alfte des 18. Jh. in Deutschland und Russland und ihre Bedeutung f"ur die deutsch-russischen Wissenschaftsbeziehungen // JGSLE. Bd. 28. 1984. S. 279–289, здесь S. 280–282; Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII в. Г.Ф. Миллер и А.Ф. Бюшинг. Томск, 1988. С. 189–281.
465
[Храповицкий А.В.] Дневник. С. 40 (12 марта 1788 г.); переизд.: Храповицкий А.В. Дневник. 1782–1793. С. 46. См. также упоминание Бюшинга: [Храповицкий А.В.] Дневник. С. 113 (17 ноября 1788 г.); переизд.: Храповицкий А.В. Дневник. 1782–1793. С. 111.
Бюшинг был не единственным, кого Екатерина лично пригласила и убеждала остаться в России. Когда в 1783 году Андрей Петрович Шувалов обратил ее внимание на изданную у Николаи книгу Вейкарда Врач-философ, она сумела переманить к себе лейб-медика Генриха фон Бибра – курфюрста-епископа Фульды, убедив знаменитого автора променять почетное место в университете Павии на службу в России [466] . Однако, как уже упоминалось выше, в 1784 году она с пониманием и не без определенного шарма отреагировала на обиду Вейкарда, назначенного не лейб-медиком, а всего лишь придворным камер-медиком, ответив ему запиской на немецком языке, не нарушив при этом этикета и нисколько не умалив собственного достоинства [467] .
466
[Weikard M.A.] Biographie des Doktors M.A. Weikard, von ihm selbst herausgegeben. Berlin; Stettin, 1784; переизд.: Weikard M.A. ‚Biographie’ und ‚Denkw"urdigkeiten‘ // Hrsg. F. – U. Jest"adt Fulda, 1988. S. 92–94 (2. Aufl.: 1787. S. 118–123); Schmitt O.M. Melchior Adam Weikard: Arzt, Philosoph und Aufkl"arer. Fulda, 1970. S. 48; M"uller-Dietz H.E. "Arzte im Russland des achtzehnten Jahrhunderts. Esslingen, 1973. S. 95.
467
См. об этом выше, с. 98–99.