Екатерина II, Германия и немцы

Шарф Клаус

Во время своей поездки по Эстляндии и Лифляндии, посетив также и курляндскую резиденцию в Митаве летом 1764 года, императрица получила обстоятельные сведения о проблемах сельского хозяйства и положении крестьян. Рыцарству было дано понять, что императрица намерена вмешаться в существующую структуру власти, если не достигнет своих целей иным путем [500] . В самом деле, аграрные реформы, предпринятые непосредственно после ее поездки в остзейские провинции, доказывают, что в условиях давления, оказывавшегося абсолютной государыней на внесенное в матрикулы дворянство, последнему ради сохранения привилегий не оставалось ничего другого, как согласиться на меры, направленные на улучшение положения крестьянства. После некоторой борьбы между рыцарством и правительством последнему все-таки удалось запустить некоторые реформы:

500

Neusch"affer H. Katharina II. S. 379–387.

1. Во-первых, в 1764 году лифляндский ландрат Карл Фридрих барон Шульц фон Ашераден (Schoultz von Ascheraden) первым среди землевладельцев издал специальное узаконение в пользу крестьянства, ограничивавшее их обязанности в соответствии со старым правом шведских времен, гарантировал крестьянам права на движимое имущество и признал право крестьян на обработку личного земельного участка для ведения собственного хозяйства. Шульц, возможно, надеялся, что ландтаг 1765 года

прислушается к его аргументам и поддержит его инициативу, чтобы тем самым опередить принудительные меры со стороны правительства, однако был разочарован сопротивлением, оказанным ему со стороны рыцарства. Лишь некоторые помещики остзейских провинций последовали его примеру до конца XVIII века [501] .

501

Wihksninsch N. Die Aufkl"arung. S. 230–258; Sacke G. Livl"andische Politik. S. 31–36; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 339–359; Neusch"affer H. Katharina II. S. 405–407, 413–426; Idem. C.F. Frhr. von Schoultz-Ascheraden: Ein Beitrag zum Forschungsproblem der Agrarreformen im Ostseeraum des 18. Jahrhunderts // Journal of Baltic Studies. Vol. 12. 1981. P. 318–332.

2. Только в результате всестороннего давления со стороны генерал-губернатора ландтаг после длительного сопротивления согласился с проектом Броуна – признать права крестьян на движимые имения, позволить крестьянам свободно продавать продукты собственного производства и предоставить им право подавать жалобы на своих помещиков. Решение об объеме крестьянских обязанностей оставалось, однако, за помещиками, будучи ограничено только сведениями, подаваемыми ими же. Тем не менее помещики пренебрегали даже этим весьма расплывчатым решением, а его выполнение практически не контролировалось [502] .

502

Wihksninsch N. Die Aufkl"arung. S. 237 ff.; Sacke G. Livl"andische Politik. S. 31–33; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 345–353; Neusch"affer H. Katharina II. S. 413–420.

3. В качестве сугубо административной меры, имевшей целью повышение налогов, Екатерина распорядилась о проведении тогда же гаковой ревизии [503] на острове Эзеле. Эту ревизию предполагалось увязать с мерами к облегчению положения крестьян. Комиссия, на которую было возложено это поручение, предложила установить границы власти господина над крестьянином, гарантировать крепостным право собственности на движимое имущество и заключать при дарении государственных земель договоры аренды, выгодные крестьянам, населяющим имение, как предлагал Эйзен. В 1765 году императрица утвердила формуляр договора аренды государственной земли, выработанного в результате этих усилий. Его действие распространялось на всю Лифляндию и Эстляндию [504] .

503

Гак (нем. Haken) – региональная единица учета земли и крестьянских повинностей в Эстонии и Латвии. – Примеч. К.Ш.

504

Sacke G. Livl"andische Politik. S. 35–36; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 353–359; Neusch"affer H. Katharina II. S. 405–407.

Поскольку вмешательством Екатерины в сложившиеся структуры общества и власти руководили, главным образом, политические соображения, его последствия стали очевидны прежде всего на политическом уровне и лишь затем – на экономическом и общественном. При вступлении Александра Алексеевича Вяземского в должность генерального прокурора в 1764 году императрица заявила ему, что было бы, конечно, неблагоразумно отменять привилегии Украины, Лифляндии и русской Финляндии одним махом, однако точно такой же ошибкой было бы выделять их и относиться к ним как к чужим провинциям: «Сии провинции […] надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб оне обрусели и перестали бы глядеть как волки к лесу». «Легчайший способ» виделся ей не в бумажных декларациях и не в применении военной силы, а в выборе «разумных людей» в начальники этих провинций [505] .

505

Собственноручное наставление Екатерины II князю Вяземскому при вступлении им в должность генерал-прокурора (1764 г.) // Сб. РИО. Т. 7. С. 345–348, здесь с. 348. См.: Sacke G. Livl"andische Politik. S. 38; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 290; Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 61–62 (рус. пер. см.: Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 115. – Примеч. науч. ред.).

О целесообразности ассимилировать подвластные ей народы Екатерина в общих чертах написала в своем Наказе, а более определенно высказалась по этому поводу в связи с требованием лифляндских депутатов Уложенной комиссии, настаивавших на особом положении своей провинции, передав свои слова через маршала Комиссии Бибикова: «Они подданные Российской империи, а я не лифляндская Императрица, но всероссийская» [506] . И, несмотря на то что, готовя те или иные законопроекты, Екатерина тщательно взвешивала, насколько лифляндские привилегии и права пригодны для Российской империи, она велела Вяземскому ответить лифляндцам – депутатам Уложенной комиссии: «Естьли же Лифляндские законы лучше были нежели наши будут, тому статься нельзя; ибо наши правила само человеколюбие писало…» [507]

506

[Екатерина II.] Наказ императрицы Екатерины II. С. 85, ст. 292; Список с собственноручных ответов Екатерины II к А. Бибикову. О разъяснении недоразумений при обсуждении проекта в Комиссии для сочинения нового уложения (1768 г.) // Сб. РИО. Т. 10. С. 272–274, здесь с. 273. (См. цитату также: Брикнер А.Г. История Екатерины II. СПб., 1885; репринт: М., 1998. С. 590. – Примеч. науч. ред.) См.: Иконников В.С. Значение царствования Екатерины II. С. 166; Sacke G. Livl"andische Politik. S. 38.

507

Два письма Екатерины II-й к генерал-прокурору князю А.А. Вяземскому [без даты] // Бартенев П.И. (Ред.) Осмнадцатый век. Т. 3. М., 1869. С. 388–389; Sacke G. Livl"andische Politik. S. 40–42; о контексте высказываний см.: Зутис Я. Остзейский вопрос.

С. 360–381.

В 1782–1783 годах императрица распорядилась, наконец, ввести новое губернское законодательство в Лифляндии и Эстляндии, несмотря на сопротивление, оказывавшееся, главным образом, эстляндцами: «Я покоряла горы, и пусть никто не думает, что мне будет трудно справиться с холмами» [508] . С тех пор на остзейские провинции распространились и другие законы, например, были введены общие для всей России налоги, в 1785 году Жалованная грамота дворянству приравняла матрикулированное дворянство Лифляндии и Эстляндии к неродовитым землевладельцам (ландзасам), получившим чины по Табели о рангах, городское управление было унифицировано Жалованной грамотой городам, а русский язык, войдя в употребление в делопроизводстве и судах наравне с местным, зачастую становился обязательным языком официальных документов [509] .

508

Екатерина II – лифляндскому генерал-губернатору Ю.Ю. Броуну, август 1782 г., цит. по копии немецкоязычного оригинала, по изданию: Bienemann F. Die Statthalterschaftszeit in Liv– und Estland (1783–1796). Ein Capitel aus der Regentenpraxis Katharinas II. Leipzig, 1886. S. 101. См. также: Sacke G. Livl"andische Politik. S. 44; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 523; Neusch"affer H. Katharina II. S. 449–452; Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 315–321 (рус. пер. см.: С. 504–511. – Примеч. науч. ред.).

509

Sacke G. Livl"andische Politik. S. 44–49; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 567–587; Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 321–324 (рус. пер. см.: С. 511–518. – Примеч. науч. ред.); LeDonne J.P. Ruling Russia. P. 329–334.

Факт многочисленных заимствований из лифляндского и эстляндского законодательства прошлых эпох в качестве образца для создания унифицированного имперского законодательства дал в XIX веке полное право критикам екатерининской политики в остзейских провинциях упрекать императрицу в том, что она желала «подогнать оригинал под копию» [510] . И в самом деле, парадокс налицо: с таким трудом организовав общество необъятной России по европейскому, отчасти и по лифляндскому образцу [511] , в прибалтийских провинциях императрица лишила традиционных административных прав местную немецкую верхушку рыцарства и города в пользу пронизывавшего всю империю бюрократического распорядка. Сиверс на фоне высокопоставленных чиновников немецкого происхождения представляется выдающимся примером – человеком, защищавшим на родной земле свои сословно-корпоративные привилегии, а в русских губерниях способствовавшим централизации и унификации управления и имитации лифляндских традиций [512] .

510

Так писал в 1868 году публицист – прибалтийский немец Юлиус Экардт, цит. по: Br"uckner A. Katharina die Zweite. Berlin, 1883. S. 520 (рус. пер. см.: Брикнер А.Г. История Екатерины II. СПб., 1885; репринт: М., 1998. – Примеч. науч. ред.). Об Экардте см.: Garleff M. Zum Russlandbild Julius von Eckardts // Liszkowski U. (Hrsg.) Russland und Deutschland. S. 206–224.

511

См.: Geyer D. „Gesellschaft“ als staatliche Veranstaltung. S. 21–50; в несколько переработанном виде в сборнике: Geyer D. (Hrsg.) Wirtschaft und Gesellschaft im vorrevolution"aren Russland. S. 20–52.

512

Neusch"affer H. Katharina II. S. 446–452.

Чем дальше эстляндские и лифляндские сословия противились политике Екатерины, тем больше высмеивала императрица их упорство и приверженность своим исконным привилегиям: «Господа лифляндцы, от коих мы ожидали примерное поведение как в просвещении, так и в вежливости, не соответствовали нашему ожиданию…» [513] В одной из ее комедий – одноактной пьесе Передняя знатного боярина, премьера которой состоялась в придворном театре в 1772 году, помимо других комических персонажей представлен немецкий дворянин-военный – откровенная карикатура на прибалтийского рыцаря. Барон фон Доннершлаг изъясняется по-русски с ошибками, перемежая свою речь немецкими ругательствами и крепкими выражениями. Он разбирается только в военном ремесле, серьезно работать не желает и пытается выпросить денег на какой-то загадочный проект у высокого сановника, в передней которого он дожидается своей очереди вместе с другими просителями. Он не только не выносит французов, но и насмехается над русскими на сцене и среди публики, твердя о прелестях своей немецкой родины и о знатности шестнадцати колен предков, внесенных в матрикул [514] .

513

Екатерина II – Петру Александровичу Румянцеву, 16.08.1768 г., цит. по: Брикнер А.Г. История Екатерины II. С. 588; репринт: М., 1998. С. 590. См.: Sacke G. Livl"andische Politik. S. 41; Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 369.

514

[Екатерина II.] Передняя знатного боярина: Комедия в одном действии. Сочинена в городе Ярославле // Сочинения императрицы Екатерины II на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями А.Н. Пыпина. Т. 1: Драматические сочинения. СПб., 1901. С. 159–185.

По поводу другой своей комедии в письме к Вольтеру Екатерина кокетливо замечала, что «безымянный автор» не лишен таланта, однако обнаруживает серьезные недостатки, поскольку «он не знает театра». И, метко характеризуя себя как драматурга, она продолжала: «…его завязки слабы: но что до изображаемых им характеров, то они всегда выдержаны, и от предстоящих пред глазами его примеров ни сколько не удаляются…» [515] При этом само собой разумеется, что в лице барона фон Доннершлага она высмеивала только тех заносчивых немцев, которые притязали на почести и вознаграждения в силу своего благородного происхождения вместо того, чтобы преданно служить государству.

515

Екатерина II – Вольтеру, 11.08.1772 г. // Voltaire. Correspondence. № 17877 (рус. пер. цитаты см.: Переписка Российской императрицы Екатерины Вторыя с г. Вольтером, с 1763 по 1778 год / Пер. М. Антоновского. Т. 2. СПб., 1802. С. 121–122. (В этом издании письмо датировано 6/17 ноября 1772 г. – Примеч. науч. ред.)