Екатерина II, Германия и немцы
Шрифт:
В 1768 году король Пруссии даже счел нужным разъяснить своим преемникам все опасности, проистекавшие из усиления России. В своем завещании он весьма самокритично заявлял, что высокомерие России поддерживает не кто-нибудь, а «мы, князья Европы», и пользу она извлекает из «наших ошибок». Фридрих пишет, что существующий в империи дуализм в особенности мешает «образоваться крепкому альянсу, который мог бы противостоять замыслам этого государства». Фридрих доверительно сообщает о том, что уже было на слуху у публики: Россия может не сомневаться, что «в Германии для нее всегда найдется партия поддержки, более того, она видит, как с ней заигрывают Пруссия и Австрия, и, будучи слабой, приписывает себе силу и могущество, ограничить которые впоследствии будет сложно» [1054] . Однако пересматривать свою политику в отношении России король еще не был готов. Он не только оправдывал договор с ней угрозой изоляции Пруссии после войны, но и отмечал, что Пруссии и в дальнейшем лучше «держаться за союз с российской царицей, и даже укреплять его». Вопреки посещавшим Фридриха мыслям о том, как сложится ситуация в будущем, в том числе и о возможном объединении с Габсбургами против России, и вопреки недовольству самим собой в связи с необходимостью уступать Екатерине в Польше, он, тем не менее, неизменно называл пруссаков и австрийцев «непримиримыми врагами» и отмечал, что после войны если не Пруссия, то Австрия тоже была бы готова помочь России в достижении ее целей. Однако даже независимо от того, как он оценивал политику венского двора, исходя из соотношения сил он считал, что предпочтительнее «иметь Россию союзником, а не врагом, потому что навредить она может сильно, а рассчитаться мы с ней не сможем» [1055] . Так или иначе, подписывая 7 ноября (н. ст.) 1768 года свое завещание, Фридрих уже имел основания надеяться, что он вернет себе свободу действий внутри союза с Екатериной. Впервые после Семилетней войны ему представился шанс приобрести для Пруссии новые территории вопреки этому альянсу – или же с его помощью.
1054
[Friedrich II.] Politisches Testament (1768). S. 624–625.
1055
Ibid. S. 648–649, 656–657. Об интерпретации фрагментов завещания, относящихся к России, см.: Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 22–28; Schieder Th. Friedrich der Grosse. S. 241–244.
Действительно, в 1767–1768 годах пусть не в центре, но на востоке Европы сложились специфические условия, дававшие
1056
Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 196–204 (см. рус. пер.: Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 319–329); Michalski J. Dyplomacja polska. S. 508–513. Об инструментализации вопроса о диссидентах см. в работе: Hoensch J.K. Sozialverfassung. S. 186–213.
1057
Польская историография этого вопроса обобщенно представлена в работе: M"uller M.G. Teilungen Polens. S. 32–33.
1058
Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 231–232; Соловьёв С.М. История России. Кн. 14. С. 242–251. В следующих сборниках документов предлагается комментарий исключительно в духе классовой борьбы: Гайдамацький рух на Українi в XVIII столiттi: Збiрник документiв. Київ, 1970; Селянський рух на Україні: середина XVIII – перша четверть XIX ст.: Збірник документів і матеріалів. Київ, 1978.
1059
Kaplan H.H. The First Partition of Poland. P. 93, 96–98, 104; Michalski J. Polen und Preussen. S. 40–42; Idem. Dyplomacja polska. S. 518–522; Salmonowicz S. Friedrich der Grosse und Polen. S. 83–84.
25 сентября (6 октября) 1768 года Османская империя объявила войну России. Хотя французская дипломатия уже давно прилагала к этому усилия, которые, таким образом, оправдались, и, хотя Екатерина возлагала всю вину за развязывание войны на правительство Шуазеля, обвиняя его в подстрекательстве, непосредственным поводом к началу боевых действий послужили нарушения границ Крымского ханства нерегулярными войсками православных-казаков – следствие интервенции России в Польше. Османское правительство, будучи в то же время заинтересовано в сохранении польского суверенитета, терпеть эти вторжения более не желало [1060] . Русское правительство эта война совершенно не устраивала, тем более что в это время оно ожидало нападения также и со стороны Швеции. С 1767 года в Стокгольме перевес находился на стороне профранцузской партии, все более открыто нападавшей на сословную конституцию, защищавшуюся прорусской партией. С согласия королевского семейства, то есть дяди Екатерины Адольфа Фридриха, сестры прусского короля Луизы Ульрики и честолюбивого наследника кронпринца Густава, готовился даже государственный переворот, целью которого было восстановление абсолютного единовластия [1061] . В Петербурге под угрозу был поставлен авторитет Никиты Панина, на которого его противники возлагали вину за то, что, будучи привязанной к Пруссии союзом с ней, Россия лишилась шанса на поддержку со стороны «естественной союзницы» Австрии в войне у южных границ. Хотя Панин продолжал возглавлять Коллегию иностранных дел, Екатерина урезала его былое влияние, учредив в январе 1769 года Императорский совет, в ведении которого находились, главным образом, вопросы военных действий и внешней политики, причем слово в нем имели и критики Панина [1062] . Однако поле для принятия решений оказалось весьма ограниченным, потому что за время войны Пруссия стала еще более ценным союзником. Тем не менее война требовала нормализации отношений с Австрией, что признавал теперь и сам Панин. Сохранить доверие императрицы и свои должности ему помогло только благоприятное развитие военных действий.
1060
M"uller M.G. Nordisches System. S. 584; Murphy O.T. Charles Gravier, Comte de Vergennes. P. 151–161, особенно см. p. 158; Scott H.M. Russia as a European Great Power. P. 20–21; Idem. British Foreign Policy. P. 128.
1061
Amburger E. Russland und Schweden. S. 176–202.
1062
Соловьёв C.M. История России. Кн. 14. С. 280–288; Kaplan H.H. The First Partition of Poland. P. 107; Griffiths D.M. Russian Court Politics. P. 46; Ransel D.L. The Politics. P. 196–197; Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 205–206 (см. рус. изд.: Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 332–334); M"uller M.G. Nordisches System. S. 585; Scharf С. Innere Politik. S. 750–751.
Не только Пруссия и Австрия, но и Англия признавали очень опасным положение дел, при котором Россия одновременно участвовала и в обостряющемся конституционном конфликте в Швеции, и в гражданской войне в Польше, и в обычной войне с Османской империей. Их беспокоило, что, если в случае успеха Порты война расширится и затянется, они окажутся напрямую втянутыми в конфликт. При этом обе немецкие державы проявляли подозрительность по отношению друг к другу. Австрия боялась, что в порядке союзнической взаимопомощи Пруссия примет активное участие в умиротворении Польши и впоследствии потребует территориального вознаграждения за свою военную поддержку. Пруссия же какое-то время опасалась, что война на востоке может способствовать сближению России с Австрией. И обе державы были обеспокоены тем, что в случае победы России начнется новый этап территориальной экспансии со стороны восточной державы и нарушится баланс сил, что их никак не могло устроить.
Только переплетением столь многочисленных опасений и можно объяснить противоречивое на первый взгляд поведение Пруссии и Австрии в деле преодоления этого кризиса. Во-первых, и прежде всего, они заявили о своем нейтралитете. Во-вторых, оба правительства, подобно английскому, всерьез принялись добиваться перемирия и мира, пустив в ход увещевания, угрозы и дипломатическое посредничество. В-третьих, после длительной подготовки Фридрих II и Иосиф II сочли, что настало время взвесить значение австро-прусского дуализма для каждой из держав и снизить его напряженность. Сохранявшееся взаимное недоверие и сопротивление Марии Терезии не помешали двум монархам – пожилому и молодому – дважды встретиться друг с другом для предварительных переговоров, в 1769 году – в силезском Нейссе [1063] , а в 1770 году – в Мериш-Нейштадте [1064] . В-четвертых, с самого начала войны и Австрия, и Пруссия стремились для собственной выгоды воспользоваться тем, что у русской императрицы были связаны руки, и разработать планы расширения собственных территорий в ожидании будущих завоеваний России [1065] . С одной стороны, их взоры вновь обратились на Священную Римскую империю [1066] , а с другой – на Польшу: «Несомненной причиной раздела стала политика Пруссии и Австрии» [1067] .
1063
В настоящее время город Ныса (Nysa) на Юго-Западе Польши, в Опольском воеводстве. – Примеч. К.Ш.
1064
В настоящее время город Уничов (Unicov), Оломоуцкий край. – Примеч. К.Ш.
1065
О позиции Пруссии: Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 265–268; Koser R. Geschichte Friedrichs des Grossen. Bd. 3. S. 303–308; Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 28–31; Schieder Th. Friedrich der Grosse. S. 242–244. О позиции Австрии: Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 286–289; Arneth A. von. Geschichte Maria Theresia’s. Bd. 8. S. 166–170; Beales D. Joseph II. Vol. 1. P. 280–286. О позиции Англии: Scott H.M. British Foreign Policy. P. 129–135.
1066
Cegielski T. Das Alte Reich. S. 67–73.
1067
Обзор работ по этому вопросу см.: M"uller M.G. Teilungen Polens. S. 33–38, цит. S. 34.
Прусскому королю удалось избежать участия в активных военных действиях в Польше, к которым его без лишних церемоний хотело привлечь русское правительство. Кроме того, он был заинтересован в скорейшем окончании войны не в последнюю очередь потому, что договор 1764 года обязывал его на всем ее протяжении выплачивать России субсидии в размере 400 тысяч рублей в год [1068] . Тем более настоятельной была потребность Фридриха в территориальных компенсациях затрат на войну, не сулившую ему никаких прибылей. С юных лет король стремился расширить свою монархию за счет Королевской (польской) Пруссии и епископства Эрмланд [1069] и перебросить таким образом «мост» к Восточной Пруссии, о чем говорится даже в его завещаниях от 1752 и 1768 годов [1070] . Кроме того, Фридрих надеялся воспользоваться предстоявшими досрочными переговорами о продлении союза с Россией, чтобы убедить императрицу признать права династии Гогенцоллернов на престол в Ансбахе и Байрейте. Не в последнюю очередь он пытался повлиять на брачную политику русского двора в своих интересах.
1068
См. секретный артикул 1 к договору: С. – Петербургский союзный договор, заключенный с Пруссиею. 31 марта (ст. ст.) 1764 г. // Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов. Т. 6. С. 1–25, здесь С. 18–19.
1069
Королевская (польская) Пруссия, K"oniglich-polnisches Preussen (нем.), Prusy Kr'olewskie (польск.), Pruthenia Occidentalis (лат.) – название Западной Пруссии, присоединенной к польской короне в 1466 году личной, а с 1569 года – и действительной унией (Люблинской). Епископство Эрмланд (польское название этой области – Вармия, Warmia)
1070
Schieder Тh. Friedrich der Grosse. S. 132–133, 239–241, 244–245, 248–250; Salmonowicz S. Friedrich der Grosse und Polen. S. 81; Cie'slak E. Rozw'oj zaborczego pa'nstwa. S. 516–518; Mediger W. Friedrich der Grosse und Russland. S. 130–131.
Опасаясь недовольства Австрии, Екатерина вначале отказалась дать гарантию прав Пруссии на наследование престола франконских маркграфств. После тактического промедления с обеих сторон Екатерина в октябре 1769 года наконец уступила. Возможно, это решение ускорила первая встреча Фридриха и Иосифа в августе 1769 года [1071] . На встрече в Нейссе король неоднократно предупреждал императора об опасности, исходившей от России, и, как и в завещании 1768 года, набросал сценарий на случай возникновения острой угрозы для империи, для защиты которой могли потребоваться согласованные усилия германских монархий. Несомненно, что его опасения были не только притворными, однако реакция Иосифа была сдержанной [1072] . В сущности, ни у одной из четырех континентальных держав пентархии не было ни альтернативных вариантов союзничества, ни иллюзий по этому поводу. С одной стороны, Вена отнюдь не собиралась ставить под вопрос свой союз с Версалем: в это время как раз шла подготовка к свадьбе сестры императора Марии Антуанетты с наследником французского престола. С другой стороны, Кауниц, вероятно, был прав, говоря, что предупреждения короля имели целью лишь предотвратить сближение Австрии с Россией [1073] . О заинтересованности Фридриха и Екатерины в пересмотре договора свидетельствует их готовность к компромиссам, ранее казавшимся неприемлемыми. Во всяком случае, в секретные статьи договора русским посредникам удалось внести значительно завышенные условия. Фридрих получил от России гарантию династического договора Гогенцоллернов 1752 года, который он и без того считал своим правом. За это ему пришлось принять «турецкую оговорку» о выплате субсидий и, в дополнение к своим прежним обязательствам и вопреки былым намерениям, пообещать России военную помощь в случае нападения Швеции или развязывании Саксонией войны с целью поддержать своих сторонников среди конфедератов, борющихся за возвращение польского престола Саксонской династии [1074] .
1071
Здесь и далее см.: Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 268–269; Koser R. Geschichte Friedrichs des Grossen. Bd. 3. S. 309–312; Sahrmann A. Frage der preussischen Sukzession. S. 147–152; Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 28–35; Endres R. Preussens Griff nach Franken // Duchhardt Н. (Hrsg.) Friedrich der Grosse, Franken und das Reich. S. 57–79, здесь S. 77; Hanisch M. Friedrich II. und die preussische Sukzession in Franken in der internationalen Diskussion // Ibid. S. 81–91, здесь S. 85–86; Cegielski T. Das Alte Reich. S. 68–69.
1072
Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 300–301; Arneth A. von. Geschichte Maria Theresia’s. Bd. 8. S. 182–184; Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 41–44; Schieder Th. Friedrich der Grosse. S. 245–246; Нерсесов Г.А. Политика России. С. 35–36.
1073
Arneth A. von. Geschichte Maria Theresia’s. Bd. 8. S. 188–191; Schieder Th. Friedrich der Grosse. S. 246–247.
1074
Этот «контрольный счет» обошли вниманием авторы некоторых работ, названных, например, в примеч. 103, поскольку они отдают должное только дипломатическому успеху Фридриха. Ср. текст секретных статей договора, из которых следует, что и для России эти переговоры были успешными: Союзный трактат с Пруссией, заключенный в С. – Петербурге, 12 октября (ст. ст.) 1769 г. // Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов. Т. 6. С. 48–64, здесь с. 58–63 (секретные артикулы 1, 2, 3, 5). Правильно поняли это авторы следующих работ: Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 269–271, 303–305; Amburger E. Russland und Schweden. S. 208–210.
В Вене же начало войны оживило надежды на отвоевание Силезии или, по крайней мере, на компенсацию за ее утрату. Уже в декабре 1768 года Кауниц сделал смелые выводы из осторожных разговоров с прусским королем. Желая вытянуть его из альянса с Россией, Кауниц набросал план военного союза двух германских держав с Османской империей против России. Предполагалось, что с инициативой выступит Константинополь, а Фридриха Кауниц собирался склонить в свою пользу с помощью денег. В случае успеха Австрия в конце концов получала назад Силезию, а короля Пруссии канцлер предполагал вознаградить Курляндией и польской Пруссией. Однако проект был отклонен, и даже не столько из-за Марии Терезии, сколько из-за Иосифа, высказавшего весьма разумные сомнения как в согласии Фридриха, так и в реализуемости этого плана [1075] . Воспользовавшись неопределенностью ситуации, венское правительство провело военную акцию против Польши, фактически возглавив ее раздел. Под предлогом защиты своих границ от польских повстанцев, сославшись на древние права собственности, в период с февраля 1769 до декабря 1770 года Австрия в несколько приемов аннексировала ципсские города, отданные венгерской короной в залог Польше в начале XV века [1076] . Чтобы не рисковать наступавшим улучшением отношений с Пруссией, с мая 1770 года Австрия стала склонять к подобным акциям и Фридриха. Пользуясь этим, а также под предлогом эпидемии чумы, распространявшейся из зоны боевых действий, Пруссия в конце 1770 года тоже установила санитарный кордон, который включил в себя принадлежавшую Польше Западную Пруссию [1077] .
1075
Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 1. S. 293–299; Arneth A. von. Geschichte Maria Theresia’s. Bd. 8. S. 170–172; Beales D. Joseph II. Vol. 1. P. 280–281.
1076
Ципсские города – возникшее в XIII веке название немецких поселений, существовавших с начала XII века на территории Венгерского королевства у южного подножия Татры; эти города имели самоуправление, не подчинявшееся местной власти, и собственную церковную организацию; в XVI веке полностью перешли в протестантизм. В 1412 году из 43 поселений 16 были отданы венгерским королем в заклад польскому королю Владиславу I, с течением времени превратились в частные владения и сильно славянизировались. – Примеч. науч. ред.; Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 2. S. 48–50; Kaplan H.H. The First Partition of Poland. P. 111–113, 136–137; критика точки зрения Каплана высказывается в работе: Beales D. Joseph II. Vol. 1. P. 282–284.
1077
Kaplan H.H. The First Partition of Poland. P. 129–130; Cie'slak E. Rozw'oj zaborczego pa'nstwa. S. 518; M"uller M.G. Teilungen Polens. S. 37–38.
Однако именно победы, одержанные екатерининской армией над Османской империей на суше и на море в 1770 году и с восторгом встреченные Вольтером, снизили шансы на восстановление протектората России над неделимой дворянской республикой [1078] . Хотя конфедераты уже перестали надеяться на помощь извне, тем более что в конце 1770 года в Париже на смену правительству Шуазеля пришел новый кабинет, России никак не удавалось остановить гражданскую войну в Польше. Как раз в этот период возрос специфический вес Австрии и Пруссии внутри треугольника, составленного тремя восточноевропейскими державами. После встречи монархов в Нейссе германские державы стали все чаще согласовывать между собой свою политику в отношении России. Прежде всего, однако, они дали понять, что, даже сохраняя верность союзникам и не заключая договоров между собой, они не намереваются больше воевать друг с другом. Германия не собиралась вступать в войну, грозившую разразиться между Англией и Францией, предполагая соблюдать нейтралитет [1079] . Вначале германские державы предложили посредничество в заключении мира между Россией и Турцией, рассчитывая извлечь из него свою выгоду и предотвратить, в частности, присоединение Молдавии и Валахии к Российской империи [1080] . Однако настойчивость, с которой Екатерина отстаивала свои завоевания, привела к столкновению интересов и даже мобилизовала Австрию на борьбу с Россией. Кауниц считал войну неизбежной, видя в ней средство сохранения европейского равновесия, Мария Терезия желала сохранить нейтралитет, а Иосиф настаивал на мнении, что можно будет обойтись простой угрозой. Император полагал, что для участия в разделе территорий с целью получить земли дунайских княжеств и Польши при заключении мира не нужно вести войну с Россией [1081] . Нерешительность венского правительства, не готового в действительности к военным действиям, еще более обострила опасность расширения войны, когда летом 1771 года оно отказалось от соблюдения нейтралитета и заключило оборонительный союз с Портой, гарантировав таким образом территориальную целостность Османской империи от аннексионистских притязаний России, а также обеспечив свободу и суверенитет Польши. В обмен на это Вена потребовала от османского правительства не только предоставления субсидий и торговых преимуществ, но и часть Валахии [1082] . И все же до военных действий между Австрией и Россией дело не дошло, и Вена в конце концов отказалась ратифицировать договор. Петербургское правительство узнало о его существовании лишь в декабре 1771 года, начав, после предварительного согласования с Пруссией, договариваться с Австрией об устранении опасности войны за счет Польши [1083] .
1078
Об этом, а также далее см.: Ibid. S. 36–37.
1079
Arneth A. Geschichte Maria Theresia’s. Bd. 8. S. 174–180, 185, 190; Koser R. Geschichte Friedrichs des Grossen. Bd. 3. S. 306–307, 310–311, 314–315; Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 43–44.
1080
Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 2. S. 3–5; Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 124–126; Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 51; Beales D. Joseph II. Vol. 1. P. 285–286.
1081
Таков дифференцированный подход к интерпретации проблемы в работе: Beales D. Joseph II. Vol. 1. P. 286–294.
1082
Beer A. Die erste Theilung Polens. Bd. 2. S. 26–37; Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 136–137.
1083
Ibid. С. 138–140.
Наибольшую выгоду кризис 1770–1771 годов – третьего года войны – принес Пруссии. С одной стороны, Фридриху удалось отстоять свою позицию, согласно которой его союз с Россией не обязывал его вступать в войну на стороне последней [1084] . С другой стороны, из ситуации он сумел извлечь определенную выгоду, наладив доверительные отношения одновременно и с Россией, и с Австрией, что позволяло ему сдерживать обеих. И, в-третьих, Фридриху постепенно удалось отвлечь внимание двух своих потенциальных военных противников от дунайских княжеств, и сверх того – Австрии от Сербии, переключив его на Польшу [1085] . Таким образом, Фридрих, без участия в войне, утвердил Пруссию в качестве третьей стороны на будущих переговорах о территориальных компенсациях за счет дворянской республики.
1084
Stribrny W. Die Russlandpolitik. S. 29, 31, 45.
1085
Ibid. S. 59–64; Berindei D. Friedrich der Grosse, прежде всего см. S. 335–339.