Эмиль XIX века
Шрифт:
— На природу? Она стоитъ того, особенно въ этомъ мст; но вроятне, что тутъ происходили какіе нибудь религіозные обряды. Дйствительно, противъ этого амфитеатра возвышается надъ поверхностью волнъ группа черныхъ скалъ, которыя, говорятъ, служили алтаремъ друидамъ.
Да, въ этомъ богослуженіе было величіе.
Но какъ можно ожидать, чтобы Эмиль интересовался подобной древностію, когда онъ не иметъ еще понятія ни о скульптур, ни объ исторіи? Впрочемъ, мн кажется, что онъ вынесъ изъ своего путешествія дремлющія впечатлнія, которыя проснутся со временемъ. Знаешь ли на чемъ я основываю свое мнніе?
На обстоятельств, безъ сомннія пустомъ; но въ дтскомъ мір все иметъ гораздо
11-го іюня былъ день его рожденія. Согласно съ обычаемъ той страны, въ которой онъ живетъ, Эмиль непремнно настаиваетъ чтобъ этотъ торжественный день праздновался закуской, но, кром того на этотъ разъ онъ прибгнулъ и къ собственному изобртенію.
Взявъ меня за платье, онъ повелъ меня въ свой садъ, гд къ моему великому удивленію, я увидла кучу камней, положенныхъ одинъ на другой съ нкоторымъ искуствомъ. Я начла ихъ семь и могла судить изъ этого, что примръ древнихъ кельтовъ не провалъ безслдно. Понявъ что сооруженія, которыя мы съ нимъ разсматривали на берегу, были воздвигнуты въ память какого нибудь событія, онъ приложилъ къ самому себ этотъ методъ. Ты видишь что теперь онъ можетъ сказать съ Гораціемъ: «я самъ воздвигъ себ памятникъ!»
Я часто спрашиваю себя, почему возрастъ Эмиля называютъ возрастомъ разсудка. О чемъ можетъ разсуждать семилтній ребенокъ? О фактахъ? но онъ еще не имлъ времени пріобрсти ихъ О принципахъ? Но для того, чтобы выводить ихъ нужна нкоторая зрлость ума. Если только я вывожу врное заключеніе изъ своего опыта, Эмиль до сихъ поръ былъ боле склоненъ узнавать чмъ судить. Его интересуютъ видимыя свойства существъ и лишь нкоторые изъ признаковъ мысли. Примръ, взятый изъ нашихъ игръ всего лучше объяснитъ теб то, что я хочу сказать.
2-го Іюля 185…
Наконецъ я открыла той маленькій театръ и безъ всякаго авторскаго самолюбія могу сказать что онъ имлъ успхъ.
Докторъ Уарингтонъ выписалъ мн изъ Лондона волшебный фонарь, прекрасный инструментъ приспособленный къ измненію свта и красокъ; онъ достаточно увеличиваетъ предметы и даетъ на полотн совершенно отчетливыя отраженія. Какъ я общала теб, я сама разрисовала и раскрасила большую часть стеколъ. Потомъ я нашла полезнымъ соединить различныя картины посредствомъ маленькой драмы, которая придавала бы интересъ и единство зрлищу. Сдлавъ все это я пригласила къ себ человкъ 20 двочекъ и мальчиковъ, не желая слдовать примру графиня Эскарбаньясъ, которая, когда у ней давалась комедія, приказывала своему швейцару не принимать никого. Мн кажется что нельзя веселиться въ слишкомъ малочисленномъ обществ и что чмъ больше дтей собрались вмст, тмъ лучше они научаются другъ отъ друга,
Я начала съ самыхъ простыхъ предметовъ: внутренность фермы, мельницы, сцены на корабл. На другой день этотъ корабль привезъ васъ въ далекія страны. Между этими странами т, которыя больше всего отличались отъ нашихъ, возбуждали наибольшее любопытство въ моихъ маленькихъ зрителяхъ. Имъ нравились дома иначе построенные чмъ ваши, улицы и площади съ мужчинами и женщинами въ странныхъ костюмахъ. Охота на дикихъ зврей, въ особенности на самыхъ большихъ и самыхъ опасныхъ, какъ-то словъ, гиппопотамъ, носорогъ, левъ и тигръ, не осталась безъ горячихъ поклонниковъ. А съ какимъ интересомъ смотрли они на движеніе каравана по пустын. Этихъ опытовъ было достаточно чтобъ убдить меня, что въ моемъ волшебномъ фонар заключался волшебный заговоръ: «Отопрись, Сезамъ!» и что моя вина будетъ если я не съумю отворить моимъ маленькимъ друзьямъ двери неизвстнаго.
Дти очень интересуются узнать, какъ образовались животныя, растенія, горы — однимъ словомъ
На этотъ вечеръ я пустила въ ходъ вс силы моего инструмента: рисунки были исполнены по совту англійскихъ геологовъ и съ помощью того небольшаго знанія, которое мн самой удалось пріобрсти въ книгахъ. На генеральной репетиціи мы условились что стихіи и силы природы будутъ снабжены даромъ слова я думаю, что эта вольность дозволительна въ лирической драм. Но впрочемъ, дло было не въ поэзіи, а въ томъ, чтобъ объяснить въ простыхъ словахъ то, что не достаточно ясно обрисовывалось на полотн дйствіемъ свта и перемною красокъ. Я не помню хорошенько, что собственно говорилъ отецъ всего сущаго — океанъ обнимая поверхность міра, залитую водами; если не ошибаюсь, онъ пророческимъ голосомъ просилъ жизнь нарушить его однообразіе.
Но вотъ подъ лучемъ волшебнаго свта появились самыя древнія формы животнаго царства: odhamia, lingula, orthoc'eratite тиранъ силурійскихъ морей, tribolite и другіе первенцы природы, портреты которыхъ были срисованы съ ископаемыхъ отпечатковъ.
Потомъ, надъ поверхностію водъ появилась первая земля. То была группа острововъ, на которыхъ съ помощью иллюзіи можно было видть, какъ росли папоротники, подобные деревьямъ, сигиларіи, стигмаріи и другіе главнйшіе типы этой первобытной флоры. Надо сознаться, что все это было весьма слабымъ миніатюромъ громадныхъ картинъ древняго міра и что, есля бы въ зал присутствовалъ духъ, свидтель происхожденія вещей, онъ разумется, посмялся бы надъ моими китайскими тнями; но не надо забывать, что это зрлище назначалось для дтей, которыхъ я хотла научить. Ради этой великой цли можно извинить недостаточность средствъ.
Между каждой эпохой исторіи земли промежутокъ тьмы и молчанія обозначалъ (я предупредила объ этомъ моихъ слушателей долгое и таинственное дйствіе времени.
Во второмъ акт рядъ измненій указывалъ на великіе перевороты совершившіеся на земл: поднявшіеся надъ водою и связанные между собою острова — зачатокъ будущихъ материковъ, новыя растенія, не виданныя до сихъ поръ животныя. Эпоха пресмыкающихся въ особенности привлекла любопытство зрителей. Ужъ не соотвтствовалъ ли младенческій возрастъ природы младенчеству воображенія. Право, я готова этому врить; такъ сильно интересовали моихъ молодыхъ учениковъ исчезнувшія формы этого царства животныхъ.
Лабиринтодонъ эта лягушка величиною съ быка, ихтіосавръ съ громаднымъ глазомъ, плезіозавръ съ зминой шеей, мегалосавръ этотъ слонъ пресмыкающихся съ головою ящерицы, гилеосавръ со спиной, покрытой щетиной, наконецъ, птеродактиль, летающій драконъ съ крыльями и когтями гарпіи, появлялись и исчезали одни за другими какъ сонъ, удививъ дтей своими чудовищными размрами, страшной борьбой, которую они вели между собою и силой своихъ орудій.
Маленькая публика мою вынуждена была поврить, что все это жило, — такъ какъ я убждала ее въ этомъ честнымъ словомъ и это служило источникомъ новаго удивленія.
Не желая никого обманывать, я разсказала вкратц что я знала достоврнаго объ этихъ животныхъ и какъ я прочитала изъ книгъ все, что положительно извстно объ ихъ устройств и жизни. Почему же они больше не существуютъ на земл? На этотъ вопросъ трудно было отвтить; но мы на полныхъ парусахъ летли по океану времени, этому великому обновителю и были заране приготовлены ко всмъ измненіямъ жизни. Какъ ни продолжительно было царство пресмыкающихся, но они прошли на общемъ план природы также быстро, какъ скользили мои тни на бломъ полотн.