Эстетика слова и язык писателя
Шрифт:
Пока не задумаешься над этим, кажется, что талант писателя прежде всего проявляется в сильном слове («кристалле», «проблеске»). И правда, трудно себе представить писателя, который никогда не поразил бы нас запоминающимся, удачным словесным изобретением. Но большие мастера, классики никогда не опускались до словесного трюкачества, — и, главное, они выше других писателей именно в искусстве средней, спокойной и даже «паузной» речи. Там, где, думается, «дремлет перо», где заурядные слова и нет ничего героического, необычайного, где набрасывается фон картины, — вот там большой мастер выказывает такое искусство, до которого никогда не подымаются остальные. Такая «сплошная» работа — упорная,
Несколько примеров из записных книжек Чехова подтвердят мысль о проверке большого таланта на малых делах.
1. «Обыкновенные лицемеры [смотрят] прикидываются голубями, а политические и литературные — орлами. Но не смущайтесь их орлиным видом. Это не орлы, а крысы или собаки» (с. 16, 1, 5, №4).
Сперва было написано «смотрят голубями», но исправлено: «прикидываются голубями». Первая редакция текста как будто фразеологически крепче, свежее, идиоматичнее. Не всякий сумеет так «по-русски» это сказать — это не по школьным прописям! Но дальновидный писатель преодолевает этот соблазн «коренного», «почвенного» стиля. Он пишет не для превосходительных любителей отечественной словесности, он не подхватывает с жадностью речевой штамп — будь то самый архинародный или простонародный, если этот штамп мутен и затемняет речь, если он притупляет остроту мысли. Чехов выбирает более обычное и простое, но безусловно ясное слово, и фраза выигрывает в четкости и доходчивости.
2. «У него ничего не было за душой, кроме воспоминаний кадетской жизни» (с. 37, 1, 49, №2).
Из слов самых обыденных, традиционных, воспользовавшись для метафоры разговорным оборотом, стертым, как медная монета, Чехов сделал поразительную по пластичности, выпуклости и лаконизму характеристику персонажа. «У него ничего... за душой», — так говорили о бедном человеке, не оставляющем никакого наследства после смерти (в этом буквальный смысл выражения: «за душой»). У Чехова не только речь идет о том, что никакого следа после себя не оставит такой человек, но и о том, что в своем жизненном («душевном») опыте он не приобрел ничего, кроме воспоминания о школьном (в кадетском корпусе) времени жизни. А дальше застой, пустота. Хороша жизнь, какой круг сознания, если самыми лучшими были годы кадетской муштры, если шире и больше того, что достигнуто в корпусе, его кругозор не стал.
Вот такая заметка — набросок портрета — годится для работы писателя, будит желанье писать это дальше. А средства языковые — слова — самые простые.
Однако не надо думать, что такие заметки пишутся сами собой, инстинктивно. Не раз говорено, что простота — это самое трудное. Она дается лишь напряженным трудом, вниманьем к слову, взвешиванием и проверкой каждой детали, отбором и исканием ничуть не меньшим, чем того требует самый вычурный, изысканный стиль.
Неточное или неуместное употребление слов, как правило, попадается в напыщенных, трескучих, фразистых писаниях, у бойких, самоуверенных и неразборчивых писателей.
Если неосторожный оратор говорит: «У прежних профоргов не было символа для работы...» [75] — употребляя слово «символ» вместо «стимул», то его можно простить, хоть это и явный недостаток речевой культуры, а, значит, и всякой культуры. Ведь слушатели переглянулись, но все же поняли, что он хотел сказать.
75
Записано на заседании в одном из институтов Академии наук.
Если колхозник пишет в ц/о «Правду»: «Раньше бедняк ездил на худой клячонке. Не конь, а копия. Ездил бедняк и все оглядывался назад...» — то и с этим можно примириться. Колхозник неправильно понимает или попросту не знает слова «копия» [76] . Редактору, очевидно, эта погрешность языка показалась приемлемой, так как могла сойти за смелую метафору, не лишенную остроты, пряности и, во всяком случае, колоритную в языке колхозника.
76
Употребление
Но нельзя прощать опытным, квалифицированным литераторам, или ученым специалистам, или писателям небрежности и неверности словоупотребления.
В журнале «Проблемы экономики» (1934, № 6, с. 41) А. Герценштейн пишет (в статье «Освоение техники на советских предприятиях»): «По мере того как предприятие обрастает конструкторским бюро, ведущим и будирующим техническим мозгом производства...» [77] .
Видимо, у нас все еще недостаточно популярна многократно перепечатанная и многократно цитированная заметка Ленина «Об очистке русского языка» (Соч., т. XXIV, с. 662), [78] где он язвительно называет неправильное употребление слова будировать в смысле «возбуждать», «будить», — а оно значит «сердиться, дуться», — «французско-нижегородским» словоупотреблением.
77
Так же ошибочно употребляет слово «будировать» в журн. «Экономика и культура Крыма» (1933, № 1-2, с. 73) проф. Н. Н. Клепинин: «в течение ряда лет он будировал внимание к яйлинскому вопросу». (Курсив — в тексте журнала. — Ред.)
78
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 40, с. 49. — Ред.
В этом последнем примере обнажается самая механика подобных ошибок. Можно бы сказать в приведенной выше фразе: «ведущим и возбуждающим...», но помнится какое-то более ученое книжное слово «будировать» — неопределенное и абстрактное по значению, — оно и принимается. У пишущих всегда готово прорваться инстинктивное отталкивание от обыденной разговорной речи не только там, где это нужно, но везде, где нет достаточной стилистической бдительности.
Мы рассмотрели несколько примеров ошибок против основного, прямого значения слов. Другого типа ошибка — диссонирующие сочетания, когда слово употреблено неверно только потому, что поставлено не к месту и порождает двусмысленность или вызывает вредящие (эстетически нестерпимые) побочные ассоциации.
В журнале «Торфяное дело», 1933, №5, стр. 7 читаем (в статье Г. Ф. Палачева «Производственное совещание в борьбе за промфинплан»): «Ряд вопросов общеучасткового и общеболотного значения не был обсужден на производственных совещаниях».
Все правильно в этой фразе, но слово «общеболотный» наводит на нежелательные, но неустранимые мысли о пародийном замысле, звучит как насмешка рядом с припоминаемыми тут же словами «общесоюзный», «общенациональный» и т. п. Опытный оратор говорит (ц/о «Правда», 29. IX, 1933): «Мне не хотелось набрасывать это темное облако на вашу прекрасную работу, на большие достижения, которых вы добились». Ему надо было сказать «набрасывать тень», хотелось сказать крепче, ярче, образнее, а получилась стилистическая клякса, нелепое сочетание — «набрасывать темное облако».
Хуже того бывает, когда ошибка ведет к прямому недоразумению или непониманию. Забавные случаи этого рода ошибок читатель найдет в интересном сборничке документов — «Копилка советских курьезов. Веселый архив». Сост. Б. Самсонов с предисл. Мих. Кольцова, Л., ЗИФ, 1927. Приведу оттуда один образчик (с. 16).
«Докладная записка
В партбюро 64-го ст. полка
Доношу до вашего сведения, что моя жена родила сына 27 марта 24 г. и я желаю сына публично крестить. Имя на усмотрение Парт Бюра почему я желаю Крестить Публично, потому что я женился по совецки. А во-вторых я хоть и Безпартейный но Желаю подержать Энтервенцию. Прошу неотказать...»