Ган Исландец
Шрифт:
Взгляды старыхъ товарищей Джонаса и Кеннибола встртились и оба какъ бы по молчаливому согласію покачали головой.
— Ну что, Джонасъ? — спросилъ Норбитъ.
Старый начальникъ Фа-рерскихъ рудокоповъ, медленно потеръ рукою морщинистый лобъ, и тихо отвтилъ на вопросительный взглядъ стараго предводителя Кольскихъ горцевъ:
— Да, къ несчастію все это слишкомъ справедливо, Гормонъ Воестремъ самъ видлъ ихъ.
— Въ такомъ случа, что же длать? — спросилъ Кенниболъ.
— Что длать? — повторилъ Джонасъ.
— Полагаю,
— А еще благоразумне, братъ Кенниболъ, отступить.
— Остановиться! Отступить! — вскричалъ Норбитъ: — Напротивъ, надо идти впередъ!
Оба старика холодно и удивленно взглянули на молодаго человка.
— Идти впередъ! — повторилъ Кенниболъ: — А Мункгольмскіе стрлки?
— А Шлезвигскіе уланы! — подхватилъ Джонасъ.
— А Датскіе драгуны! — напомнилъ Кенниболъ.
Норбитъ топнулъ ногой.
— А Королевская опека! А моя мать, умирающая отъ голода и холода!
— Чортъ возьми эту Королевскую опеку! — вскричалъ рудокопъ Джонасъ съ невольной дрожью.
— Что намъ за дло до нея! — возразилъ горецъ Кенниболъ.
Джонасъ взялъ Кеннибола за руку.
— Эхъ товарищъ! Ты охотникъ и не знаешь какъ сладка эта опека нашего добраго государя Христіана IV. Да избавитъ насъ отъ нее святой король Олай!
— Ищи этой защиты у своей сабли! — мрачно замтилъ Норбитъ.
— Ты за смлымъ словцомъ въ карманъ не ползешь, товарищъ Норбитъ, — сказалъ Кенниболъ, — а подумай только, что будетъ, если мы двинемся дальше и вс зеленые мундиры…
— А ты думаешь насъ лучше встртятъ въ горахъ? Какъ лисицъ, бгущихъ отъ волковъ! Бунтъ и имена наши уже извстны, по моему умирать такъ умирать, лучше пуля мушкета, чмъ петля вислицы!
Джонасъ одобрительно кивнулъ головой.
— Чортъ возьми! Братьямъ нашимъ опека! Самимъ намъ вислица! Мн кажется, Норбитъ правъ.
— Дай руку, храбрый товарищъ! — вскричалъ Кенниболъ, обращаясь къ Норбиту, — Опасность грозитъ намъ и спереди и съ тылу. Лучше прямо броситься въ пропасть, чмъ упасть въ нее навзничь.
— Такъ идемъ же! — вскричалъ старый Джонасъ, стукнувъ эфесомъ своей сабли.
Норбитъ съ живостью пожалъ имъ руки.
— Послушайте, братья! Будьте отважны какъ я, я же поучусь у васъ благоразумію. Пойдемте прямо на Сконгенъ; гарнизонъ его слабый, мы живо справимся съ нимъ. Теперь же, длать нечего, пройдемъ ущелья Чернаго Столба, но только въ величайшей тишин. Ихъ необходимо пройти, даже если непріятель заслъ тамъ въ засаду.
— Я думаю, что стрлки не дошли еще до Ордельскаго места передъ Сконгеномъ… Но все равно: теперь ни гу-гу!
— Тише! — повторилъ Кенниболъ.
— Теперь, Джонасъ, — шепнулъ Норбитъ, — вернемся къ нашимъ отрядамъ. Завтра, Богъ дастъ, мы будемъ въ Дронтгейм, не смотря на всхъ стрлковъ, улановъ, драгуновъ и зеленые мундиры южанъ.
Начальники разошлись. Вскор приказаніе: тише! пронеслось
Между тмъ, дорога постепенно становилась все уже, какъ бы углубляясь въ скалистой оград, которая все круче и круче уходила къ небесамъ. Въ ту минуту, когда красноватая луна выплыла изъ за тучъ, клубившихся вокругъ нея съ фантастической подвижностью, Кенниболъ шепнулъ Гульдону Стайнеру.
— Надо идти какъ можно тише, теперь мы вступаемъ въ ущелья Чернаго Столба.
Въ самомъ дл слышался уже шумъ потока, который промежъ горъ слдуетъ за всми извилинами дороги, а на дорог высилась огромная продолговатая гранитная пирамида Чернаго Столба, рисовавшаяся на сромъ фон неба и снговомъ покров окружающихъ горъ. На запад въ туманной дали виднлся на горизонт Спарбскій лсъ и длинный амфитеатръ скалъ, шедшихъ уступами подобно лстниц гигантовъ.
Мятежники, принужденные вытянуть свои колонны на узкой, стиснутой между скалъ дорог, безмолвно продолжали свой путь и вошли въ ущелье, не засвтивъ ни одного факела. Даже шумъ ихъ шаговъ заглушался оглушительнымъ ревомъ водопадовъ и завываніемъ бурнаго втра, гнувшаго столтнія деревья и крутившаго тучи вокругъ льдистыхъ снжныхъ вершинъ.
Теряясь въ мрачной глубин ущелья, мерцающее сіяніе луннаго свта не достигало металлическихъ наконечниковъ оружія мятежниковъ и даже блые орлы, пролетавшіе иногда надъ ихъ головами, не подозрвали, что такое огромное скопище людей, ршилось потревожить въ эту минуту ихъ уединеніе.
Вдругъ старый Гульдонъ Стайнеръ коснулся плеча Кеннибола прикладомъ своего карабина.
— Начальникъ! Что-то блеснуло въ кустахъ остролиста и дрока.
— Видлъ, — отвтилъ Кенниболъ: — Это блескъ облака въ поток.
Прошли дале.
Гульдонъ снова поспшно схватилъ руку начальника.
— Посмотри-ка, ужъ не мушкеты ли сверкаютъ тамъ въ тни скалъ, — спросилъ онъ.
Кенниболъ наклонилъ голову и пристально посмотрлъ въ указанномъ направленіи.
— Успокойся, братъ Гульдонъ, это лунный свтъ играетъ на ледяной вершин.
Никакая опасность, повидимому, не грозила имъ и отряды бунтовщиковъ, беззаботно проходя по извилинамъ ущелья, мало по-малу забыли всю критичность ихъ положенiя.
Посл двухъ часовъ ходьбы, часто затруднительной по дорог, загроможденной упавшими деревьями и глыбами гранита, передовой отрядъ вошелъ въ сосновую рощу, которой оканчивалось ущелье Чернаго Столба и надъ которой нависли почернлыя мшистыя скалы.
Гульдонъ Стайнеръ приблизился къ Кенниболу, заявляя ему свою радость, что скоро выберутся изъ этого проклятаго ущелья и поблагодарятъ святаго Сильвестра, спасшаго ихъ отъ гибели у Чернаго Столба.