Ган Исландец
Шрифт:
Въ оковахъ брошенъ онъ теперь въ сырую тюрьму, куда свтъ и воздухъ съ трудомъ проникаютъ чрезъ мрачныя отдушины. Подл него послдняя пища его жизни, черный хлбъ и кружка воды. Желзная цпь давитъ ему шею, руки и ноги изнемогаютъ подъ тяжестью оковъ. Каждый протекшій часъ уноситъ у него боле жизни, чмъ у другихъ цлый годъ. Орденеръ погрузился въ сладостную задумчивость.
— Можетъ быть посл смерти не вс забудутъ меня, по крайней мр хоть одно сердце останется врно моей памяти. Быть можетъ она прольетъ слезу за мою кровь, быть можетъ посвятитъ мигъ скорби тому, кто пожертвовалъ за нее жизнью. Быть можетъ въ двственныхъ
Однако и горькія мысли примшивались къ его утшительнымъ мечтамъ. Ненависть, которую Шумахеръ выказалъ къ нему въ ту именно минуту, когда онъ жертвовалъ собою, камнемъ давила его сердце. Раздирающій крикъ, который услышалъ онъ вмст со своимъ смертнымъ приговоромъ, потрясъ, его до глубины души: во всей аудиторіи онъ одинъ узналъ этотъ голосъ, понялъ это невыразимое отчаяніе. Неужели онъ не увидитъ боле свою Этель? Неужели въ послднія минуты жизни, проводимыя съ нею въ одной тюрьм, онъ не почувствуетъ еще разъ пожатія ея нжной руки, не услышитъ сладостнаго голоса той, за которую готовился умереть?
Онъ погрузился въ ту смутную, печальную задумчивость, которая для ума тоже, что сонъ для тла, какъ вдругъ хриплый визгъ старыхъ ржавыхъ запоровъ поразилъ его слухъ, витавшій въ высшихъ сферахъ, ждавшихъ его.
Скрипя на петляхъ отворилась тяжелая желзная дверь тюрьмы. Молодой осужденный поднялся спокойный, почти радостный, думая, что палачъ пришелъ за нимъ, и уже собирался разстаться съ своей тлесной натурой, какъ съ плащомъ, который сбросилъ къ своимъ ногамъ.
Онъ обернулся въ своемъ ожиданіи. Подобно лучезарному виднію явился на порог тюрьмы блый призракъ. Орденеръ не врилъ своимъ глазамъ, не зналъ, гд онъ, на земл, или уже на неб. Передъ нимъ была она, его несравненная Этель.
Молодая двушка упала въ объятія Орденера, орошала руки его слезами, отирая ихъ длинными черными косами своихъ густыхъ волосъ. Цлуя его оковы, прижимая свои чистыя уста къ позорному желзу, она не вымолвила ни слова, но все сердце ея вылилось бы въ первомъ слов, которое бы произнесла она сквозь рыданія.
Орденеръ испытывалъ неизъяснимое небесное блаженство, дотол невдомое для него. Когда онъ нжно прижималъ къ своей груди Этель, вс силы земныя и адскія не могли бы въ ту минуту разнять его объятій. Сознаніе близкой смерти придавало его восторженному упоению какую-то торжественность; онъ обнималъ свою возлюбленную, какъ будто уже соединился съ нею навки.
Онъ не спрашивалъ, какимъ образомъ этотъ ангелъ могъ проникнуть къ нему. Она была съ нимъ, могъ ли онъ думать о чемъ нибудь другомъ? Впрочемъ, это нисколько не удивляло его. Онъ не задавался вопросомъ, какъ слабая, одинокая, оставленная всми двушка сумла сквозь тройные запоры, сквозь тройную стражу проникнуть изъ своей темницы въ темницу своего возлюбленнаго; это казалось ему такъ просто, самъ по себ зналъ онъ, какимъ могуществомъ обладаетъ любовь.
Зачмъ разговаривать голосомъ, когда души безъ словъ понимаютъ другъ друга? Почему не позволить тлу молчаливо прислушиваться къ таинственному
Наконецъ, молодая двушка подняла голову, склоненную до сихъ поръ на трепещущей груди юноши.
— Орденеръ, — сказала она: — я пришла спасти тебя.
Однако эти отрадныя слова звучали тоской и отчаяніемъ.
Орденеръ улыбаясь покачалъ головой.
— Спасти меня, Этель! Ты заблуждаешься. Бгство немыслимо.
— Увы, я слишкомъ хорошо это знаю. Этотъ замокъ полонъ солдатъ, каждую дверь, ведущую сюда, охраняютъ тюремщики и неусыпная стража. Но я принесла теб другое средство къ спасенію, добавила она съ усиліемъ.
— Полно, зачмъ тшить себя несбыточными надеждами? Не обманывай себя химерами, Этель, черезъ нсколько часовъ ударъ топора безжалостно разобьетъ ихъ…
— Нтъ, Орденеръ, ты не умрешь! О! Не напоминай мн объ этой страшной мысли, или нтъ! Представь мн ее во всемъ ужас, чтобы подкрпить мое намреніе спасти тебя, пожертвовавъ собой.
Въ голос молодой двушки звучало какое то странное выраженіе. Орденеръ нжно взглянулъ на нее.
— Пожертвовавъ собой! Что ты хочешь этимъ сказать?
Закрывъ лицо руками, она зарыдала, прошептавъ прерывающимся голосомъ:
— Боже мой!..
Ея нершимость была непродолжительна; она собралась съ духомъ, глаза ея блестли, уста улыбались. Она была прекрасна какъ ангелъ, который возвращается изъ ада на небо.
— Нтъ, Орденеръ, ты не взойдешь на эшафотъ. Что-бы спастись, теб достаточно дать слово жениться на Ульрик Алефельдъ…
— На Ульрик Алефельдъ! И это имя слышу я отъ моей Этели!
— Не перебивай меня, — продолжала она съ спокойствіемъ мученика при послднихъ истязаніяхъ: — меня послала сюда графиня Алефельдъ. Теб общаютъ королевское помилованіе, если ты согласишься принять руку дочери великаго канцлера. Я пришла взять съ тебя клятву, что ты женишься и будешь жить съ Ульрикой. Меня послали сюда, думая, что я въ состояніи убдить тебя.
— Прощай, Этель, — холодно промолвилъ осужденный: — когда выйдешь изъ этой тюрьмы, вели звать палача.
Этель поднялась и минуту смотрла на Орденера, блдная и трепещущая. Колни ея подогнулись, она упала на каменный полъ, всплеснувъ руками.
— Что я сдлала ему? — прошептала она задыхающимся голосомъ.
Орденеръ молчалъ, потупивъ глаза въ землю.
— Орденеръ, — вскричала она, на колняхъ припавъ къ нему: — что ты не отвчаешь мн? Ты не хочешь со мной говорить?.. Мн остается лишь умереть!
Слезы навернулись на глазахъ Орденера.
— Этель, ты не любишь меня боле.
— Боже мой, — простонала несчастная двушка, обнимая его колни: — я не люблю его! Ты говоришь, что я не люблю тебя, Орденеръ! Ты могъ это вымолвить!
— Да, ты не любишь меня, такъ какъ выражаешь свое презрніе.
Онъ раскаялся въ своихъ жестокихъ словахъ, когда Этель, обвивъ его шею руками, заговорила голосомъ, прерывающимся отъ рыданій.
— Прости меня, дорогой мой Орденеръ, прости меня, какъ я тебя прощаю. Мн презирать тебя!.. Великій Боже!.. Тебя, въ которомъ заключается вся моя жизнь, моя слава, мое блаженство?.. Скажи, разв когда-нибудь слова мои звучали чмъ нибудь инымъ, кром глубокой любви, пылкаго обожанія?.. Ты жестоко обходишься со мной, когда я пришла спасти тебя цной своей собственной жизни.