Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Отправиться в другой мой портрет? — переспросил Финеас пронзительным голосом, сопровождавшимся долгим, лицемерным взглядом (его глаза обежали всю комнату и остановились на Гарри). — Ох, нет, Дамблдор, я так устал сегодня вечером.
Что-то в голосе Финеаса было знакомо Гарри, как будто он слышал его раньше. Но прежде, чем он успел подумать об этом, портреты на окружающих стенах активно запротестовали.
— Неповиновение, сэр! — ревел тучный, красноносый волшебник, размахивая руками.
— Нарушение обязательств!
— Мы обязаны помогать
— Вы позволите мне убедить его, Дамблдор? — сказала ведьма с глазами-буравчиками, поднимая необычайно толстую волшебную палочку, которая мало чем отличалась от ствола березы.
— Ох, ну хорошо, — сказал Финеас, уставившись на волшебную палочку с некоторым беспокойством. — Хотя он мог спокойно уничтожить мой портрет, как сделал это с портретами большинства членов семьи.
— Сириус знает, что не нужно уничтожать твой портрет, — сказал Дамблдор, и Гарри тут же вспомнил, где раньше слышал голос Финеаса: в пустой раме, висящей на стене его спальни в Поместье Гриммолд. — Ты должен сообщить ему, что Артур Уизли был серьезно ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут. Ты понял?
— Артур Уизли, его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут в дом Сириуса, — повторил Финеас. — Да, да, очень хорошо…
Он исчез из виду в тот самый момент, когда дверь кабинета снова открылась. Фред, Джордж и Джинни, в сопровождении Профессора МакГоннагал вошли внутрь, все трое были в ночных рубашках и выглядели потрясенными.
— Гарри, что происходит? — испуганно спросила Джинни. — Профессор МакГоннагал сказала, что ты видел, что папа поранился…
— Ваш отец был ранен из-за своей работы в Ордене Феникса, — сказал Дамблдор прежде, чем Гарри успел что-либо сказать. — Он был доставлен в Больницу Святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса: там больному будет намного удобнее, чем в «Норе». Там же вы встретите вашу маму.
— Как мы туда доберемся? — взволнованно спросил Фред. — Летучий порох?
— Нет, сказал Дамблдор. — Летучий порох сейчас не очень безопасен. Вас могут заметить. — Вы используете Портключ. Он показал на старый котел, стоящий спокойно на его столе. Мы ждем только возвращения Нигеллуса Финеаса… я хочу убедиться, что все в порядке, прежде чем отправлять вас.
Вдруг комната осветилась яркой огненной вспышкой и в воздухе появилось золотое перо, плавно опускавшееся на пол.
— Это предупреждение от Фокса, — сказал Дамблдор, подхватывая перо. Профессор Умбридж может узнать, что вы не в кроватях. Минерва, расскажи ей какую-нибудь историю.
Профессор МакГоннагал вышла, шелестя клетчатым платьем.
— Он говорит, что будет счастлив, — произнес пронзительный голос позади Дамблдора. Финеас вновь появился в своей раме, окрашенной в цвета Слизерина. — Мой пра-пра-правнук всегда любил принимать гостей.
— Все сюда, — сказал Дамблдор, — быстрей, пока никто не пришел.
Гарри
— Все вы раньше пользовались Портключом? — продолжил Дамблдор. Все кивнули, каждый старался коснуться какой-либо части черного котла. Хорошо. Тогда на счет три. Итак… один… два…
Это произошло за долю секунды, перед тем, как Дамблдор сказал «три». Гарри посмотрел на него — они стояли очень близко друг к другу, — а пристальный взгляд Дамблдора переметнулся с Портключа на лицо Гарри.
Сразу же шрам Гарри раскалился добела, как будто открылась старая рана — и напрошенная, нежеланная, но ужасающе сильная ненависть поднялась в Гарри. Он понял, что очень хочет укусить, вонзить свои зубы в человека, стоящего перед ним.
— Три!
Гарри почувствовал мощный рывок, земля ушла у него из-под ног, его руки как бы приклеились к котлу; они двигались все быстрей и быстрей, сталкиваясь друг с другом, пока его ноги сильно не ударились о землю, котел куда-то откатился и голос где-то рядом сказал:
— Опять, предатель крови! Это правда, что их отец умирает?
— Убирайся! — проревел второй голос.
Гарри встал на ноги и огляделся: они прибыли в мрачную подвальную кухню дома 12 по Гриммаунд Плэйс. Единственными источниками света были огонь и одна свеча, освещавшие остатки одинокого ужина. Кричер скрылся за дверью, злобно посматривая на них — они нечаянно зацепили его набедренную повязку. Обеспокоенный Сириус, небритый и в повседневной одежде, спешил к ним. В воздухе ощущался лёгкий запах перегара, — похоже, после Мандагасса.
— Что происходит? — спросил он, протягивая руку Джинни, чтобы помочь ей подняться. — Нигеллус Финеас сказал, что Артур тяжело ранен…
— Спросите у Гарри, — сказал Фред.
— Да, мне тоже хотелось бы послушать, — добавил Джордж.
Близнецы и Джинни посмотрели на него. Шаги Кричера остановились на лестнице.
— Это было… — с трудом начал Гарри. Рассказывать им было гораздо сложнее, чем МакГоннагал и Дамблдору. — У меня было видение.
И он рассказал им все, но так, как будто он видел нападение со стороны, а не с точки зрения змеи. Рон, все еще очень бледный, взглянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни внимательно посмотрели на него. Гарри не был уверен, показалось ему это или нет, но в их взглядах он увидел что-то обвиняющее. Он обрадовался, что не рассказал им все, что он сам был внутри змеи во время нападения.
— Мама здесь? — спросил Фред, повернувшись к Сириусу.
— Скорее всего, она еще не знает, что произошло, — сказал Сириус. Надо было доставить вас сюда, пока Умбридж не помешала. Я думаю, Дамблдор сам сообщит Молли.
— Мы прибыли сюда, чтобы от сюда пойти в Больницу Святого Мунго, нетерпеливо оглядываясь сказала Джинни: и она, и братья, конечно, были в пижамах. — Сириус, вы можете дать нам плащи или что-нибудь такое?
— Успокойтесь, вы не сможете пойти в Больницу, — ответил Сириус.