Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Я не себя спасаю, — Гарри тащил чемодан по особенно неровному, поеденному молью ковру прямо перед дверью.
— Ага, я понял, — Фин Нигеллус все еще приглаживал свою бороду, — это не смелость, ты просто благородный.
Гарри проигнорировал его. Его рука была уже на дверной ручке, когда Фин Нигеллус лениво произнес:
— У меня для тебя послание от Дамблдора.
Гарри повернулся.
— Ну и что он хочет?
— Оставайся на месте.
— Я и не двигался! — рука Гарри все еще была на дверной ручке. — Что за послание?
— Идиот, я тебе
— Зачем? — поинтересовался Гарри, отпуская свой чемодан. — Почему я должен остаться? Что он еще сказал?
— Больше ничего, — Фин Нигеллус приподнял тонкие темные брови, словно счел Гарри дерзким.
Настроение Гарри повысилось словно змее, встающие из травы. Он устал, он был смущен всем, чем только можно, он испытал ужас, облегчение, потом опять ужас в течение последних 12 часов, и Дамблдор все равно не хотел с ним разговаривать?
— Это все, не так ли? — воскликнул он. — Оставайся на месте! Это же мне говорили, когда на меня напали те Дементоры! Просто отдыхай, пока взрослые за тебя во всем разберутся, Гарри! Мы не будем говорить тебе ничего, чтоб тебя не потревожить, твой маленький мозг с этим не справится!
— Знаешь, — еще громче чем Гарри закричал Фин Нигеллус. — Вот почему я ненавидел быть учителем! Молодые люди уверены, что они правы во всем. Ты никогда не думал, мой бедный пупсик, что у Директора Хогвартса есть отличные причины, чтобы не спрашивать твое мнение о каждой детали его плана? Мог ли ты хоть когда-то остановится и понять, что приказы Дамблдора никогда тебе не причинили вреда? Нет, нет, как и все молодые люди, ты уверен, что ты сам можешь знать, где опасность, ты только один можешь понять, что замышляет Темный Лорд…
— Он планирует сделать что-то со мной? — прервал его Гарри.
— Разве я такое говорил? — Фин Нигеллус рассматривал свои шелковые перчатки. — А сейчас, если ты простишь меня, у меня есть дела поважнее, чем слушать твои агонии…желаю приятно провести время.
Он прошел к концу рамки и исчез из виду.
— Ладно, иди! — прорычал Гарри пустой рамке. — И передай Дамблдору спасибо ни за что!
Пустая картина осталась в тишине. В ярости Гарри перетащил свой чемодан обратно к кровати и упал на съеденное молью покрывало, закрыв глаза с тяжелым болящим телом.
Он чувствовал себя словно он путешествовал долго-долго…ему казалось невероятным, что 24 часа назад Чо Чанг подошла к нему под омелой…он так устал…он боялся заснуть…он пока не знал, сколько еще сможет бороться…Дамблдор сказал ему остаться…это означало, что ему разрешили спать…но он боялся…что если это произойдет опять?
Его голова опускалась все ниже и ниже…
Обычный фильм будто ждал начала в его голове. Он шел по пустынному коридору к простой черной двери мимо грубых каменных стен, ламп, и мимо открытого дверного проема на площадку с каменными ступенями вниз слева.
Он подошел к черной двери, но не мог ее открыть… он стоял перед ней в отчаянии… что-то, чего он хотел больше всего на свете, было за ней…предел всех его
— Гарри, — позвал его голос Рона далеко-далеко. — Мама говорит, что обед готов, но она сохранить что-то для тебя, если ты хочешь остаться в кровати.
Гарри открыл глаза, но Рон уже вышел из комнаты.
Он не хочет быть один со мной, подумал Гарри. После того, что сказал Шизоглаз.
Он подумал, что никто не захочет быть с ним после того, как они узнали, что было внутри него.
Он не пойдет вниз на ужин, он не будет обременять их своим присутствием. Он перевернулся на другой бок и некоторое время спустя, опять заснул. Он проснулся только рано утром, все внутри него болело от голода. Рон храпел в соседней кровати. Осмотрев комнату, он увидел темное очертание Фина Нигеллуса опять в его портрете, и Гарри показалось, что Дамблдор прислал Фина Нигеллуса, чтобы он смотрел за ним, если он еще ни на кого не нападет.
Чувство какой-то нечисти усилилось. Он почти желал, чтобы он не послушал Дамблдора…если жизни стала такой для него в Поместье Гриммаульд, то лучше бы он вернулся на Привет Драйв.
Все остальные провели следующий день, украшая дом к Рождеству. Гарри не мог вспомнить, чтобы Сириус раньше был в таком хорошем настроении, он в самом деле пел рождественские песни, счастлив, что у него будет компания на Рождество. Гарри слышал его голос сквозь пол гостиной, где он одиноко сидел, рассматривая как белое небо за окном, запорошенное снегом, чувствуя дикое удовольствие, что он давал другим возможность говорить о нем, что они было обязаны делать. Когда он услышал, как Миссис Уизли мягко звала его на обед, он поднялся еще выше и проигнорировал ее.
Около шести часов вечера прозвенел дверной звонок и Миссис Блек опять начала кричать. Предполагая, что пришел Мундугус или какой-то другой член Ордена, Гарри поудобнее устроился напротив стены в комнате Клювокрыла, где он прятался, стараясь игнорировать чувство голода, которое вернулась к нему, когда он кормил Гиппогрифа мертвыми крысами. Он был шокирован, когда услышал тяжелый стук в дверь несколько минут спустя.
— Я знаю ты там, — услышал он голос Гермионы. — Может сделаешь мне одолжение и выйдешь? Мне надо с тобой поговорить.
— Что ты здесь делаешь? — Гарри открыл дверь, пока Клювокрыл царапал усыпанный соломой пол в поисках оставшихся частиц крыс, которые он мог уронить. — Я думал, что ты катаешься на лыжах со своими предками!
— Ну, сказать по правде, лыжи — явно не мое, — призналась Гермиона. Вот почему я приехала сюда на Рождество. — Снег лежал в ее волосах, а лицо раскраснелось от холода. — Но не говори Рону. Я сказала, что прекрасно катаюсь, а то он долго смеялся. Мама и Папа были немножко расстроены, но я сказала им, что все серьезный студенты остались в Хогвартсе для подготовки к экзаменам. Они поняли, конечно, они хотят, чтобы я все сдала. Так или иначе, — оживилась она, — пройдем к тебе в комнату, мама Рона зажгла там камин и принесла сандвичи.