Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
— Тариф немного изменился, да и условия оплаты тоже. К тому же компенсационный взнос.
— Компенсационный взнос?
— Я морально пострадала.
Это же шарлатанство! За такое деньги брать? Да по ней тюрьма плачет: долговая яма, колония нестрогого режима, пожизненное принудительное поселение и газовые рудники.
— Деньги вперед? — ехидничаю, уродуя кривой дугой ненакрашенные губы.
— Что сегодня хочешь узнать?
— Не помню, чтобы мы с Вами переходили в прошлый раз на «ты», — пожимаю плечами и подхожу к столу, за который мне пока не предлагают сесть.
— Мне ты можешь говорить «Вы», я не обижусь.
—
— Что интересует, Ния?
Как лезвием по стеклу! Совсем другое дело, когда меня так называет муж: нежно, медленно, тягуче, подчеркивая хрипотцой самую мягкую «я». Он меня ласкает, когда на ухо имя произносит.
— Бизнес, я так понимаю? — рукой указывает на место за столом.
— Спасибо, — сажусь, под скатерть прячу руки.
— Три?
— Простите? — вытянув лицо и шею, подаюсь вперед.
— Четыре?
— Вы…
— Беременность не скрыть, Антония, — хмыкнув, добавляет. — Тем более от меня.
— Сколько я должна Вам заплатить? — скрещиваю руки на груди и мягко опускаю их на совсем не увеличившийся живот.
Откуда эта женщина узнала, что я нахожусь в интересном положении? Откуда? Кто сказал? Неужели…
— Походка, лицо, замедленные, почти плывущие движения и… — она куда-то вниз кивает, — ты прячешь то, о чем пока никто не знает, кроме… Него?
— Сколько? — через зубы говорю.
— Там… Там… Там… — ведьма, подкатив глаза, начинает строить какие-то предположения и, вероятно, козни. О чем? Зачем? И для чего?
Я не прошу ее об этом… Тем более мы договорились с Петей, что не будем интересоваться полом ребенка до его рождения. Нас с мужем заботит нераздутый круг вопросов: здоров ли наш малыш, какая у него подвижность, не голодает ли, достаточно витаминов, минералов предлагают ему мои околоплодные воды, в каком он настроении, каков вес, рост и частота сердечных сокращений. Мой Велихов закрыл всем жаждущим узнать подробности рот всего одним лишь адвокатским заявлением о том, что вынужден будет иск подать на всех, кто как-либо позволит себе выкатить подсказку или предположение о цвете выписных конверта и фланелевых пеленок.
— Только бизнес, — потупив взгляд, уткнувшись в пол, бубню.
— Зачем?
— Это моя работа, — туда же продолжаю немного звонче говорить.
— Увы! — слышу в ее голосе смешок и неприкрытое, хотя бы для приличия, издевательство.
— Увы?
— Красивый муж, красивый малыш, жизнь — счастливая картинка, обворожительная женщина. Мне дальше продолжать?
Изволь, раз начала пургу вещать.
— Я не сижу дома, я работаю и зарабатываю.
— И что? — бесцеремонно перебивает. — Ведь пришла ты не за этим. Я права?
— Нет, — мотаю головой.
— Родится здоровым, все будет хорошо, Антония. Не бойся, не за что здесь волноваться…
— Все через это проходят, — заканчиваю за нее.
— Я вижу реку, мужчину, тебя и маленьк…
— Нет! — подскакиваю на своем месте. — Пожалуйста, не называйте пол.
— Как хочешь, — пожимает плечами и куда-то отклоняется, не вставая со своего места. — Работа, работа, работа… Успешный бизнес, стабильные деньги и карьер, теплый дом. А зачем? — возвращается ко мне, выставляя на столешницу какой-то электронный аппарат.
Присматриваюсь к вещи:
«Ба! Да это же портативный терминал для оплаты пластиковой картой».
— Это…
— Прикладывать
— Все-таки деньги вперед?
— Опыт, стаж, специфика моей работы, — плечами пожимает. — Электронный писк и зачисление на счет, вот тогда я буду удивительно спокойна.
— Но это же обман! — возмущаюсь, но все равно запускаю руку в сумочку, вожусь, разыскивая кошелек и подходящую для расчета банковскую карту.
— Человеку нравится быть обманутым, Тоня.
— Ложь!
— Не буду спорить, — загоняет сумму, а затем выводит цифры на экран. — Итак? — застывает в ожидании моего встречного движения.
Прикладываю карту и замираю в одобрении платежа.
— Теперь, дорогая, можем о чем угодно говорить. Погадать тебе на мужа?
— Нет.
— Все хорошо, все хорошо, — прикрыв глаза лопочет.
— Я сказала «нет». Хочу узнать про магазин.
— «Шоколадница», да? Сладкая выпечка, бисквиты, кексы, мармелад, халва, торты на заказ и шоколад ручной работы?
Если честно, я совершенно не удивляюсь ее познаниям, блуждающим по тонкой грани выдумки и предубеждения, которыми она уже минут пятнадцать потчует меня.
— Новая бухгалтерия и собственный цех. Мы расширили штат, нарастили клиентскую базу… — я, видимо, решила хвастануть успехами.
И все это за почти неполный год со дня начала нашего свадебного путешествия. Данное однажды слово Велихов сдержал. Муж показал мне мир, отправив нас в романтический круиз. Мы побывали в гостях у дядюшек на Кубе, потом посетили полуголый карнавал в жарком и свободном Рио, затем опять перемахнули Атлантику и почесали львиные гривы во время африканского сафари, в котором Петр принимал участие, а я сопровождала мужа и болела за него, когда он получал очередной трофей. Мы наслаждались жизнью днем, вечерами просматривали бизнес-сводки и обсуждали план работы по возвращении, а ночами… Ночами муж требовал любви и по потребностям, конечно, в полной мере получал. Не знаю, как так вышло — ведь мы всегда предохранялись, — но две четкие полоски настигли нас, когда мы обходили рынок в одной из жарких стран цветастого и солнечного континента. Велихов радовался, как ребенок, когда я показала ему результат утреннего эксперимента на естественное состояние женщины, живущей регулярной половой жизнью со своим любимым человеком. А после официального подтверждения врача, не владеющего, к сожалению, русским языком, Петя спешно засобирался домой, не выпуская меня ни на секунду из своего слишком суженного поля зрения.
В родные края я вернулась слегка беременной, а сейчас… Неполный четвертый месяц… К концу подходит уже шестнадцатая неделя, неумолимо приближая срок, надеюсь, что благополучного, родоразрешения. Никто об этом ничего не знает — мы не сказали никому. К тому же моя конституционная составляющая позволяет в полной мере сохранять интригу и совсем не возбуждать родителей. Хотя… Хотя… Мне кажется, что мама о чем-то догадывается, а тетя Наташа все чаще задает неудобные вопросы Пете, временами ставящие его в мозговой тупик и с ответами на которые он, как правило, не торопится, а когда осмеливается или созревает, то виртуозно путает следы и сводит все к безобидным шуткам о великолепном аппетите его крохотной жены.