Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
Томку забрал Никита, я решил, что пока рано девчонкам оставаться вдвоем, не хотел так сильно перегружать Женечку, хотя она была рада проводить время с моей дочкой. Из нее бы вышла идеальная мать. В отличие от Насти, которая даже не спрашивала, как Тамара справляется с уроками без нее!
Херово справляется. Мы все справлялись херово, пока я не нанял дочери репетитора из школы.
А Настенька делала вид, что это больше не ее проблема. Теперь она тратила время на романы с другими мужиками и покупку
Алый бархат действовал на меня хуже, чем тряпка на быка. Я пялился на Настю и представлял, как буду откручивать ей голову, когда мы окажемся наедине.
– Не зря говорят, что у евреев самые крепкие браки, - пошутил кто-то за столом. Я моргнул и с трудом сфокусировал взгляд на старике, который весь вечер молчал. – Вижу, как вы Аркадий Давидович не сводите взгляд со своей супруги. Не каждые молодожены сохраняют такой огонь в отношениях. Кажется, тут все сейчас полыхнет.
– О, не переживайте, - откликается моя благоверная, - на этот случай у меня есть огнетушитель. Так что сегодня обойдемся без пожара.
– Мы без пожара, а кое-кто без сладкого, - басит безымянный рядом с Настей.
Все присутствующие взорвались залпом понимающего, сочувствующего смеха. Их лица плыли в веренице огней и хрустальных бликов. Одно уродливее другого. Но самое яркое, самое ненавистное из них было лицо моей жены.
Этот красный рот… я прямо сейчас готов взять салфетку и стереть с ее губ бля*скую помаду! Неужели она не понимает, как нелепо и смешно выглядит со стороны?! Все эти попытки обратить на себя мое внимание… на этой мысли я запнулся. Ну, точно же! Настя просто хочет вернуть меня в семью!
Какой дурак, как сразу не догадался и не раскусил ее поведение. И наряд этот безвкусный, и прическа и даже поцелуй на крыльце. Все расписано, как в театральной пьесе, а я лох, которого развели на дешевый спектакль.
Еле дождавшись, когда официант принесет нам кофе в маленьких чашечках, а часть делегации выйдет на улицу покурить, я схватил Настю за локоть и силой потащил ее на балкон.
Поставлю на место идиотку, и со спокойной совестью поеду к Жене. Домой, где меня всегда ждут!
Глава 20
Я выхожу на открытую террасу как есть, в красном бархатном платье, без накидки и пальто. Ветер треплет по лицу волосы, поднимает завитые кудряшки вверх, путая их еще сильнее. Но мне не холодно. Жар внутри, мое личное солнце, согревает меня. Смотрю в свое отражение в окне и удивляюсь.
Неужели я и правда такая?
– Любуешься? – слышу за спиной тяжелое дыхание Савранского.
– Да, - честно отвечаю я, - мне очень идет этот образ, правда?
Он подходит ближе и теперь в отражении видны два силуэта. Высокий и стройный и рядом с ним я, маленькая женщина
– Не старайся, тебе не идет, - ушатом ледяной воды на меня льются слова мужа. Я оборачиваюсь. За спиной по-прежнему мое отражение. Не такое статное, не такое красивое как секунду назад.
А передо мной человек, который все сломал.
– И смотрел ты на меня весь вечер именно потому, что мне не идет мое платье, я верно поняла?
Тут темно, но бликов гирлянды достаточно, чтобы я увидела, как мой муж кривит лицо.
– Все думал, когда ты кинешься танцевать канкан. В таком развратном платье…
– Ага. А Женя, я так полагаю, пленила тебя монашеской рясой и шерстяными гамашами в рубчик?
Савранский хватает меня за руку и с силой дергает на себя:
– Не сравнивай себя и Женю. Ты никогда не будешь как она.
– И слава Богу!
Я пытаюсь выдернуть локоть из железного захвата, но пальцы Кеши только сильнее впиваются в кожу. Он сдавливает ее, пока эта боль не становится невыносимой.
– Отпусти.
– Зачем? Побежишь к своему лысому уроду? Или сегодня развлечешься с… бля*ь, как его зовут?
– Кого?!
– Урода, с которым ты весь вечер флиртовала, - рычит на меня Кеша.
– Аркадий, я запуталась в уродах, честное слово. Лысый в обед, волосатый за ужином. Зовут его Игорь Глушнев, и тебе это должно быть известно, потому что ты сам меня ему представил.
Что-то нехорошее, неправильное и порочное плещется в глазах моего мужа. Он смотрит на меня и опускает руки вниз, так что я снова могу шевелиться.
– Не смей порочить нашу фамилию!
– Голову полечи, придурок!
Я отворачиваюсь и иду в сторону входа в ресторан. Там за дверью горит свет, играет приятная музыка, и смеются люди. Там меня точно не будут обижать и причинять боль.
– Я не договорил, - кричит Савранский.
– А мне по хер, - так же, не убавляя тона, отвечаю я.
Мне кажется, что этот глупый, непонятный разговор уже окончен, как Кеша догоняет меня и слегка толкает к стене, так что наши силуэты пропадают из стеклянной арки.
– Думаешь, твое платье тебе поможет?
– Господи, в чем?
– Ну не знаю, тебе виднее, о чем думает женщина, когда наряжается как шлюха.
Я машинально поправляю вырез, натягивая ткань на грудь, чтобы Савранский больше не жрал ее глазами:
– Вероятно, ты в шлюхах разбираешься больше чем я. У меня нет таких познаний.