К достижению цели
Шрифт:
Мои объяснения показались убедительными.
«Хорошо, — сказал в заключение Жданов, — мы ВАМ (на этом слове он сделал ударение) желаем победы...»
Стало ясно, что «теории» моих недоброжелателей отвергнуты. Я поблагодарил за доверие и ушел...
После этой беседы я не сразу разобрался в своих чувствах; потом все понял, и многое прояснилось... И пришел я в хорошее настроение — главное ведь состояло в том, что руководство партии высоко ценит шахматы и уделяет им внимание. Но разве шахматы этого не заслуживают?
Первая моя партия в Москве — с Эйве. В те годы любимым моим оружием был
Играть было легко. Почувствовав опасность, Эйве принимает стандартное решение — играть на упрощения. Но на доске еще ферзи, а черный король застрял в центре! Централизованный белый конь приносится в жертву, зато белые тяжелые фигуры окружают верного короля. Эйве отдает ферзя, но и это не помогает. Вероятно, это лучшая моя партия, сыгранная в матч-турнире. Вторую партию выигрываю у Смыслова. У меня уже 8 очков из 10!
Но в следующем туре меня ждал страшный удар. Я, к стыду своему, не знал одной дебютной системы в защите Нимцовича, введенной в турнирную практику еще Капабланкой. С трудом поддерживал я равновесие в партии с Решевским, но затем не выдержал напряжения и проиграл... Неприятное поражение — только что я доказывал, что Решевский не опасен, и...
Однако это оказалось лишь эпизодом в турнирной гонке. Выигрыш у Кереса укрепил положение лидера. Затем ничьи с Эйве и Смысловым, и вот — четвертая партия с Решевским.
Решевский играл начальную стадию очень тонко, но в выборе дебюта — французская защита — ошибся: это начало я играл более двадцати лет. В решительный момент мой партнер допустил просчет, и перевес перешел к черным. В цейтноте Решевский еще более ухудшил свою позицию, и доигрывание ничего уже изменить не могло. К последнему кругу я обогнал своих партнеров настолько, что если бы вышел из турнира, то дележ первого места все равно был бы обеспечен! Осталось сделать еще одну ничью, чтобы обеспечить победу.
9 мая 1948 года. Праздник — День Победы. Дом Союзов осажден шахматистами. Играю белыми с Эйве. После дебютных ходов позиция упростилась — предлагаю ничью, но партнер отказывается.
«Хорошо, будем играть дальше». У Эйве не выдерживают нервы, и он тут же соглашается на ничейный исход партии. В зале гремит овация. Чемпион мира — советский шахматист. Это был успех не одиночки, а целого поколения. На завоевание первенства мира, на освоение высот шахматного мастерства молодому поколению советских мастеров потребовалась примерно четверть века. Принципы советской шахматной школы, исследовательский характер нового направления оказали влияние на развитие шахматной мысли. Новый чемпион был признан всем шахматным миром.
Арбитр турнира престарелый Милан Видмар успокаивает зрителей, и игра возобновляется. Ухожу за сцену, там уже ждет министр электростанций Жимерин и приглашает к себе домой. «Хорошо, но выйдем через подъезд Октябрьского зала, там публики нет».
«Пойдем через выход Колонного зала, — неожиданно решает министр, — надо общаться
И пошли «общаться». Собственно, не шли, а качались из стороны в сторону в восторженной толпе, которая заполнила Охотный ряд. Как ни относились дружелюбно к нам окружающие, двигались мы с черепашьей скоростью. Наконец добрались до «Победы» (Горьковский автозавод только стал их выпускать), которая нас ждала, и уехали.
Играю последнюю партию со Смысловым. Предлагаю ничью: «А у Решевского будете выигрывать?» (Вася Смыслов уже думал о втором месте.) «Постараюсь!» Это был сложный вопрос. Решил я с американцем сыграть дебют четырех коней. Там белые практически застрахованы от поражения, а черные — если хотят играть на выигрыш — должны рисковать. Решевский, конечно, рискнул... и проиграл!
Осталась последняя партия — с Кересом. Попадаю черными в трудную позицию, но Керес допускает неточность, и мне стало легче. Предлагаю ничью. Керес отказывается. Устал я до предела — думал двадцать минут и так и не нашел, что в этот момент мог вынудить ничью повторением ходов (после партии Пауль показал эту возможность), и я проиграл. Кое-кто решил, что это умышленный проигрыш (я даже получил теплую телеграмму из Эстонии)... Каюсь, ничьи по соглашению делал — с Лисицыным в 1931 году, с Флором в 1933 году и др. — всего не перечтешь, но в своей спортивной жизни никогда и никому сознательно не проигрывал [1].
Гаянэ Давидовна тоже радуется. Прошло четырнадцать лет с той поры, как мы с ней познакомились. Это было 2 мая 1934 года; Яша Рохлин — ныне он председатель шахматной федерации профсоюзов — устроил вечеринку. Жил он тогда на Васильевском острове. Его жена была артисткой балета, она и пригласила свою подругу... Обе они учились у знаменитого балетного педагога Агриппины Яковлевны Вагановой. Когда однажды Рохлин представлял меня ей, он сказал: «Гроссмейстер балета, разрешите познакомить вас с гроссмейстером шахмат...»
Возвращались ночью, Николаевский мост (ныне мост лейтенанта Шмидта) через Неву уже разведен, Дворцовый тоже вот-вот должны развести. Полил дождь, моя прическа вконец испорчена, и я искренне волновался, что не сумею понравиться хорошенькой девушке. Но страхи оказались напрасными, и ровно через год на квартире у родителей жены собрались друзья и родные, чтобы отпраздновать свадьбу.
Да, жене тоже пришлось нелегко, в этой трудной борьбе...
На приеме в ВОКСе Романов (он тогда был членом Комитета физкультуры) обнимает меня и говорит: «За пятнадцать лет чемпионства уверен...» Николай Николаевич не ошибся; не мог же он предвидеть, что будут два годичных перерыва!
После турнира стало тяжелей, чем во время соревнования. Встречи, закрытие, концерты, беседы. Самым тяжелым, несомненно, было сознание того, что стал чемпионом. Это мешало жить. Но все же выдержал. Инстинкт самосохранения сработал. Скоро я забыл о том, что чемпион. А когда вспоминал и становилось как-то не по себе, то мыслил: а что это такое чемпион? Всего лишь выигрыш соревнования на первенство мира. И ничего больше!
Теперь надо возвращаться к электротехнике, там тоже надо начатое дело довести до конца; это полезно и со спортивной точки зрения: появится вновь шахматный «голод».