Кармен и Бенкендорф
Шрифт:
Я молча иду к шкафу, достаю бутылку и протягиваю пришибленному Олегу. Тот открывает ее тут же, поднимает с пола неразбившийся стакан и наполняет его на две трети...
– Чего ты его поишь!
– взрывается затихшая было Кармен; она вдруг удивительно ловко выхватывает у следователя стакан и жадно, в несколько глотков, выпивает.
– Господи!
– сокрушенно вздыхает Зульфия Тимуровна.
Олег, почти бесстрастно проследив за действиями Анны, берет у нее стакан со следами губной помады и повторно наливает
– Я скоро вернусь. Пропусти, мать!
– и, потеснив дежурную, протискивается мимо ее большого тела в коридор.
– Перчатки не забудь!
– кричит ему вдогон Кармен и закуривает, усаживаясь на подоконник.
– У вас есть веник, Зульфия Тимуровна?
– обращаюсь к дежурной.
– Щас принесу, - отвечает женщина и выплывает из номера.
Я успеваю поднять опрокинутый столик и второй стакан, когда за спиной раздается хрипловатый голос Соломина:
– Что за шум, а драки нет?
– Драка уже кончилась, - отвечаю, оборачиваясь.
– Вижу кровопролитие, - золотая оправа очков у Соломина сверкает. Он, как всегда, в белой рубашке с галстуком, но без пиджака и жилета. Серые подтяжки перехватывают его старческие плечи.
– Здравствуйте!
– кивает Анне.
– Это вино, - поясняю, глядя в темные лужи, разлитые на полу. Знакомьтесь:
Кармен, то есть Анна.
– Очень приятно, Анна Кармен, - кивает седой головой Соломин, вынимая руку из кармана: - Я Виктор Алексеевич.
– Начальник пресс-службы федерального управления на Северном Кавказе, добавляю я, повернувшись к Анне, затуманенной сигаретным дымом, и решаю не уточнять значения слова "Кармен".
– Очень рада, - отвечает моя подруга, не отрываясь от подоконника.
– Вы, Аня, представляете какое-то издание?
– интересуется дед как шеф прессслужбы.
– Нет, я вольный художник и представляю только себя, - резко говорит Анна.
Гипертонические, с лиловыми прожилками щеки Соломина вздрагивают. Они долго смотрят друг на друга - Соломин и Кармен.
– Простите за банальность, - наконец подает голос мой шеф, - но у меня действительно такое ощущение, будто я вас где-то видел.
– Вполне возможно, - в глазах Анны разгорается пьяный огонь.
– Сегодня на брифинге, например.
– Дело в том, Виктор Алексеевич, что Анна пишет прозу, - раскрываю я "секрет".
– Она автор двух повестей, опубликованных в "Юности". Так что вполне может быть...
– Кармен, Кармен, - задумывается Соломин.
– Такая фамилия... Я бы запомнил. Но что-то...
– он смотрит в грязный пол и качает головой.
– Она печаталась под псевдонимом, - вдруг нахожу выход из создавшегося положения.
– Анна Кох.
– Кох?
– переспрашивает Соломин и прячет руки в карманы темно-серых,
– Что-то знакомое...
– Генерал Кох - комендант Кенигсбергского немецкого гарнизона в годы войны, - хохмит Анна и криво улыбается.
Шеф не успевает отреагировать. Оттерев его от двери, в номер вваливается рыжий следователь.
– Держи, - он бросает Анне пару красных перчаток и, молча кивнув Соломину, поворачивается ко мне: - Уборщица мусор не выбрасывала, в номере не убирала!
– и стреляет в Анну свинцовым взглядом.
– Я перерыл все. Пушки нигде нет!
В комнате повисает жутковатая тишина. Я слышу гулкое биение своего сердца.
– Сейчас на ваших глазах, - левитановским голосом произносит Олег, - я буду делать этой бабе шмон!
– Что здесь происходит?
– ошалев от ситуации, вопрошает Соломин.
– Эта женщина - проститутка, - повернув к деду красное лицо, чеканит Прокуратор.
– Сегодня ночью она украла мой пистолет. Я его собираюсь у нее забрать.
У Соломина седые брови выползают выше золотого ободка очков и увеличиваются глаза.
– Где куртка?
– рявкает Олег и, не дожидаясь ответа, направляется в коридорчик к вешалке, оттолкнув меня по дороге.
Красный пуховик виден всем. Сдерживая ярость, рыжий юрист ныряет рукой во все карманы... Ничего нет. Тогда он снимает куртку и ощупывает ее всю, мнет в сильных рябых лапах...
Анна со злой улыбкой наблюдает эту сцену, сидя на подоконнике с сигаретой в руке.
– Раздевайся, сучка!
– кричит ей Олег, резко шагнув в комнату.
– Только подойди, козел!
– шипит Кармен, не меняя позы.
– Я тебе нос откушу!
Рыжий Прокуратор останавливается, как загипнотизированный. Соломин растерянно хлопает глазами. Я прислушиваюсь к своему дрожащему от напряжения телу.
Боюсь, что вот-вот зазвенит в голове.
– Хорошо. Я согласна на обыск. Но сделает это не рыжий кретин, а Андрей, - Кармен поочередно смотрит на нас - троих оцепеневших мужчин.
Она гасит сигарету и выпрямляется во весь рост.
– Иди сюда, Эндрю!
– она протягивает ко мне ладонь.
– Или, может быть, вы хотите меня ощупать, Виктор Алексеевич?
– и бросает на деда иронический взгляд.
Я делаю шаг к Анне, и тут Соломин неожиданно срывается на крик:
– Что здесь, черт побери, происходит!? Немедленно прекратите этот балаган!
– И трясущейся рукой достает из кармана платок.
– А происходит здесь белая горячка, кураж пьяного дебила из прокуратуры!
– теперь уже повышает голос Кармен.
– Он несет тут ахинею, а вы уши развесили!.. Не брала я у него никакого пистолета! Сам где-то по пьяни посеял и теперь целый вечер покоя никому не дает.
– Заткнись, курва!..
– взвиваете.я Олег, но не успевает развить атаку.