Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Понятно, – разочарованно протянул Дэни и тяжело вздохнул. – Вот так всегда! Работаю, работаю, а все почему-то считают, что я сижу без дела. Это просто нечестно! Сами бы попробовали так без дела сидеть – враз бы поняли что к чему! Да, ладно, чего уж там! Не в первой! Спасибо, что предупредили, мисс. Надеюсь, в этой записке ничего плохого не говориться… Вы такая добрая, и мне бы не хотелось, чтобы у вас были неприятности.
– Все в порядке, Дэни, – Шанталь снова улыбнулась, тронутая его искренним участием. – Всё будет хорошо, вот увидишь. В конце концов все будет хорошо. А теперь, беги. И постарайся избежать встречи с месье Полем.
– Хорошо. До свидания, мисс.
– До свидания.
Еще
Ступени, ступени, ступени… Короткий путь от гримерной до выхода из театра показался ей бесконечным. В голове тупо билась одна-единственная мысль:
«Не может быть. Этого не могло случиться! Только не сейчас! Я этого не допущу! Ни за что! Я сделаю все возможное и невозможное тоже, но этого не произойдет! Она не может умереть! Просто не может! Не посмеет! Я ЕЙ НЕ ПОЗВОЛЮ! Ты слышишь меня, Анна-Луиза? Я не разрешаю тебе умирать, слышишь?!! Не смей этого делать! НЕ СМЕЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ СО МНОЙ!!! Только не после того, что я вынесла ради тебя! Ради нас! Всех этих унижений, оскорблений и насмешек… Всего этого презрения… Ты не можешь. Ты просто не можешь так поступить со мной! Слышишь? НЕ МОЖЕШЬ! Я ТЕБЕ ЭТОГО НЕ ПОЗВОЛЮ!!!»
Шанталь так погрузилась в свои мысли и переживания, что не заметила Дэни, стоящего на своем обычном месте у двери, со скучающим видом рассматривая прохожих и проезжающие мимо экипажи и автомобили, и едва не сбила его с ног.
– Прости, Дэни, – пролепетала девушка, с трудом переводя дыхание. – Я не заметила тебя.
Мальчик обвел удивленным взглядом ее побледневшее лицо, растрепанные волосы, небрежно накинутый на плечи плащ и чуть нахмурился.
– С вами всё в порядке, мисс Шани? – в его голосе прозвучало искреннее беспокойство. – Что-нибудь случилось? Вам плохо? Может, позвать кого-нибудь? Вы подождите здесь, а я сейчас мигом сбегаю за месье Полем.
– Нет, – перебила его Шанталь резче, чем ей бы хотелось. – Нет, не нужно, – уже мягче добавила она. – Не стоит, Дэни. Со мной все в порядке.
– Вы уверены? – протянул мальчик с явным сомнением в голосе, изучая ее хмурым взглядом исподлобья.
– Разумеется, – Шанталь призвала все свое мастерство и постаралась изобразить на своем лице ослепительную улыбку, с которой обычно принимала аплодисменты поклонников после окончания спектакля, изо всех сил надеясь, что паренек не заметит, как дрожат ее губы. – Всё действительно в порядке. Я просто устала и голова болит. Пойду, прогуляюсь немного по парку, подышу свежим воздухом – и все пройдет. Если месье Поль будет спрашивать, скажи, что я скоро вернусь.
– Да, мисс. Как пожелаете.
Успокоенный ее словами, Дэни отступил на шаг, освобождая дорогу, и услужливо открыл дверь.
– Спасибо, Дэни. Ты очень мил, – пробормотала девушка и вышла наружу.
Улица встретила ее ледяным ветром, хлестнувшим по лицу, подобно плети. Вдохнув морозный воздух, Шанталь поплотнее запахнула плащ, сделанный из обычной грубой темной ткани, подбитый изнутри темным же мехом, накинула на голову капюшон, скрыв волосы и лицо, и мгновенно превратилась
– Простите, но вы не могли бы отвезти меня к приюту Сан-Дэни? – пробормотала она, протягивая вознице несколько монет.
– Как пожелаете, госпожа, – невнятно просипел возница из-под темного шарфа, скрывающего его лицо до самых глаз. Его руки, крепко держащие поводья, скрывали темные вязаные перчатки, а из-под потрепанной видавшей виды шляпы выбивались седые пряди. – Домчу быстрее ветра, не извольте сомневаться.
Шанталь ловко вспрыгнула на подножку и, удобно устроившись на скамье, захлопнула за собой дверцу. Спустя мгновение после этого раздался хриплый крик возницы, понукающего лошадь, и экипаж, покачиваясь, двинулся вперед. Откинувшись на обитую мягкой темной тканью спинку, девушка наконец-то немного расслабилась и закрыла глаза, прислушиваясь к мерному цоканью подков по мостовой и поскрипыванию колес.
Она была слишком взволнована и очень спешила, а потому не заметила стоящий в отдалении автомобиль и сидящего за рулем красивого мужчину, который внимательно наблюдал за ней.
Сжав руль так, что побелели костяшки, Альберт смотрел, как Шанталь вышла из театра, быстро сбежала по ступенькам и, обменявшись парой фраз с кучером, села в экипаж, который стоял как раз напротив входа в театр и, очевидно, дожидался ее. Несмотря на темный плащ, широкими складками окутывающий фигуру девушки, и капюшон, скрывающий ее лицо, он сразу же узнал ее, как узнал и экипаж, отделанный черным лакированным деревом с витиеватыми вензелями в виде буквы «Б» на дверях. От его глаз не укрылось и то, с какой поспешностью и уверенностью девушка разговаривала с кучером, а затем села в этот прекрасный дорогой экипаж. Так, словно уже не раз делала это и прекрасно знала и кучера, и куда ее повезут.
…говорят, она – новая любовница Блэкбурна…
Слова светского хлыща, с которым он случайно столкнулся в буфете театра во время первого посещения «Мессалины», огненным клеймом отпечатались в его взбудораженном мозгу, отозвавшись болью в сердце, а начавшая было утихать ярость вспыхнула с новой силой, сметая всё на своем пути подобно разбушевавшейся стихии. В ее бесконечном ослепительно-белом пламени, без устали поддерживаемом гордостью, гневом и болью, сгорали доброта, сострадание, понимание, любовь – всё то лучшее, что разбудила в нем встреча с этой таинственной неприступной красавицей и что он с такой готовностью безропотно сложил к ее ногам. Сгорали, оставляя после себя лишь черный пепел пустоты и безнадежности с острым привкусом горечи.
Чуть прищурившись, Альберт мрачно смотрел вслед удаляющемуся экипажу застывшим взглядом, пока тот не скрылся из виду.
«Ничего, я подожду. Когда-нибудь ты все равно вернешься сюда. И вот тогда мы поговорим. Только я и ты… Мессалина».
Выйдя из машины, он со злостью захлопнул дверцу и направился в небольшой бар напротив театра. Как обычно в этот час, в баре никого не было, за исключением бармена – невысокого грузного мужчины в белоснежной рубашке и столь же белоснежном пока фартуке – который стоял за стойкой, с неторопливой ленцой вытирая кружки. При виде Альберта маленькие темные глазки под нависшими бровями, придающими некий налет грозности и солидности его широкому рыхлому лицу с уложенными на прямой пробор и щедро напомаженными волосами, вопросительно прищурились, а руки на мгновение прекратили свою работу. Однако, окинув наметанным взглядом осанку и манеру держаться нежданного посетителя, а также его костюм из дорогой темной ткани, явно пошитый на заказ, он тут же убрал кружки под стойку и расплылся в услужливой улыбке.