Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
Он еще раз сильно тряхнул ее, испепеляя потемневшим почти до черноты взглядом. И тут до нее донесся знакомый запах.
– Господи, да ты пьян! – пробормотала Шанталь, озаренная внезапной догадкой.
– Пьян? – лицо Альберта исказилось в гримасе, представлявшей жуткую смесь гнева, горечи, разочарования, презрения и насмешки. – О нет. Я не пьян. К сожалению. Всего виски этого мира не хватит напиться до такой степени, чтобы забыть, каким дураком я был. Меня ловко облапошила театральная актриса, приторговывающая собой на подмостках. Словно жалкого, глупого, доверчивого щенка. Впрочем, я и вел себя, как жалкий, глупый, доверчивый щенок. Приходил на каждый твой спектакль, посылал букеты. Выставлял себя на посмешище вместо того, чтобы напрямую спросить о цене. Господи, я сам себе противен! Впрочем, по заслугам
Он снова тряхнул ее с такой силой, словно хотел вытрясти из нее душу. Шанталь болезненно поморщилась и попыталась высвободиться, но ее попытка привела лишь к тому, что Альберт сильнее сжал пальцы, буквально впившись ей в плечи.
– Отпустите меня! Мне больно!
– Мне тоже больно. Мне очень больно. И становится еще больнее, когда я думаю о том, кому я готов был отдать свое сердце и все, что имею. Шлюха! Обыкновенная жалкая шлюха! Такая же, как и те, что открыто торгуют своим телом в борделях и на улицах. Нет, хуже. Те, по крайней мере, не притворяются добродетельными и не играют в высокие чувства. Они просто делают свое дело, берут деньги и исчезают из твоей жизни навсегда, не причиняя боли ни себе, ни другим.
Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
– Господи, да что такое сегодня происходит?!! – взорвалась девушка, пытаясь вывернуться из его звериной хватки. – Что с вами со всеми? Сначала Блэкбурн, теперь вы!
При упоминании имени более удачливого и от этого вдвойне ненавистного соперника начавшая было утихать ярость Альберта вспыхнула с новой силой, сжигая в пепел последние остатки благоразумия и сострадания.
– Блэкбурн, говоришь?!!! – взревел он, словно зверь, получивший смертельную рану. – Да, я видел, как ты садилась в его экипаж. Славно поразвлеклись? Надеюсь, вам было очень весело. Разумеется, было! Ты ведь любишь повеселиться? Особенно за счет любовников. Богатых, знатных любовников. В Париже – де Сан-Сир, здесь – Блэкбурн. Кто следующий? Хотя я знаю, кто будет следующим. Следующим буду я! Не волнуйся, крошка. Я заплачу тебе больше, чем они. Я заплачу столько, сколь ты захочешь. Сколько скажешь. Ты будешь принадлежать мне. Но только мне. И между нами больше не будет лжи. Все будет по-честному.
Взглянув в его почерневшее и почти до неузнаваемости искаженное болью и бешенством лицо с глазами, напоминающими две черные бездны, полыхающие яростным огнем, и нервно вздрагивающими, побелевшими крыльями носа, Шанталь ощутила себя загнанной в угол маленькой беспомощной мышкой в лапах обезумевшего от голода гигантского кота и впервые за все время этого странного разговора действительно испугалась. Его безумие было почти осязаемо. Казалось, еще мгновение, еще одно слово – и он перешагнет ту последнюю черту, отделяющую человека от зверя. И наступит конец. И она боялась даже думать о том, каким будет этот конец.
– Господи, вы сошли с ума, – умоляюще прошептала девушка, с трудом удерживая наворачивающиеся на глаза слезы. – Вы не знаете, не понимаете…
– О, нет, моя милая. Теперь я все понимаю. Жаль только, что, в отличие от де Сан-Сира и Блэкбурна, я не сразу раскусил тебя.
– Де Сан-Сир?!! – это имя пробудило в ней прежний гнев. – Не смейте говорить мне об этом подлеце! Вы ничего не знаете!
– За что вы так злитесь на него? – ядовито усмехнулся Альберт, сверля ее пристальным изучающим взглядом, словно удав кролика. – За то, что он раскусил вашу игру? За то, что показал всему свету ваше истинное лицо? Не стоит. Он ведь был не первым. Газеты писали и о других. Только я не запомнил их имен. Их было слишком много. Так почему вы злитесь на беднягу де Сан-Сира? Может быть, потому что он не женился на тебе? А ты думала, что он такой дурак, что женится на шлюхе, на которой клейма ставить негде? – Шанталь никогда не думала, что может быть так больно. Что на свете вообще существует такая боль. Слова Альберта врезались в ее сердце, подобно ударам кнута, безжалостно раздирая его на части и оставляя после себя лишь ошметки, истекающие кровью. Она даже не пыталась вырваться или возражать, понимая, что он попросту не услышит ее. Сейчас он не слышал никого, кроме своей собственной боли и разочарования. А потому она просто стояла перед ним, подчиняясь силе его рук,
Отпустив ее плечи, он схватил ее за запястье и направился к двери, таща ее за собой.
– Куда вы тащите меня? – девушка сделала еще одну безнадежную попытку вырваться. – Отпустите немедленно!
– Ты поедешь со мной, – не оборачиваясь, жестко отрезал Альберт, продолжая тащить упирающуюся девушку к двери. – Я же сказал: сегодня ты принадлежишь мне. Я долго был дураком и выставлял себя на посмешище ради тебя. Полагаю, я заслужил награду и намерен ее получить. Сегодня. Сейчас.
Отчаявшись взывать к его разуму, Шанталь предприняла последнюю попытку.
– Я закричу.
– А как же твое желание избежать сплетен? А впрочем, давай, кричи. Я хочу посмотреть на того, кто осмелиться встать мне поперек дороги.
– Внизу дежурит Дэни, – упрямо заявила Шанталь в слабой надежде все же вразумить разбушевавшегося мужчину. – Он расскажет все месье Полю, и тот поднимет на ноги всю полицию Чикаго!
– Ты имеешь в виду мальчика у двери? – зло усмехнулся Альберт. – Его там нет. Я просил его сходить кое-куда и хорошо заплатил. Его еще долго не будет. Что касается месье Штрассера, то сомневаюсь, что он будет устраивать шумиху. Театру это не выгодно. Это может сильно подмочить репутацию труппы. Кроме того, что он и ты можете сказать полиции? Театральная актриса, имевшая множество романов в Европе, обвиняет богатого человека с безупречной репутацией в… В чем? В похищении? В изнасиловании? И ты думаешь, тебе поверят? Вы лишитесь зрителей и… всё. Конец. Финита ля комедия. Это будет конец всему: вам, вашему успеху и вашей труппе!
Это было больно и жестоко – все то, что он говорил – но самое страшное заключалось в том, что все это было правдой, и Шанталь прекрасно это понимала. Поэтому она смирилась и, перестав сопротивляться, послушно последовала за своим вторым похитителем.
«Что за злосчастный день? Нет, этот мир точно сошел с ума. Господи, помоги мне, я так устала».
– Ой, Элиза, взгляни! Это же твой дядюшка Уильям-Альберт Эндри!
– Я помню, как зовут моего дядюшку, – холодно обронила Элиза, глядя на вышедших из театра Альберта и Шанталь.
Даже с такого расстояния ей было прекрасно видно хмурое и мрачное, словно грозовая туча перед бурей, лицо Альберта, а насупленные брови, напряженные скулы и упрямо выпяченный подбородок с сурово поджатыми губами свидетельствовали о том, что их обладатель готов взорваться в любое мгновение, обрушив всю силу своего гнева на первого же, кому выпадет несчастье оказаться у него на пути. Его спутница была бледна и выглядела очень расстроенной и еще более усталой. До такой степени, что, казалось, только рука Альберта, мертвой хваткой вцепившаяся в ее локоть, не дает ей упасть на землю. Парочка направилась к машине, стоящей прямо напротив входа в театр, в которой Элиза безошибочно опознала личный автомобиль Альберта. Только на этот раз рядом с ней не маячила знакомая фигура Джорджа, служившего ее дядюшке помимо всего прочего еще и персональным шофером. Альберт усадил свою спутницу на пассажирское место впереди, после чего с силой, граничащей со злостью, захлопнул дверцу, и, быстро обойдя машину, занял место шофера. Спустя мгновение до них донесся грубоватый рокот мотора, после чего автомобиль сорвался с места, пронесся мимо и, свернув в одну из боковых улочек, скрылся из виду.
– Господи, это же была сама Шанталь. Шанталь собственной персоной! Я ее сразу узнала, хотя она без грима и одета, словно прислуга! – донесся до нее, словно сквозь плотный слой ваты, дрожащий от восторга голосок Дэйзи.
Вздрогнув от неожиданности, Элиза удивленно воззрилась на подругу, словно только что заместила ее присутствие. Впрочем, как мысленно призналась она себе, в какой-то мере это так и было: она была так ошеломлена увиденным, что на какое-то время просто перестала слышать и замечать происходящее вокруг. Между тем совершенно не заметившая, какое впечатление произвело на ее подругу появление Альберта вместе с Шанталь, Дэйзи продолжала весело щебетать: