Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Нет, ты только подумай, Элиза, они вместе вышли из театра, при этом он поддерживал ее под руку так, словно они… э-э… – девушка споткнулась, подбирая нужное слово, – весьма близки, – наконец продолжила она после секундной паузы, нарочито и многозначительно выделив голосом слово «весьма», – сели в машину и уехали. Вот так запросто, среди бела дня на глазах у всех! Они даже не пытались скрываться. Наоборот, их не заметил бы только слепой! Хотя твой дядюшка не раз демонстрировал, что ему все равно, что о нем думают или говорят в обществе, но, признаться, я не думала, что он осмелится на такое. Это так… хм-м… просто вопиюще неприлично. Я бы даже сказала, что таким поведением он бросает вызов всему уважаемому обществу. Очевидно, твоему дядюшке действительно
– Я заметила, – едва слышно процедила Элиза, изо всех сил пытаясь подавить бушующие внутри ярость и ненависть.
– Значит, Шанталь – любовница твоего дядюшки? И ты действительно ничего не знала об этом? – вкрадчиво поинтересовалось Дэйзи, с пристальным вниманием изучая побледневшее и застывшее, словно мраморная маска, лицо подруги, пытаясь поймать ее взгляд.
От насмешливой иронии, явственно прозвучавшей в ее голосе, у Элизы потемнело в глазах, а ладони непроизвольно сжались в кулаки от злости и бессилия. Однако она, хотя и не без усилий, совладала с охватившим ее гневом и заставила себя разжать пальцы. Холодно пожав плечами, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном и не имеющем никакого значения, она равнодушно отрезала:
– Нет, не знала. Да и какое мне дело до любовных связей дядюшки с дешевыми театральными актрисами?!! Все равно дальше банальной интрижки это не зайдет. Бабушка Элрой не позволит. К тому же, полагаю, в любом случае долго это не продлится. Она смазлива, но она всего лишь актриса. Такая же, как все. Обыкновенная вульгарная глупая деревенская девица, мечтающая о красивой жизни и готовая на все, чтобы заполучить ее. Танцующая на подмостках и прыгающая из одной в постели в другую в глупой надежде, что какой-нибудь немолодой, но богатый дурак позарится на ее прелести и женится на ней, и она наконец-то получит спокойную обеспеченную жизнь и станет уважаемой леди. К несчастью для нее, так бывает лишь в романах. Смешно даже думать, что бабушка Элрой позволит им зайти далеко. В лучшем случае она посмотрит на это сквозь пальцы, но уж, разумеется, не одобрит и никогда не позволит ему привести ее в дом, а тем более в качестве следующей леди Эндри. Леди Эндри – театральная актриса? Нет, это немыслимо. Это просто невозможно. Впрочем, я надеюсь, дядюшка Уильям и сам достаточно умен и не позволит какой-то там расчетливой девице легкого поведения, как бы она ни была красива, окрутить себя. Так что с какой стороны ни взгляни, а эта связь не продлится долго.
– И все-таки интересно, давно у них роман? – настойчиво повторила Дэйзи.
– Какая разница?!! – не выдержав, вспылила Элиза, но тут же взяв себя в руки, продолжила прежним спокойным равнодушным голосом. – Я же говорю, это скоро закончится. К тому же, что в этом такого уж особенного? Можно подумать, мой дядюшка первый, кто заводит роман с актрисой. Вот уж невидаль.
– Да, но если другие это делают постоянно и к этому все уже привыкли, то твой дядюшка ни в чем таком не был замечен! Нужно непременно рассказать об этом маме. Какая потрясающая новость. Да нет, это же просто сенсация! Уверена, она произведет небывалый фурор в обществе. Все будут говорить только об этом.
Глаза Дэйзи засветились от предвкушения грядущего скандала и возможности как следует обсудить его подробности где-нибудь на очередном приеме или за чашкой чая. Но на Элизу ее слова подействовали как холодный душ, мгновенно остудив остатки гнева, еще секунду назад бушевавшего в ее душе, подобно тропическому шторму. Любовная связь предмета ее желаний с дешевой театральной актрисой моментально отступила на задний план перед надвигающейся гораздо более ужасной угрозой грандиозного скандала и его последствий. Повернувшись к Дэйзи, Элиза одарила ее своей самой очаровательной улыбкой, которая, впрочем, не коснулась ее глаз, оставшихся такими же холодными и злыми, как и минуту назад, когда она смотрела на Альберта и Шанталь. Только теперь в их кажущейся безмятежной глубине светились искры ледяной угрозы.
– Дэйзи, – ласково
– Просьба? – не почувствовавшая подвоха Дэйзи удивленно посмотрела на подругу.
– Да, – еще более мягко и ласково произнесла Элиза. – Очень большая просьба. И я буду тебе очень благодарна, если ты отнесешься к ней с должным вниманием и в точности выполнишь то, о чем я тебя попрошу. Видишь ли, это очень важно для меня. И не только для меня, – закончила Элиза, многозначительно глядя на девушку.
Совершено заинтригованная Дэйзи недоуменно-вопросительно уставилась на нее.
– И что ты хочешь, чтобы я сделала? – наконец пробормотала она после секундной паузы.
– Я хочу, чтобы ты никому не рассказывала о том, что мы видели только что. Я имею в виду моего дядюшку и… эту актрису, – Элиза не смогла заставить себя произнести имя ненавистной соперницы.
– Но… – растерянно захлопала ресницами Дэйзи.
– Никому! – повторила Элиза, но на этот раз ее голос звучал жестко и непреклонно, словно приказ.
– Но… – снова попыталась было возразить та.
– Ни маме, ни отцу, ни служанке, НИ-КО-МУ! Лучше вообще не упоминай их имен, – еще более жестко объявила Элиза, а ее прекрасные карие глаза угрожающе сверкнули. – А иначе я не ручаюсь за последствия, – мягко добавила она. Однако эта мягкость не оставляла ни малейших сомнений в серьезности предупреждения, а скорее даже подчеркивала ее.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я сказала. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что между дядюшкой Уильямом и этой актрисой что-то есть. Нашей семье не нужны сплетни. Мы недавно потеряли Нила. Мама и бабушка Элрой до сих пор не оправились. Новый удар их просто убьет. А если хоть одна живая душа узнает о том, что мы видели сегодня, непременно пойдут сплетни, а в итоге разразится грандиозный скандал.
– Но, Элиза, если твой дядя хочет избежать сплетен и скандала, то он не должен был появляться со своей пассией вот так открыто, у всех на глазах. Сегодня его увидели мы, а завтра может увидеть еще кто-нибудь. А может быть, уже видели.
Элиза поморщилась: в словах Дэйзи была известная доля правды.
– Я поговорю с дядюшкой, – Элиза раздраженно повела плечиком, – а тебя прошу: держи язык за зубами. Ты ничего не видела, ничего не слышала и ничего не знаешь!
– Но…
– Ничего не было, Дэйзи, – настойчиво повторила Элиза, гипнотизируя ее взглядом, словно голодный удав кролика, которым собрался пообедать. – Мы ничего не видели. А если ты кому-нибудь проговоришься, то перестанешь быть мне подругой. Я буду всё отрицать и объявлю тебя лгуньей. Кроме того, не забывай: дядюшка Уильям богат и влиятелен. Думаю, ему тоже не понравится, если о нем станут шептаться в обществе. Он быстро выяснит, кто распускает сплетни, и я ему в этом помогу. А потом он уничтожит всё ваше семейство. Он разорит твоего отца, а после того, как мы объявим вас лжецами, ни одна уважаемая семья не примет вас в своем доме. Вы станете париями. Так что держи язык за зубами – и всё будет хорошо. И помни: ничего не было. Мы просто гуляли и никого и ничего особенного не видели. Ни дядюшки Уильяма, ни Шанталь. Договорились?
– Договорились, – покорно согласилась заметно побледневшая Дэйзи.
«Так-то лучше. В том числе, и для тебя», – удовлетворенно отметила про себя Элиза.
– Вот и прекрасно, – вслух произнесла она, одарив все еще пребывающую в замешательстве подругу своей самой очаровательной, добродушной и мягкой улыбкой так, словно и не угрожала ей еще мгновение назад, а всего лишь отпустила несколько ничего не значащих замечаний о погоде или очередном чаепитии. – А теперь, если не возражаешь, я, пожалуй, пойду домой. Только сейчас вспомнила, что бабушка Элрой пригласила меня сегодня вечером к себе на чашечку чая, а она очень не любит, когда опаздывают. До встречи, – сделав несколько шагов, Элиза обернулась. – И помни: никому ни слова!