Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Куске Метеро.
Ручка не двигалась, чирикнув лишь короткую линию — точно перечеркивая все будущее не только Нохары Рин, но и самого Обито. Изогнувший в претенциозном жесте бровь Мадара поднял насмешливый прищуренный взгляд.
— Куске Метеро? Я тебя правильно понял, из семьи якудза Куске?
— Верно.
— Ааа, — и протянул точно так же, как Идзуна, когда Обито представился. Теперь-то он распознал этот тон — пренебрежение.
Мадара, отбросив ручку и облокотившись на спинку кожаного кресла, прочистил горло, поморщившись, будто разговор обошелся ему проглоченным целиком лимоном.
— Ты ведь еще не работаешь?
—
— Ну да, ну да. Куда думаешь податься?
— А у меня есть выбор? — криво усмехнулся Обито. — В полицию, как полагается Учихам.
Учиха-старший вздохнул с тяжестью непосильного бремени, развернувшись чуть боком, перебирая пальцами и цокая языком, — так подбирают слова для неизбежного, но смягчающего отказа.
— Как бы тебе объяснить, Обито, твой горе Ромео — сын известного якудза, заправляющего наркокартелем. Он «вор в законе», его нельзя судить.
— Что значит, его нельзя судить? Что за бред?
— Ну, это исторически сложившаяся система. Якудза существовали века так с 17, они часть нашей иерархии, как бы сказать, ммм, короли своей личной подпольной империи, с которой мы вынуждены примириться и сотрудничать.
— И для чего тогда существует уголовный кодекс, если одних судить за изнасилование можно, а других нельзя?
— Хах, — Мадара искренне хохотнул, даже улыбнувшись, разговор его уж точно веселил, отчего Обито чувствовал, как пол уходит из-под ног. — Если юрист не знает, что делать, он поступает по закону. Теория и практика — вещи разные. Начнешь работу — скоро поймешь.
— Но как же правосудие! — патетично воскликнул Обито, хлопнув по столу.
— Оё-ей, — посетовал Идзуна, уронив ноги со стола.
Мадара же даже не дернулся.
— Правосудие — красиво завуалированное слово. Под ним скрывается власть. За властью стоят деньги. Большие деньги добросовестно не настругаешь. Обито, твоя подруга ведь жива? Поверь, изнасилование не самое страшное, что может произойти в этой жизни. Поваляется в депрессии и очухается, закалится, станет только сильнее, не будет в гости ходить к большим мальчикам.
Содержимое стола рухнуло на пол, сметенное ударом Обито. Учиха вцепился в край стола, рыча и дрожа всем телом, едва сдерживая гнев, чтобы наброситься сейчас на Мадару. Мадару, что будто символ всей семьи отождествлял все ненавистное в этом мире.
— Прости, Обито. Но тебе придется повзрослеть и лишиться уже моральной девственности. Ты живешь не в фильме, где зло карают супергерои, а в конце все живут долго и счастливо. В мире происходят изнасилования каждые три минуты. А у меня здесь серийные маньяки, террористы, экстремистские группировки, которые угрожают национальной безопасности страны.
— Это если ты не понял, — встрял Идзуна, — мой брат тебя сейчас послал. Не обижайся на него, он по жизни такая суровая какаха.
— Идзуна! — рявкнул Мадара.
— Вот оно как… — До этого испепеляющие братской любовью Мадара и Идзуна обернулись к застывшему Обито. Он будто смотрел в никуда, в одну открывшуюся для него истину на уголках глаз. — Я все понял.
И, больше не сказав ни слова, покинул кабинет.
— Не надо было так грубо с ним, ты же просто выместил на нем весь гнев вместо меня, — упрекнул Идзуна. Мадара нервно щелкнул зажигалкой, терзая тонкую полоску сигареты меж губ и напыщенно фыркнул.
— Ничего, переживет, не маленький уже.
Обито передвигался сквозь
— Я хочу сделать анонимное донесение о взяточничестве. В вашей службе в отделе национальной безопасности — Учиха Идзуна и покрывающий его преступления Учиха Мадара. Материал с записи диктофона отправлю чуть позже анонимным мейлом. Надеюсь, вы предпримите соответствующие меры.
Никто не застрахован в этой жизни от смерти, даже тот, кто тщеславно полагает, что держит её в узде, сжимая в собственном кулаке. Весы, неустанно балансирующие между черным и белым, рухнули с его личного пьедестала, сломались, разбились и ждали своего часа, чтобы превратиться в ничего не значащий прах.
Его окончательной вехой стала смерть Нохары Рин. Не выдержав принесенной боли и унижения, в одну из сухих летних ночей Рин забралась на подоконник открытого настежь окна и сбросилась с двенадцатого этажа. Её тело обнаружили лишь утром в личной кровавой ложе. Она лежала сломанной куклой с неестественно вывернутыми переломанными конечностями. Судмедэксперты уверили, что смерть пришла сразу, и Рин не мучилась. В отличие от Обито, чья душа и умирала, и разлагалась с каждым последующим днем, с каждым часом и минутой. На похоронах он стоял отстраненно в стороне, пока родственники прощались с поцелованной ангелом смерти девушкой. Такой красивой Рин, казалось, не была никогда — бледная, будто уснувшая болезненным сном, умиротворенная, но даже сейчас источающая свет, который, быть может, Обито выдумал сам себе. И этот свет скоро поглотят языки пламени, оставив пепел от его лижущего безболезненного поцелуя.
Все удалились, простившись, и лишь Обито остался в грязно-серых стенах пустой комнаты, зев которой скрывал скоро откроющуюся печь.
Одеревеневшие ноги не слушались, он подходил слишком медленно, желая отдалить момент прощания. Его коробило то, что его не было в жизни Рин последние дни, он метался из угла в угол, не зная, как ей помочь, когда всего лишь нужно было быть рядом. В кармане лежал платок Кагуи, который он использовал еще не раз, но сегодня решил, что это будет последний. Просто больше слез уже быть не могло.
Опершись о грубую плоскую поверхность, Обито склонился над Нохарой, на чье лицо спадали последние капли его человечности. Он оплакивал не только её смерть. Гладя идеальные, мягкие каштановые пряди и непривычно пепельно-бледное лицо.
— Ты ведь обещала, что будешь за мной присматривать, — смешок вырвался истерически, на грани стона. — Кто? Кто теперь будет меня останавливать? Кто будет верить в меня? Верить как в хорошего человека.
Все не должно было так произойти, он никогда не рассматривал такой вариант событий, так какого хрена жизнь пошла не по его сценарию? Его трясло от неизвестных ранее чувств, неистовая злость вместе с болью разрывала изнутри медленно бьющееся сердце. Обито, упав всем станом, подхватил Нохару, стащив её с непростительно жесткого ложа. Плохо удерживая равновесие на негнущихся ногах, он рухнул вместе с мертвой Рин.