Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Это очень серьезная и опасная вещь.
— Не опаснее того, что иногда я приношу тебе информацию из нашей базы данных.
— Брось. Ты ведь доволен тем, как все сложилось. Наше старое «услуга за услугу». — Ооцуцуки поднялась на колени, перехватив Обито за лицо, заставив посмотреть на себя, жаждая внимания, и, ласково гладя щеки, прильнула в теплые объятья. — Только не понимаю, если ты так ненавидишь этого Мадару, зачем тогда попросил убить Идзуну, а него его.
— Смерть — это избавление в случае Мадары. Смерть такая интересная штука, что не всегда бывает наказанием для самого убитого, а вот смерть
Кагуя слушала, не отрываясь, поглаживая указательным пальцем нижнюю губу полицейского. В Обито не чувствовалась жажды мести, он говорил так праздно, что, казалось, сейчас пожмет плечами и разведет руками. Убийство Идзуны было ей на руку, Мадара сотрудничал с семьями-соперниками, но своя крыса у неё была даже среди врагов.
— Меня больше удивляет совсем другое, — застегивая рубашку и собирая вещи, Обито, нахмурившись, слишком серьезным стальным голосом спросил, точно медленно вел ножом по стеклу: — Зачем я тебе нужен? Почему зацепилась именно за меня? Я ничем не отличаюсь от тысячи других по ту сторону стены.
— Ты неправ, — не раздумывая, возмутилась Ооцуцуки. — Ты особенный, ты думаешь не так, как все, намного шире, у тебя нет понятий рамок, но не тех рамок, о каких привыкли думать другие. Даже в этом ты отличился. Но, по правде говоря, ты напоминаешь очень близкого мне человека. Даже хмуришься так же. — Кагуя с грустной улыбкой провела по лбу Учихи, вырисовывая проступающую морщинку.
— У тебя есть дети? Семья?
— Были. Двое. Блондин и брюнет. Со старшим я потеряла связь еще давным-давно, когда я еще не была боссом, а только лишь работала на семью. У меня не было на него времени, и однажды он просто ушел. А с младшим… я пыталась его холить и лелеять, но… — взгляд Ооцуцуки — застывший лед, плавящийся под огнем воспоминаний, и его влага выступила в уголках глаз. — Его убили. Я босс семьи, а собственного сына уберечь не смогла. Видимо, не дано…
— Как все запущено, — незлобно усмехнулся Обито, застегивая полицейскую форменную куртку. На пороге догнавшая Кагуя остановила его, обняв за руку.
— Послушай, Обито. Твоя идея с проектом очень любопытна и необычна. Я не смогу участвовать в ней непосредственно. Ты должен это понимать, я глава самой влиятельной семьи, занимающейся казино и публичными домами, мое имя не может фигурировать в чем-то, что может подорвать мой авторитет. Но у меня есть деньги и есть связи. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты хочешь арену — возьми клуб в аренду или купи. Или избавься от его владельца со временем.
— Я подумаю над этим предложением.
Существует белый кролик, который норовит увлечь вас в нору неведанных чудес. Таким кроликом для Обито стала ничем не примечательная прохожая. Он бы и не заметил её, если бы не трое типов, которые резко затормозили, когда девушка нечаянно толкнула одного из них, явно заблудившись в собственных
Развернувшись, полицейский долго вглядывался в темноту, скрывающую уже знакомую сцену. Событие, что разбило 5 лет назад его весы нравственных ценностей. И он готов был поклясться, что слышит крики о помощи Рин. Ведь кто-то мог точно так же пройти мимо, проигнорировав вопли. Потому что всем наплевать на всех, кроме себя самих. Люди — патологические эгоисты, и ничего плохого в этом нет. Обито был таким же. Даже направляясь в переулок на шум, он оставался таким, потому что альтруистический порыв был всего лишь эгоистичным стремлением заглушить воспоминания, вспыхнувшие из прошлого. Это была возможность разыграть сцену спасения Рин хотя бы спустя 5 лет в богом забытом месте.
Он выстрелил, чтобы привлечь к себе внимание. А может, для пущего пафосного эффекта.
— Как нехорошо нападать на беззащитную девушку. Вашим родителям не помешало бы научить вас хорошим манерам.
— Эй, мужик, шел бы ты, куда направлялся, — ощерился один из верзил.
Самый крупный из нападавших виртуозным щелчком открыл нож, осклабившись.
— И бросить беззащитную девушку на растерзание таким невеждам? Герои этого города так не поступают.
— А? Ты чем накурился, чувак?
Второй, с бритой головой, замахнувшись кулаком, бросился на Обито, вероятно, даже не заметив на нем форменную полицейскую куртку. Плавными движениями, до скрупулёзности продуманными и оточенными, всего за пару секунд он приложил об стенку здания первого напавшего героя-насильника. Второму располосовал лицо его же ножом и пнул ногой под дых. А последнего, что с отчаянным криком кинулся в выпад, оглушил ударом вытащенного пистолета о затылок. Они бы могли стать неплохими лабораторными красками в его клубе.
Обито даже не пытался всмотреться в лицо сжавшегося в комочек существа, затравленного и напуганного. Эта девчонка не была Рин. Пускай на мгновение он и смог потешить себя представлением, как спас бы Нохару, будь тогда рядом. Он лишь протянул руку, безучастно поинтересовавшись больше из вежливости:
— Ты как? Идти сама сможешь?
Но девочка настолько была обессилена, что ему пришлось, ухватив за костлявые плечи, перетащить её ближе к фонарном столбу.
И в ярком искусственном свете, к которому тянулись мотыльки, он запомнил лишь взгляд, впервые увидев нечто странное, напоминающее застеленные пеленой дурмана глаза наркомана, буйнопомешанного. Откуда он мог знать, что так выглядят глаза влюбившегося с первого взгляда человека.
— Где ты живешь? Может, тебя в участок отвезти?
— Н-нет, — первое, что вырвалось осипшей хрипотцой.
— Тогда я обязан отвести тебя домой. — Даже её жалкий вид пробил на порыв типичного добропорядочного полицейского. В конце концов, он никуда не спешил.
— Здесь недалеко.
— Тогда проводить. Иначе моя совесть не будет чиста.
Возле дома она лишь скупо поблагодарила своего спасителя, вернув куртку.
— Ч-чем…я могу вас отблагодарить?
— А? Лучшей благодарностью будет узнать имя прекрасной леди.