Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Мы вас сюда не отсыпаться и фото бабуль разглядывать позвали!
— А я тут вообще причем? — Акияма вновь натянула одеяло, этим жестом выразив свое мнение.
Стоящий на пороге Хаширама с зубной щеткой в руках, попутно завязывая галстук, прокомментировал с ностальгическим вздохом:
— Совсем как большая счастливая семья.
Свет пытается проникнуть в темную коробку, а тени его поглощают и лишь отражают, по-прежнему оставаясь безнадежно черными.
День ритуала, что прозвучит очередным погребальным безмолвным криком в дань смерти Тсукури Дейдары, неимоверно
— А что если все-таки жертвами стали люди, на чьи имена была заказана вся провизия? — предположил Минато на одном из совещаний.
Итачи эта версия казалась вполне приемлемой, учитывая сложившуюся подозрительно спокойную обстановку. Настоящее затишье перед бурей. Но Сенджу категорически отказали в проверке версии, будучи уверенными, что их просто убили — не мог Кукловод незаметно перевезти столько тел.
Зато агент Темари подбросила новые резюме с кандидатами в серийные убийцы, и как раз одного из них Сенджу вместе с Учихой отправились допрашивать. Итачи, отвлеченный звонком по делу Мастера из Токио, покинул место допроса в виде небольшого кабинета в офисе, где работал подозреваемый дизайнер-костюмер.
Сидящий напротив молодой мужчина производил впечатление кроткого и меланхоличного творческого человека, по крайней мере, совсем не навязчивые атрибуты в виде небрежно наброшенного шарфа и бутафорских очков в черной оправе намекали о его принадлежности к миру прекрасного.
— Так, значит, вы создаете дизайн костюмов? — уточнил Хаширама, сцепив пальцы в замок.
— Именно так. Я воспроизвожу суррогаты реальности.
— Суррогаты реальности? — по-снобски скривившись, иронично задал риторический вопрос Тобирама, уставший от бесед с людьми, как он считал, «немного не от мира сего».
— Верно. Кинематограф, театр, литература. Все искусственно созданные жизни, события — суррогаты жизни. Зритель погружается в его атмосферу, полностью растворяясь в двухмерном мире грез. Проживает жизнь любимых героев, при этом прожигая свою. Можно ли это назвать существованием, если ты отказался быть автором и актером собственной судьбы, приняв роль зрителя? Едва ли это преждевременная смерть, — молодой человек произнес эти слова, словно разыгранный на сцене монолог, беспристрастным, но выразительным голосом.
Всегда понимающая одобряющая улыбка Хаширамы дрогнула лимонным привкусом, и спецагент отметил про себя, что этот допрос явно затянется как на один полнометражный фильм.
Звонок из Токио только прибавил Итачи головной боли — в Токийском заливе нашли новое изуродованное тело. Жертва изощренных игр Мастера была убита как минимум
«Обито, почему?» — Итачи хотелось плюнуть этот вопрос человеку, что должен истлевшим прахом лежать в фамильном склепе клана Учиха. Он верил до последнего из раскрывшихся фактов по делу Потрошителя, что Мастер — Обито. Но все перевернулось в глазах вверх тормашками, когда поступила информация, что Мастер жив и, более того, пребывает в полной целости и сохранности, когда Обито рукой Хидана Дзимпачи выкололи глаз, оттяпали целый кусок плоти на боку, повредили печень и распяли на стене.
«Быть убитым собственным детищем — не это ли истинное наказание и ирония? Может, боги все-таки существуют?»
Нет, боги не существуют, если Обито вернулся из ада. Они плюнули на нас, когда тени Дьявола заплясали на стенах этого мира.
Итачи должен был раскрыть это дело не как спецагент, не как детектив, а как Учиха Итачи. Здесь стояла честь клана, ведь в дело оказалось втянуто столько людей.
— Итачи-сан.
Оклик донесся со стороны пешехода, по которому бежала Рейко, задорно помахивая рукой. Что она здесь делает? Итачи прекратил мучить несчастный мобильник, отойдя от двери торгово-офисного здания.
— Рейко, что ты здесь делаешь?
— Мимо проходила, заметила вас, решила, что вы ведь наверняка уже заканчиваете работу, и можно будет вернуться вместе.
Итачи вряд ли бы мог что-то возразить. Рейко была танком, идущим напролом, что проскочил через дверь-вертушку, чтобы погреться от навязчивой осени.
Они ступали в сторону лифта, диалог их почти не имел смысла. Просто слова, чтобы убить время.
Двери лифта открылись, выпуская человека, идущего им навстречу.
Нити, что держали в своей узде марионеток, слепо не замечающих друг друга, сплелись, столкнувшись непозволительно близко.
Два человека — две разные судьбы, казалось, никак не связанные между собой. Один вышел из кабинета, другой вошел в стеклянное здание, подобное улью, начиненному ячейками офисов. Один направлялся на выход, другой — внутрь.
Он спешным, но умеренным шагом ступал, отстраненным и бесчувственным взглядом стреляя по лицам массовки, лишь на мгновение задержавшись на молодом мужчине, чье лицо ему знакомо. Что он здесь делает? Разве его место не в Токио?
Она шла быстрой и юркой походкой, чтобы поспеть за своим спутником, не переставала щебетать очередную выдуманную ею реальность.
Они прошли мимо друг друга плечо к плечу, русые волосы задели щеку парня, а колющийся шарф едва оставил свой шлейф на предплечье девушки.
Их шаги пересеклись и разделились в противоположные друг от друга стороны. Но с одним отличием: шаги молодого дизайнера, которые он доселе слушал как стрелку часов, отсчитывающую время, замедлились. Теперь он слышал лишь голос, слова слились в единую музыку, которая оборвалась, когда знакомый детектив произнес нечто, не имеющее значения, обращаясь «Рейко».