Любовь нам все прощает

Иголкина Леля

— Женя, такса — ровно пять тысяч и плюс строгое исполнение нашей договоренности. Ты согласна присматривать за Святом?

— Готовить ужин? И кормить тебя?

— Последнее по желанию! — подмигиваю ей.

— Да, — накручивает шелковистый волос мелкого, принюхивается к его головке, прикрывает глаза и целует пацана в макушку. — Он такой прикольный! Скажи, а?

Прикольный? Это же маленький ребенок! Чужой, к тому же! У нее, видимо, проблемы с привязанностью или это бабская игра, и она, как женщина, показывает мне, мол, смотри, как я люблю детей, я вся

такая положительная, хорошая, я истинная царица-мать — возьми меня.

— Он смешной, — придвигаюсь ближе к ней своим лицом, — и очень целеустремленный братец. На Ксюху острый глаз свой положил, Лешка еще наплачется с этой мини одалиской.

— Да? — распахивает глаза и пытается отстраниться от меня. Прихватываю ее за шею и подтягиваю назад.

— Не бойся меня. Ты все время дергаешься, словно я инопланетянин, а не рядовой мужик. Куда сейчас собралась?

— Это…

— Куда потом? — не слушаю ее ответ.

— Потом?

— После этой вылазки на природу, — точнее формулирую и никуда ее не отпускаю.

Мне кажется… Я все ближе, ближе, ближе… Твою мать! Словно я не слышу, что она говорит, а как глухонемой, только по ее губам читаю. Это какой-то долбаный гипноз! Она, по-видимому, тоже ведьма, как и ХельСми брата.

— К бабушке, — она шипит и все равно оттягивается назад. — Сергей… Сергей…

Я смаргиваю и отклоняюсь:

— Извини меня.

— Му-у-у, — Свят упирается в мою грудь ручонками, а ножками толкается в живот, — я-я-я-я.

— Ты слишком напираешь, — Женя шепчет.

Ерзаю и двигаюсь задницей назад. Что вытворяю? С какой целью? Брат завел или она своей блаженной целью довела?

— Пойду пройдусь, пожалуй, — срываюсь с гамака.

— Сергей…

— Лежите-отдыхайте. К бабушке когда?

Не глядя на часы мне отвечает:

— В половину шестого. Мне нужно еще кое-что купить…

— Я подвезу тебя.

Отворачиваюсь от нее и тут же натыкаюсь на хищный братский взгляд. Кивком головы показываю Лехе, мол, чего ему на хрен надо от меня, а он в ответ зыркает глазами и говорит:

— Не смей, Сережа, — шепчет губами… Но я ведь музыкант с прекрасным слухом, да к тому же не дурак.

Отрицательно мотаю головой и, почесывая и так взъерошенный затылок, убираюсь с этой райской поляны куда-нибудь в сосновую чащу погулять…

— Здесь? — медленно подруливаю под подъезд многоэтажного дома.

— Да-да, спасибо. Дальше я сама.

— Тяжелые сумки, Женя. Ты подцепишь на себя Свята, а я твои баулы дотяну на нужный этаж. Без возражений, — отстегиваю свой ремень и моргаю мелкому. — Брат!

— А-а-а!

— Пора на выход. Поедешь с комфортом на женских руках. Надо помочь, Свят. Давай-давай.

Мальчишка лыбится и швыряет мне в лицо резиновую игрушку.

— Ну, шалопай, — отмахиваюсь от нее. — Женя…

Она застыла на переднем сидении и внимательно разглядывает меня.

— Это лишнее, Сергей.

— А как же… Дай Бог памяти… Как ты там утром завернула спросонья? «Пра-ви-ла при-ли-чия». Ты очень слабенькая женщина, а я сильный мужчина. У «женщины» был, как обычно,

грандиозный поход в продуктовый магазин, а значит, этот вынужденный, рядом с ней, «мужчина» обязан дотянуть ее кошелки до указанного места назначения. Так что… Вперед, чикуита!

Не спуская с меня глаз, кубиночка отстегивает свой ремень безопасности, а затем все-таки вынужденно смотрит вниз при выходе из салона машины.

Перегибаюсь через свое кресло к мальчишке:

— Свят, не подведи меня, — шепчу бойцу и отщелкиваю его страховочные лямки. — Ты должен джентльменом показать себя. Там наверху очень пожилая чика, поэтому никаких истерик — зашел, увидел, подмигнул и покорил. Это, братец, исключительно для дела! Для дела! Как понял?

Пацан хохочет и шустро бьет ногами.

— Порядок! Будем шоколадненькую брать?

Еще один детский хохотунчик вылетает и громогласное:

— Дя-я-я-я!

Хорошо, что с мелким в этом деле абсолютно никаких проблем! Я думаю, что в ближайшем будущем этот парень в свой речевой актив запишет слово «Дя», потом, возможно, «Мя» и «чика», а на финал, если пацаненку повезет, он вспомнит «мама», «папа», «баба» и, конечно, «деда». Ну, а пока, пусть оттачивает искусство флирта, преподнесенное в качестве бесплатного урока, взятое у настоящих мужиков.

Вытаскиваю мальчишку и передаю его Жене, сам направляюсь к багажнику за тридцатью тремя пакетами с продуктовыми наборами и еще какой-то лекарственной фигней. Ничего не проговаривая вслух, одними лишь кивками-жестами, показываю девчонке, чтобы просто, без женских закидонов, направляла нас. В абсолютной тишине поднимаемся на лифте, выходим из кабины и мягко притормаживаем у входной двери. Пока Женя возится со Святом и ключами, я тщательно рассматриваю ее силуэт.

Она, определенно, высокая для женщины, но для меня, как для мужчины, — средняя, скорее, мелко средняя — до подбородка, максимум, до рта. Ну-у-у, да! Стройные ножки, смешная крохотная ступня. Интересно, а пальчики накрашены? Лыблюсь и облизываю губы. Так! Стоять! Что еще? Небольшая грудь, но для моей руки нормально — поместится, а если сжать и мять? Сосков не видно — лифчик на долбаном поролоне, что ли? Но тем интереснее, какого они там цвета? Думаю, по форме — острые, а по колору — коричневые, бронзовые или с легкой рыжиной. А ареолки, м? Возможно, молочный шоколад! Орешки в какао-глазури — просто объедение! Я бы пососал! Так, двигаемся дальше! Бархатная смуглая кожа, темные с каким-то каштановым отливом волосы, и очень…

Умный взгляд!

Мать чувствует соперницу! Теперь все ясно! Такая же целеустремленная, немного дерзкая, но не всегда, однако… Женька все же — мягкая, душевная, не пробивная, думаю, что…

— Сергей?

— А? — отмираю.

— Проходи, пожалуйста.

Я захожу внутрь, следом за Евгенией и вертящимся на ее руках мальчишкой.

— Ба! — чика тихо произносит.

— Женечка, я здесь.

Девчонка мнется в коридоре и, по-моему, не знает, что ей делать дальше, то ли бросить на пол Свята и выпроводить взашей меня, то ли…