Любовь нам все прощает
Шрифт:
Сейчас как раз самое оно!
Мальчишка прыгает на руках, а у меня, похоже, начинается внеплановый эмоциональненький приход. Брат, брат, брат! Есть ведь Леха и его бабская команда! Там свеженький трехмесячный ребенок плюс маленькая подружайка моя, к тому же, великодушная ХельСми со свободной полнокровной сиськой — две ж вроде у нее, если учебник анатомии, конечно же, не врет. Пора!
— Я буду звать тебя Свят! Возражения имеются? — передвигаюсь по комнате, собираю документы, ключи, ищу мобильный телефон.
— А!
Прекрасно, сука, значит, мы с тобой поладим! Леха-Леха, как мне не хватает тебя сейчас!
— Давай штаны,
Укладываю пацана на кровать и засовываю свой нос в его походную сумку — коробки детского питания, какой-то мяч-арбуз, соски — семь штук, по-видимому, «неделька», и голубые детские кальсоны с зашитыми носками — ползунки или что это такое? Нормально! В другом «багажном» отделении бумажные трусы, они же подгузники — это надо не забыть надеть, а то испортит мне салон. Что там еще? Детский термометр, какая-то выгибающаяся ложка, мишка, растопыренный на силиконовой бутылке, еще валик-массажер и влажные гипоаллергенные салфетки. Заботливая сука-мать! Собрала «Алина» полный набор! Укомплектовала детское приданое, стерва!
— А ты, завидный, мать его, жених! Поедем, наверное, к девочкам в салун? Посватаемся? А, Свят?
Выхожу из квартиры, вызываю лифт и, как шпион, осматриваюсь по сторонам. Как она сюда вообще забралась и в подъезд вошла? Предположим, знала адрес. Разве я ей называл? Такого, блин, совсем не помню. Стоп-стоп! Вероятно, кто-то брякнул или за бабки узнала в клубе — как единственно возможный вариант. Так! Двигаемся дальше…
— Доброе утро! — рядом со мной останавливаются муж с женой из квартиры, расположенной напротив.
— Доброе, — здороваюсь с соседями.
— Смешной ребеночек. Как тебя зовут? Мальчик или девочка? — соседка, умиляясь, слишком пристально рассматривает пацана.
— Он не решил пока.
— Это не смешно, Сергей.
— Да какие уж тут шутки. Это не мой, — и немного отодвигаюсь от мальчишки.
— Хам, — интеллигентная жена шепчет своему зевающему от пресного бытия мужу. — Грязный рокер.
— Мне все слышно, мадам. Музыкальный слух, — кручу указательным пальцем возле уха. — Фильтруйте свой старческий базар.
И… Вот уже закончен наш нежный разговор — пара наглухо затыкается, а в лифтовой кабине забивается в противоположный от нас со Святом угол. Ушлепки-моралисты, чтоб их!
— Всего хорошего! Удачного дня, — выхожу из лифта и не дождавшись аналогичного пожелания в спину, двигаюсь на парковку к своей машине. — Не хворать, старики-пуритане! — рычу, уткнувшись рожей в землю. — Гребаный мирок правильных людей-задротов. Свят, нужно жить в кайф, слышишь, парень? Не париться, что о тебе скажут другие…
А сам я придерживаюсь придуманных законов? По-видимому, нет, раз так завелся, словно с половины оборота. Твою мать! Так-с…
А как тут быть? На переднее сидение не посадишь этого мелкого засранца. Прищурившись, тщательно рассматриваю салон — с комфортом и назад? Как вполне себе возможный вариант! С горем пополам укладываю Свята на заднее сидение, предусмотрительно обложив его подушками.
— Нормально?
В ответ детская непосредственная тишина, но мальчишку определенно заинтересовало внутреннее убранство и моя «сатанинская», как мама говорит, атрибутика — кресты, «козы» и адские черепа.
— Ня!
Пора завязывать и так не слишком многословные беседы с этим человеком:
— Держись за воздух, брат. В меню
Мальчишка хохочет и смешно причмокивает губами. Сосать хочет? Ну ничего, ничего, ничего… Только бы Смирнова с живой едой не подвела!
— Негромко? — спрашиваю у вынужденного попутчика, настраивая свой безумный плейлист. — Тебе там как, по ушам не ездит?
— Бу-угуа, — ребенок дергает ногами и скидывает на пол страхующую его подушку.
Перегибаюсь через кресло, рукой загребаю мягкую преграду и укладываю на то же место:
— Э, брат! Фу, Свят, фу! Так нельзя! Фу, сказал!
У пацана смешно открывается рот и суживаются глазенки. Фу? Серьезно, «Серый»? Теперь ты, как собаку, дрессируешь семимесячного ребенка?
Как-то я сегодня слишком неуверенно передвигаюсь по городским улицам — строго шестьдесят, не больше, а иногда и чуть за сорок — беременной черепахой по полосочкам ползу, а на поворотах тупо торможу по-бабски и стоически выслушиваю непрекращающийся нетерпеливый «клаксонический мат». Без конца бросаю взгляд назад — мальчишка чушь какую-то гундосит и с неподдельным интересом рассматривает потолок. Что мне с ним вообще делать? Все по порядку. Во-первых, разберусь с кормежкой! Во-вторых, вызову полицию и социальную службу! Ну, на крайняк заеду в отделение и тупо сдамся местным властям.
Это ведь немыслимо! Я, типа, отец! Она, эта Алина, на хрен на чувстве справедливости повернутая — я ведь проверял, такого в природе точно нет. И что это за… Вымышленный «прекрасный человек»! Издевается стервоза! Ему с тобой, мол, будет лучше! Ему? Со мной? Да просто… Ох.еть!
Накатом подгребаю к дому брата — в обход родительской конуры в поселок заезжаю… Задом!
— Свят, мы приехали. Запоминай — его зовут Леха, — перегибаюсь через свое сидение и сливаю информацию этому молочному сосунку. — Мой родной старший брат. Классный мужик, тебе понравится, только постарайся его не слишком раздражать — это целиком и полностью моя прерогатива, не собираюсь с насиженного места зад свой поднимать. Там есть еще девчонки — Ксюха и Даха. Я бы тебе Ксюху, исключительно по возрасту, порекомендовал. Но, сопляк, сегодня, здесь и сейчас, нас с тобой интересует развитый и налитый молочным эликсиром правый шарик ХельСми, любимой и единственной жены Лехи. Она неплохая девчонка, добрая и немного грустная — брат ее доводит, она его рабыня, а он ее господин! Там… Это долго объяснять — вырастешь, влюбишься и сам все узнаешь! Но у них тот самый истинный амор, без насилия и без принуждения! О, фух-фух, твою мать! — растираю двумя руками свое лицо, прочесываю щетинистый подбородок и на финал зажимаю переносицу. — Короче! Сиську ты должен как-то заслужить. Не знаю — возможно, на коленях постоять, поныть, устроить там сольный концерт. Пока я буду Леху отвлекать, попытайся влезть в бюстгальтер его жены. Вопросы есть?
Пацан смеется и плюет мне в глаз.
Порядок! Надеюсь, братец не прибьет меня!
Лешка открывает дверь и одновременно с этим закрывает проход своей высокой фигурой:
— Доброе утро, Серый! Что за дела?
— Можно мы войдем для начала? — пытаюсь протиснуться и просовываю вперед ногами Свята.
Лешка опирается локтем на полотно двери и, прищурив один глаз, поглядывая вторым куда-то в небеса, спокойно произносит:
— Что за дела, Серый? Еще раз повторить? Не расслышал с первого, я так понимаю! И это кто?