Любовь нам все прощает
Шрифт:
— Нам нужно вызвать полицию! Услышь меня и пойми, пожалуйста, это ведь неправильно и противозаконно — мы удерживаем чужого ребенка.
— Возможно, он твой сын, — легко парирует и с кажущимся нетерпением ждет следующего моего вопроса.
Да чтоб меня!
— Кто знает, возможно, его уже ищут, места себе не находят? — запускаю ладони в волосы и взъерошиваю свою недокопну. — Вдруг его какая-никакая мать все же самоорганизовалась и пришла в себя. Я ведь не смогу потом доказать, что не похищал, не удерживал, не угрожал и не требовал… Господи! Его ведь наша
— Да, Серенький, ты всех изрядно вымазал в свое…
— Алексей! — отец рявкает и взглядом приказывает старшему заткнуться.
— Как его зовут, сынок? — мама задает простой вопрос.
Устал все время повторять, но все-таки с глубоким выдохом автоматически ей отвечаю:
— Свят, Святослав. Мам, пожалуйста, я прошу…
— Сережа, я ведь ни с чем не спорю, и более того, четко и прекрасно все понимаю. Полиция, социальная служба, дом малютки, казенное молоко, постоянное недоедание, битва за манеж для дневного сна, отсутствие внимания, потом, наверное, строгий детский дом, возможно, семейного типа, долгожданное совершеннолетие и тернистый путь вперед…
— Это чужой ребенок! — останавливаю ее неутешительный сценарий.
— Я ведь не сошла с ума, — спокойно произносит, — не надо мне сейчас здесь нотации читать и разговаривать так, словно я себя не контролирую. Максим!
А вот и первый звоночек прозвучал! Ну, как говорится, понеслась!
— Я предлагаю иной путь решения, — размеренно продолжает.
Это даже интересно, если бы не одно «но». Моя мама — блестящий тактик и дальновидный стратег, она умеет ловко завести отца и, кажется, именно сейчас мы с вами наблюдаем разгон турбины мощностью в несколько сот тысяч мегаватт!
— Тонь, ну, не тяни, малая, — отец в нетерпении начинает подгонять.
— Надо найти эту девушку, возможно, ее родителей, и объясниться с ними, затем…
Если она сейчас зарядит про женитьбу, то я сбегу!
— … получить официальный отказ, если они не намерены воспитывать ребенка — полный и безоговорочный, а там…
— Он не мой! — вклиниваюсь в грандиозный план.
— Ты ведь этого не знаешь.
Не знаю! Да! Все правы — каюсь! Но… Я чувствую! Блядь! Да я понимаю, что это все какой-то адский бред и так точно не должно быть. Это же какой-то кошмарный сон, ей-богу.
— У меня были одноразовые отношения с девушкой Алиной, но я уверен, что «моя Алина» и «эта Алина» абсолютно разные женщины. Это…
— Есть имя? — отец, не отвлекаясь на сюсюканье, по-прежнему ведет допрос. — Начало, как говорится, положено.
— Так она представилась в той записке, — как зомби, не глядя на него, продолжаю свой монолог.
— Он не пойдет в специальные заведения для деток. Этого точно не будет, Сережа. Пока я жива, — мать заметно повышает голос, — ты меня услышал?
— Да, — шепчу.
— Этот малыш останется с нами до установления всех обстоятельств. И мне, — теперь она обращается к отцу, — плевать на законы, рамки и условности. Дети должны быть в семье, в достойном окружении и, если мы можем предоставить этому крохе такие
Вот она моя сильная маленькая мать! Во всей красе! Без купюр и с сорванными на хрен человеческими масками! Она на взводе — это, видимо, я ее допек!
Не успеваю раскрыть рот и выплюнуть:
«Так точно!»,
как наш повышенный разговор прерывает разрывающийся мамин телефон.
— Возьми, пожалуйста, — она ловко передает мне Свята, а сама, не сводя глаз с моего лица, запускает руку в карман юбки. — Добрый день! — отвечает на звонок, все же опускает голову и неспеша отходит в сторону. — Да, это я. Вы уже подъехали?
Я слушаю ее мягкий тембр голоса, перемещаюсь взглядом по хрупкой фигуре и стопорюсь на медленно движущихся губах. Красивая женщина! Спокойная и уверенная… Вернее, самоуверенная! В этом мамина беда! Она привыкла полагаться только на себя, хоть и живет с влиятельным и сильным мужем, она умеет нами управлять, причем ни разу не введя на семейное поле боя тяжелую артиллерию — мать не спекулирует женской составляющей, скорее, наоборот, сильно и надежно держит жизненный удар…
— Я подойду через десять минут, Женя. Прошу прощения, а как Вас по отчеству? — ярко улыбается Святу и, корча смешные рожицы, развлекает пацана. — Хорошо-хорошо, я Вас поняла. Подождите немного, я прошу прощения за это. У меня тут маленькие семейные проблемы внепланово организовались. Нет-нет, — мама откидывает голову назад и смешно…хохочет и подмигивает мне, — чересчур приятные и слишком задушевные. Немного, правда, неожиданно — в этом вся беда. Я уделю Вам время, как обещала. Дождитесь меня.
— Пройдемся, Серый? — батя большой ладонью увесисто прикладывается к моему плечу. — Пацан поел, ты вроде успокоился, значит, можем все по мирняку обсудить…
Свят утихомирил маленький желудок, а я типа свой долгожданный дзен поймал, а значит, готов к жестким прогибам и лихим авансам? Нет! Ничего не выйдет — благодарю за помощь, но…
— У меня есть дела. Не обижайся, пап, — пытаюсь от повинности сбежать.
— Не выкаблучивайся! Завязывай строить из себя использованную девицу. Все решено — мальчишка останется у тебя. Правоохранительные органы беру на себя — за это можешь не беспокоиться, разрулим. Надо бы родню возрастом постарше для мальчугана найти. Мать права — детский дом, борьба за выживание не для маленького человечка… У него твои зеленые глаза!
Да что ты? Таких глаз миллион с копейкой и все мои сыны наверняка!
— Пап…
— Не спеши с выводами, Серый. Всякое в жизни бывает. Может не Алина, так другая, ты…
— Да-да, я «крайне неразборчив» в своих связях, дрянной кобель и редкостное чмо. Дальше что? Может и не стоит такому недоразвитому доверять маленького ребенка, просто полагаясь на формулировку «возможно, ты прекрасный человек, с тобой ребенку будет задушевно и тепло»? Я ведь сам себе не хозяин, ветер в поле, сегодня — здесь, а завтра — типа там. Так? Пап…