Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— А что не так? Не нравится! На что-то большее рассчитывала? — плотоядно ухмыляюсь. — Здесь все есть. Огромная площадь, современная кухня с утварью и модной техникой, есть даже кровать, вот, пожалуйста, новый диван, — рукой показываю на то, что два дня назад сюда доставили.
После неожиданного визита Морозова и его издевок я стал все-таки задумываться над удобствами и просматривать сайты с мебелью. Вот подобрал, например, гигантский диван.
— Сгинь с глаз моих, Наташа! — отворачиваюсь и не глядя на еле-еле переставляющую ноги Черепаху, прошу ее об одолжении. — Пожалуйста, дай мне полчаса спокойствия и возможность прийти в себя.
—
— Сгинь! — рычу и забиваюсь блядским рылом в угол. — Я боюсь, что… Господи, Шевцова, пожалуйста, уйди! Иди на второй этаж! Закройся в комнате и не высовывайся, пока я не успокоюсь и с улыбкой сам за тобой туда не приду.
— Я… Ты же сказал, что я могу не бояться тебя. Ты заверил и пообещал. Ты мне соврал? Ты наказал меня? Гришенька…
Знаю, что сейчас Шевцова пятится, отходит дальше от меня! Чувствую, что жопой двигается и по периметру виляет! Уверен, что она уже ревет бедняжка и не знает, что ей делать и куда теперь бежать!
— Не обижу, Ната, — мямлю, шамкаю губами, варнякаю нечленораздельно. — Никогда тебя не обижу. Не трону, Черепашка, не волнуйся. Сейчас хочу подумать. Мне нужно время. Ты ведь нарушила контракт!
— Нет-нет, — всхлипывает и начинает не своим голосом орать. — Не забирай его! Гриша, пожалуйста, — мне слышится, как она шлепается на колени, перебирает ладонями по полу и еще сильнее голосит. — Я ничего дурного не хотела. Гриша, Гриша… Ай! М-м-м! Ай-ай-ай! Господи! Мамочка! БОЛЬНО! Мне очень больно! Мокро… У меня живот горит! ГРИША! ГРИША! ВЕЛИХОВ!
Не могу! Просто не могу в это поверить!
У нее же кровь бежит…
Глава 18
Он и Она — Отец и Мать
— А как вольная жизнь, задира? Вижу, что на пенсии абсолютно не скучаешь? Разминаешься и преподносишь уроки адской жизни малышам? Кстати, обворожительно, тварь такая, выглядишь. Словно восьмой десяток тебе нипочем! Годы не меняют характер и физически не берут, да? Довольно трудно кулаки в карманах сдерживать, с каждым разом все тяжелее и тяжелее, товарищ полковник, Юрий Николаевич? Ты уже в маразм вошел? Спесь сединами не сбить, как я понимаю?
Дай же мне слово сказать, Клэр Премудрая! От твоих издевок у меня ведь реально подгорает, а я и так не самый терпеливый пожарный браток.
— Судьба на тебе зубы ломает, Юрка? Представляю, как сильно ты Господа достал. А что наш, кстати, смирненький начальничек, как наш самодурный царь и огненный бог? Не замахался за тебя постоянно впрягаться? У полкана просто карма, видимо, такая — Шевцов и его нескончаемый психоз! — копошась возле медицинского шкафа, фельдшер обыденным, по-моему, слишком уж скучающим тоном задает вопросы, на которые я не успеваю отвечать — там все по делу, а врачиха в каждых выводах и запятых безотносительно права. — Кто этот пострадавший мальчик? Жалко на паренька смотреть. Ты хоть бы сдерживался, что ли. Просто так, для разнообразия, иногда! Он у тебя портмоне из форменных брюк увел, задира?
— Клэр, я полагал, что с возрастом ты стала еще молчаливее и спокойнее, но, видимо, ошибся. Ты задаешь сто один ненужный вопрос, а я, зайка моя, не для этого сюда его привез. Что с тобой, штопальщица души моей израненной и кожи обгорелой?
— У него легкое-нелегкое сотрясение, Шевцов, — прихрамывая, подходит к рукомойнику, быстро открывает воду и погружает руки в раковину, там ополаскивает их по локоть, раскачиваясь телом и выставляя мне на обозрение свой седлообразный
— Это не я, Клэр, — тяжело вздыхаю, рассиживаясь на больничной кушетке, упираюсь ладонями в целлофановый покров на белой простыне, и как малое дитя, ногами мотыляю. — Не я, не я, не я… Не моя работа, Непреклонная Кларисса! Имя-то какое! Родители тебя любили! Редкое и запоминающееся! Клэ-э-э-эр, звезда моя!
— Я терплю это все, твои шуточки, подколы и ужимки, со дня нашего знакомства и то лишь из-за своего большого сердца, незлобивости и незлопамятности, — она как будто начинает заводиться, нервничать, дергаться и психовать. С чего бы? Это очень странно! Я всегда ее так называю. В конце концов, разве в том моя вина, что имя у нее такое? Пусть своим родителям выскажет огромное спасибо! Мымра лекарственная и, кстати, все еще дева холостая!
— Клара Марковна, нижайше прошу у тебя прощения! Сладенькая, ты же понимаешь, ну что еще можно с такого недоразвитого взять? — укладываюсь на лежанку, свесив ноги, издевательски произношу. — С меня, видимо, шоколадка, киса?
— У меня диабет, тварь ты такая! Тебе прекрасно об этом известно, Шевцов! Ты просто гад! — стряхивает руки, поднимает голову и, прищурив один глаз, рассматривает меня через зеркало над раковиной. — Честное слово, Юрка, когда ты отсюда на хрен свалил, мы ведь выдохнули, причем все одновременно. Макс даже ожил, стал меньше нервничать, даже кое-что пускал на самотек, ребятам косяки прощал, а сизая банда служила слаженно и дружно, правда, строчила рапорты на каждый пустяк!
— Согласись, кисуня, все-таки я клевый парень! Видишь, как родимой части услужил, — прикрываю глаза и стараюсь улыбнуться. — Начальнику поправил нервную систему, вам всем, соответственно, облегчил уставную жизнь. Разве я не ангел?
— С рогами и копытами козла! Юр, это все не шутки, я абсолютно серьезно говорю. Парня здорово обработали. Нещадно и с ожесточением! Ему бы отлежаться дней пять, — замолкает и усиленно фильтрует свой рекомендательный базар, — в больничке — самый идеальный вариант, а потом воздать своему обидчику по заслугам. У кого-то слишком неконтролируемый удар! На что или кого этот мальчик напоролся, что такого нарушил, чтобы вот так? Господи! Сколько лет-то ему? Больно на лицо смотреть, а я за годы практики много повидала. Ваши жареные рожи, например, чего только стоят! Но здесь кто-то словно всю душу вкладывал, такое впечатление, что боксер-профессионал на груше отрабатывал сокрушительный удар.
На кого, спрашиваешь, напоролся? Да на взбесившуюся белую лошадь! Принц очень неудачно в чудище лесное обратился, да и Красавица из-под замка улетно стрекача дала!
— Он не будет посещать полицейское отделение, Клара, а дома спокойно полежит на тех медикаментах, которые ты нам квалифицировано и очень любезно порекомендуешь. Я уже разговаривал с ним, — методично, накатом и без шуток отвечаю. — Он со мной согласен и придерживается той же точки зрения.
— То есть? Ты угрожал и запугивал этого мальчишку? Совсем с катушек слетел, Шевцов?