Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— Велихов! — напускает грозный вид. — Что это за оскорбление? Ты хоть понимаешь, что означает дрянной глагол «залетела»? — щурит взгляд. — Я твоя жена! Подбирай слова и выражения, когда разговариваешь с матерью Петра! — и задирает гордо подбородок — так бы и зацеловал мерзавку!
Хорошо, что помнишь, пресноводная моя!
— Не отрицаю! Как гордо-то звучит — «мать Петра»! Ты прям, как королева-мать. И потом, «залетела», Велихова, в моем представлении, закономерный итог наших официальных отношений как в горизонтальном
— Ты что, считал? — таращит чрезвычайно изумленный взгляд.
— Ха! Веду учет, Наташка. О догги все мечтаю, но…
— Там не судьба, Велихов. Отвянь! Поза мерзкая, унизительная, и очень грубая. Устала повторять. Еще раз заикнешься… — грозит мне пальцем, как нерадивому дитя.
Да помню я! Об этом даже помечтать нельзя?
— Ната, скажи еще раз «Велиховчик»!
— Да, перестань! Просто вырвалось — не знаю, как. Само собой! Я по заказу не могу — ты же знаешь, — заливисто смеется, укладываясь щекой мне на плечо. — Гриша… — нежно, тонко, тихо стонет, — Гришенька-а-а-а…
— Я! Что мой пресноводный зверь желает?
— Совсем, что ли? — оглянувшись, приставляет указательный палец к своему виску и показывает мне, насколько и как сильно я тронулся, по ее понятию, умом. — Какой я «пресноводный зверь», Велихов? Ей-богу, уйду от тебя. Может быть, развод?
Отлупить ее? А Юре доложить, что так и было? Натерла Ната стулом, например? Ее полет с летучки смогли ведь обелить. Что я, в самом деле, не способен втереть ее отцу, почему у непокорной дочки ярко-алый зад, словно жаром припалила или его хозяйка неоднократно посещала ад?
— Ты сейчас напросишься, писака, бумагомарака, графоманка — Велихова Натка!
— Что-о-о-о-о?
Знал, что в цель таким понятием влечу!
Жена выкручивается и тихонько верещит:
— И-и-и-и! Убью!
Что за заигрыши, «Гриша», в самом деле? На фоне нервного прихода, я вирус долбаного флирта подхватил?
— Мы ведь больше не планировали ребенка. Не обсуждали такую возможность. Поэтому, если ты не хочешь… — жена становится серьезной просто на глазах. — Слышишь, Гриш?
— Ты ждешь ребенка, Велихова? — прямо задаю своей жене вопрос, потому как до сих пор не слышу четкого ответа на мои скользкие намеки. — Наташа снова в положении? Моя Велихова беременна? Черепашонок планирует яйца отложить? Шутки закончились! Ответь, пожалуйста, да или нет!
— Ты что? — бьет ладонью по плечу. — Заканчивай паясничать. Велихов, ты выпил, что ли? Что с тобой?
— А что за глупые вопросы «хочу ли я»? Мне вообще не нравятся формулировки «мы не планировали», «мы не обсуждали». Ты до хрена в прошлый раз запланировала. Дай-то Бог нам сил все задуманное разгрести. Ведь ты мечтала о двоих мальчишках, если мне не
Как ловко я с намеком подкатил!
— Ты и об этом помнишь?
— Безусловно, Ната. Я помню все…
Что связано с тобой, Черепашонок! Все-все! Неужели ты этого не понимаешь?
— Я не знаю, Велихов, — дергает плечами, кривит рот и снова прячет взгляд.
А вот сейчас ни хрена вообще не понял! Чего-чего?
— А если не хочу, Наталья, — подкатываю глаза, — то что? Что ты намерена делать, жена?
Наталья стекленеет взглядом и забывает, как полной грудью следует дышать.
— А ты…
— Ответь на вопрос без повторений. Ответь так, как ты поняла его, — направляю к нужному на сейчас ответу до адских чертиков испуганную жену.
Черепашонок отклоняется назад и отворачивается от меня.
— Гриш… Пожалуйста, — губами двигает, как будто шепчет, словно листик шелестит, — не мучай меня… Ты же…
— Велихова! — из кабинета ультразвука рявкает просто жутко шарообразный врач. — Где Велихова? Наталья Велихова? Вы Велихова? А Вы?
— Я здесь! — Наташа, как первоклашка, тянет руку.
— Проходите в кабинет! — и тут же обращается к пациентам, ожидающим с огромным нетерпением своей очереди. — Посидите, Вас скоро примут. Велихова! Да что ж такое-то?
— Да-да, — жена под нос лопочет. — Уже иду…
Похоже, Натали что-то несгибаемое проглотила. Тянет тяжесть Натку вниз! Что за хрень! Прыскаю от смеха и закидываю голову назад, основательно прикладываясь своим затылком о панель.
— Наташа, Наташка, перестань! А-а-а-а! — хватаю перепуганную за руку. — Ната, Ната, Натка, — как полоумный хохочу. — Ты ведь видела врача? Блин, это не видение?
— Гриш, — жена, похоже, столбенеет, затем смущается и мягко стукает меня в плечо, — прекрати, слышишь? Это некрасиво? Блин, Велихов…
— Она ведь на воздушный шарик похожа, — не затыкая смех, укладываюсь мордой к Черепахе на плечо. — Капитошка, чтоб ее! Надули бабу? Или сделали беременной? Натка, твой чудо-доктор в положении или что? Вы с ней обе за… Ой, блин, молчу, молчу, молчу! Все! Фух-фух-фух!
Твою мать! Да что со мной такое?
— Велихова! — сферическая поверхность не своим голосом еще разок орет. — Сколько можно ждать? Здесь очередь, в конце концов!
— Да-да.
— Иди… — почти не сдерживаясь в смехе, громко выдаю. — Иди, милая, а то пузырь лопнет и расплещет потроха. И будет нам… К-А-Б-З-Д-А!
— А ты не хочешь посмотреть?
Простой вопрос, а я завис, скис, хорошим настроением заглох! Тогда Наталья не хотела видеть меня на своих плановых «сюда» экскурсиях. Бегала, пряталась и даже провоцировала. К чему все это вспоминать? Она даже квартиру себе и малышу со всеми удобствами сняла, лишь бы не видеть «контрактного отца». А сейчас…