Мантык, охотник на львов
Шрифт:
Но крестъ былъ не тяжелъ, и Мантыкъ съ Колей легко снесли его и поставили по старому излому. Коля поддерживалъ его, а Мантыкъ смотрлъ, какъ росла тнь отъ креста, упадая въ самую гущу перебитыхъ травъ.
Тнь отъ креста медленно ползла внизъ. Мантыкъ отмчалъ ея грани кусками наломаннаго имъ молочая.
Тнь точно дрогнула и исчезла. Солнце спустилось за горы. Въ долин погасло золотое марево и закружился тамъ, все густя, лиловый туманъ.
Пять шаговъ отъ тни….
Передъ Мантыкомъ была глубокая, свже разрытая яма. Красноватая земля, камни, щебень, трава и сучья
— Коля! — крикнулъ Мантыкъ. — Положи крестъ, иди сюда.
Коля спустился къ Мантыку.
— Видишь! — прошепталъ Мантыкъ. — Но, погоди! Я найду правду, я отыщу негодяевъ, я дойду до самого негуса, а этого дла такъ не оставлю.
Коля, поникнувъ головою, стоялъ рядомъ съ Мантыкомъ. Ночь надвигалась на нихъ. Густли тни въ долин. Неподалеку раздался визгливый лай шакала и, точно отвчая ему, справа, кто-то слабо и жалобно крикнулъ:
— Алло!.. Алло!..
XX
НОВАЯ ЗАДАЧА
Нсколько мгновеній Мантыкъ и Коля стояли неподвижно. Страхъ приковалъ ихъ къ земл. Коля чувствовалъ, какъ у него подъ высокимъ пробковымъ шлемомъ шевелились волосы. Онъ схватился обими руками за Мантыка. Мантыкъ рзкимъ движеніемъ сдвинулъ чалму на затылокъ и снялъ съ плеча ружье. Но опять все было тихо.
Шелестлъ сухими травами набгавшій на горы вечерній теплый втеръ.
И снова, слабя и замирая, съ какою-то тоскливою надеждой, раздался крикъ: — Алло!.. алло!
Коля дрожалъ мелкою дрожью. Уже не духъ ли то дяди Пети взывалъ изъ потревоженной могилы? Все могло быть въ этомъ ужасномъ дикомъ мст. Ночь надвигалась. Луна еще не взошла, и призракомъ казался поломанный Мантыкомъ молочай.
Мантыкъ выхватилъ свой большой охотничій ножъ и сунулъ его Кол въ руку. Онъ сталъ продираться сквозь кусты и траву по направленію крика.
Коля, дрожа, шелъ за Мантыкомъ. Онъ не могъ оставаться одинъ.
Уже трудно были различимы предметы. Гора стояла, какъ черная стна. Мантыкъ остановился и прислушался. Мертвая долила тишина.
— Это гд-то здсь, — прошепталъ Мантыкъ. Кол показалось, что голосъ Мантыка дрожалъ.
— Съ нами крестная сила! — громко сказалъ Мантыкъ и широко перекрестился. — Не навожденіе же это?
— Духъ дяди Пети, — едва слышно сказалъ Коля.
— Э! пустое, — сердито крикнулъ Мантыкъ и быстро сдлалъ шаговъ десять внизъ.
Между камней, кустовъ и травъ были прогалины. Небольшое, сравнительно ровное — такимъ, по крайней мр, казалось оно, — мсто образовало какъ бы террасу. Какой-то длинный блый предметъ чуть намчался на ней.
Коля упалъ на колни. Ему почудилось, что это тло дяди Пети въ саван, вынутое изъ гроба. Мантыкъ быстро подошелъ къ блому предмету, нагнулся, зажегъ спичку и освтилъ имъ его.
— Коля! — крикнулъ онъ. — Это твой англичанинъ. Да иди же!.. не бойся… Онъ раненъ. Рубашка въ крови. Но руки теплыя.
Коля, дрожа, подошелъ къ Мантыку.
Мантыкъ еще зажегъ спичку и освтилъ ею лицо лежавшаго на земл человка. Коля бросился къ нему и припалъ къ блдному лицу.
— Мистеръ Стайнлей?! — крикнулъ Коля.
Тнь пробжала по
— Что же намъ длать! что длать! — сказалъ въ отчаяніи Коля, умоляюще глядя на Мантыка.
— Нда! — сказалъ Мантыкъ…., вотъ такъ исторія съ географіей! Разгадай-ка такую загадку. Это что же… Тотъ самый… Негодяй-то? Или другой… хорошій?
— Это хорошій…. милый…. это мой американецъ… Мистеръ Стайнлей…
— Н-да, — повторилъ Мантыкъ — Положеніе не важное. Мужчина большой и тяжелый. Рана, видимо, нелегкая, если даже не смертельная, значитъ, — волочить не приходится. Ты ослаблъ и мы вдвоемъ его не донесемъ. Нужны носилки, врачи… Надо отнести прежде всего въ деревню.
— Сейчасъ? — спросилъ Коля.
— Да. Чмъ скоре, тмъ лучше.
— Такъ пойдемъ же за людьми.
— Идти вдвоемъ, Коля, намъ не годится. Американецъ твой раненъ очень серьезно. Тутъ могутъ быть всякіе зври. Я не говорю уже про шакаловъ, но гіена можетъ набжать, а то и та самая львица, которую я видалъ. Какъ же его оставить? Ночь… зврь кругомъ рыщетъ. Его разорвутъ за ночь. Самъ Богъ привелъ насъ сюда, чтобы спасти его.
— Что же съ нимъ случилось? Кто его могъ ранить?..
— Это Коля — потомъ… потомъ… Когда устроимъ его. Теперь надо спасать его. Иди въ Минабеллу къ деревенскому «шуму», зови носилыциковъ, неси сюда альгу и тряпки. Какъ жалко, что мои Либэхъ и Али отправлены мною со львиными шкурами въ Аддисъ-Абебу. Они бы это мигомъ сдлали. Но ихъ нтъ… Надо кому-нибудь идти.
— Мантыкъ, — со слезами въ голос сказалъ Коля, — я не могу идти…. Я боюсь…
— Чего же бояться? Я теб дамъ свое ружье. Съ нимъ ничего съ тобою не случится.
— Мантыкъ! Я не найду дорогу въ Минабеллу. Темень какая!
— Да, это, брать, не Парижъ! — сквозь зубы пробурчалъ Мантыкъ. — Но выхода нтъ. Одинъ идетъ, другой остается караулить американца.
— Я не найду деревню, — прошепталъ Коля.
— Ладно. Бери ружье и стереги американца. Я живо обернусь назадъ.
Мантыкъ взялъ отъ Коли ножъ и далъ ему свое драгоцнное ружье. Не безъ душевной внутренней борьбы онъ далъ его. Мало ли что могло случиться съ Колей въ его отсутствіе? Никому не доврялъ своего ружья Мантыкъ. Спалъ всегда съ нимъ. Но помнилъ завтъ солдатскій Селиверста Селиверстовича: «самъ погибай, а товарища выручай!» — и ршился на жертву. Да вдь такъ же наврно, поступилъ бы и тотъ, — знаменитый Мантыкъ, уральскій казакъ изъ Раимскаго укрпленія, истребитель тигровъ!!..
Мантыкъ исчезъ во тьм, точно растворился во мрак ночи. Неслышно стало его шаговъ. Коля сидлъ съ ружьемъ въ рукахъ у головы мистера Стайнлея. Онъ былъ такъ растерянъ, что не зналъ, что длать. Мистеръ Стайнлей лежалъ тихо, какъ мертвый.
Въ темномъ неб сильно вызвздило и неопредленный странный свтъ отъ звздъ сдлалъ видными предметы. Уже различалъ Коля черную извилистую грань горъ на фон неба. Можжевельники казались косматыми зврями, неподвижно обступившими Колю.
Пустыня оживала. Начиналась въ ней обычная и, будто, тревожная ночная жизнь.