Маршалы Наполеона
Шрифт:
За шестнадцать дней до Ватерлоо и за двадцать дней до своего второго отречения Наполеон жалует герцогу Риволи, князю Эслингскому, маршалу Франции, кавалеру Большого креста ордена Почетного Легиона, кажется, единственное недостающее ему отличие. 2 июня 1815 г. Массена становится пэром Франции.
Вслед за падением Империи по поручению Временного правительства Массена с 22 июня по 8 июля 1815 г. командует национальной гвардией Парижа, насчитывавшей 50 тыс. человек, и с 3 июля занимает пост губернатора столицы. По мнению одного из его биографов, именно Массена принадлежит заслуга сохранения порядка в Париже, наводненном в конце июня — начале июля 1815 г. множеством подвыпивших дезертиров и выбравшихся на поверхность личностей с криминальным и полукриминальным прошлым. Известный военный историк Шаррас, в свою очередь, считает, что Массена принял предложения Временного правительства возглавить национальную гвардию Парижа и стать губернатором столицы,
Маршальша Массена и ее супруг в 1814 г.
Вернувшиеся к власти Бурбоны более чем своеобразно собираются «отблагодарить» князя Эслингского за то, что тот сумел умерить страсти в Париже, а также сослужил им службу, высказавшись против установления регентства при малолетнем сыне Наполеона. Они хотят сделать его членом трибунала над маршалом Неем. Массена удается уклониться от этой сомнительной чести под тем предлогом, что после его ссоры с Неем в 1810 г. он не может быть непредвзятым судьей в такого рода процессе…
Старый маршал редко появляется на людях. Как-то раз на одном из приемов, где ему довелось быть, оказался также и его удачливый соперник в войне на Пиренейском полуострове герцог Веллингтон. Подойдя к нему, Массена шутливо заметил: «Из-за вас вся моя голова поседела», на что Веллингтон возразил: «В этом смысле мы — квиты»{222}.
В последние годы жизни герой Риволи и Цюриха, Генуи и Эслинга все чаще обращался к воспоминаниям о днях своей славы, когда «смерть в своем дымящемся пурпурном облачении была… так прекрасна, так величественна, так великолепна»!{223}
1 апреля 1817 г. князь Эслингский, уже будучи тяжело больным, сломленным тяжким недугом стариком, виделся со старшим сыном своего боевого товарища маршала Ланна — Наполеоном. Он с теплотой вспоминал человека, которого сам император называл Роландом французской армии, рассказывал о его гибели, о том, что, даже лишившись ног, Ланн не думал ни о чем другом, кроме как о спасении армии…{224} Три дня спустя, 4 апреля 1817 г., Массена скончался. Он был погребен на кладбище Пер-Лашез. На беломраморном обелиске, воздвигнутом над его могилой, указана только дата его смерти и начертано имя Массена. А вверху монумента, как лавровый венец над головой героя, значатся названия четырех битв, прославивших «любимое дитя победы»: Риволи, Цюрих, Генуя и Эслинг.
Медаль, выбитая в честь Массена
Глава 3
МАРШАЛ ДАВУ
«Это один из самых безупречных воинов Франции». Наполеон о Даву
Люди, сыгравшие в своей жизни слишком заметную роль, приобретая известность и славу, почти неизбежно теряют то, что, казалось бы, потерять просто нельзя — свою биографию. Точнее сказать, их биография, разумеется, остается, но в настолько «преображенном», мифологизированном виде, что за нагромождением всевозможных историй, рассказов, случаев из их жизни почти невозможно разглядеть
Возможно, этот феномен — явление некоего оптического обмана. Так же трудно, порой невозможно, рассмотреть чье-либо лицо при ярком свете прожекторов, как нельзя увидеть то же лицо и в темноте ночи.
Одной из таких мифологизированных личностей среди маршалов Наполеона, бесспорно, был знаменитый Даву, герцог Ауэрштедтский, князь Экмюльский, победитель пруссаков в 1806 г., свирепый проконсул Наполеона в Германии, палач Гамбурга, по праву получивший прозвище «железного маршала».
«Семейство д’Аву… принадлежит к старинному знатному бургундскому роду, позаимствовавшему свое имя от названия замка д’Аву округа Соль-ле-Дюк, находящегося близ Дижона»{225}, — так начинает свое изложение биографии Даву граф Вижье. С этим мнением согласны все биографы «железного маршала», хотя по поводу того, насколько древен был род д’Аву, их мнение уже не столь едино. Кто-то полагает, что дворянский род д’Аву обосновался в Дижоне в конце XIII века{226}; кое-кто (например Е G. Hourtoulle) считает, что дворянами д’Аву стали еще в первой половине того же XIII века, хотя вероятнее всего то, что их дворянство восходит к началу XIV века{227}. В любом случае современница Даву и известная мемуаристка Лаура д’Абрантес имела все основания написать в своих воспоминаниях следующее: «Даву происходил от прекрасной фамилии, которой благородство во всяком случае могло поддержать все почести, какими Император осыпал начальника ее (т. е. маршала Даву)»{228}. Из рода в род приобретая все новые фьефы, семейство д’Аву, в конце концов, стало одним из самых состоятельных семейств края.
Фамильный герб д’Аву
Луи Николя Даву родился 10 мая 1770 г. в фамильном замке Анну в Бургундии. Он был старшим из четверых детей Жана-Франсуа Даву. После него в семье появились еще сестра Жюли 1771 г рождения и два младших брата — Александр (1773) и Шарль (1776){229}. Даву-отец, продолжая семейную традицию (почти все мужчины из рода Даву, как истинные дворяне, всем прочим занятиям предпочитали службу в армии, не даром старая бургундская поговорка гласила: «Когда рождается Даву, меч покидает свои ножны»), пошел по воинской стезе, дослужившись до чина лейтенанта. Особыми военными талантами он, по-видимому, не обладал, но лишь честно служил в полку Ларошфуко, в рядах которого сражался в годы Семилетней войны. В кровопролитном сражении при Миндене (1 августа 1759 г.), где французы были разбиты армией Фердинанда Брауншвейгского, Жан-Франсуа сумел отличиться, но был при этом ранен.
Мать Луи Николя — Мари-Аделаида, урожденная Минар — была «женщиной редких достоинств и глубокого ума…»{230}. Подобно своему мужу, она принадлежала к знатной дворянской семье. Один из ее предков, некий Антуан Минар, в течение 15 лет (с 1544 по 1559 г.) был президентом Парижского парламента[80]. Таким образом, в браке Жана-Франсуа и Мари-Аделаиды соединились потомок «дворянства шпаги»[81] — Даву и наследница честного имени предков из «дворян мантии»[82] — мадемуазель Минар.
Вскоре после рождения первенца семейство Даву переехало из Анну в Этиви, где прошли первые девять лет жизни Луи Николя. За два месяца до его девятого дня рождения (3 марта 1779 г.) на охоте от случайного выстрела погиб Жан-Франсуа[83], и 38-летняя мадам Даву осталась вдовой с четырьмя малолетними детьми на руках…
Продав поместие в Этиви, возможно, из-за связанных с ним мрачных воспоминаний, госпожа Даву купила замок и земли в Равьере, куда и перебралась со всем своим семейством, за исключением Луи Николя, который в 1779 г. был отдан для обучения в Военную королевскую школу в Ок-серре. Эта школа, основанная в 1777 г., была одной из двадцати школ подобного рода, созданных по инициативе военного министра и реформатора графа Клода Луи де Сен-Жермена. Создавая систему военных школ, энергичный и умный Сен-Жермен с ее помощью надеялся реформировать пришедшую в очевидный упадок французскую армию. «Тогда у нас так мало занимались военным искусством и воинский дух так упал, — вспоминал современник, — что король[84], желая всеми средствами восстановить народную честь, отправил французских офицеров в Пруссию с тем, чтобы они узнали там, как образуют и обучают войска»{231}.