Материалы к альтернативной биографии

Февралева Ольга Валерьевна

– Боже мой, Айвен!
– девушка села на край постели, посмотрела мне прямо в глаза с комической жалостью, - Он приходился ему собственной персоной!

С минуту я совсем ничего не понимал, потом понял всё - и только ахнул. Молодая леди рассмеялась надо мной, загладила кудри, собрала их хрустальными бусиками. На её полураскрытой груди золотисто сверкнул медальон. Я потряс головой и выдохнул:

– Как вы прекрасны! Верно, сама фея Альп - ваша мать!

–

Не говорите чепухи.

– Можно я буду называть вас Альбиной? Так женственней...

– Мне всё равно.

– Позвольте наконец быть вашим слугой...

– Мне нечем вам платить.

– Один ваш взор обогащает меня,... а слова ваши - величайшее сокровище, оправдание....

Девушка нахмурилась и ответила строго:

– Неужели последние три года вас ничему толковому не научили? За всю свою жизнь сами знаете, кто - никому - никогда - не предлагал себя в рабство. Особенно постыдным он считал зависимость от женщины.

– Я не верю, что он презирал прекрасный пол.

– Он презирал тиранию, а женщин считал её главным оплотом, поскольку они либо провоцируют, либо практикуют её.

– Ну, а встреть он женщину равно прекрасную и мудрую, одухотворённую и великодушную?...

– Однажды с ним и такое случилось.

– И как он поступил?

– Как порядочный человек, - раздражённо отвечала наследница гения с жестом, словно требующим прекращения разговора.

– Простите, я слишком назойлив...

– Пойдёмте завтракать.

– Я бы предпочёл...

– Чего застряли?

– Дочитать о встрече двух поэтов. Неужели это не вымысел!?

– Не знаю.

– Так вы не возражаете?

– Ничуть. Читайте на здоровье.

Я снова бросил взгляд на кружево рукописи.

"Рассвет разодрал мне веки, по виску прогромыхало уличное колесо. Я приподнял голову с мягкой тапки с заправленным в неё носком.

– Кстати, Джордж, - старательно вывёл над моим ухом неугомонный старик, - что значит "упёртый перечник"?

– Это... как бы вам объяснить.... Это такой

человек,... который составляет перечни...

– Списки, каталоги?

– Да. Пока не упрётся.

– Полные, исчерпывающие списки?

– Точно.

Гёте удовлетворённо закивал. Он успел нарядиться, даже цветок в петлицу засадил.

– Очень хорошо. Я вынужден вас покинуть часов на пять. Мои домашние осведомлены на ваш счёт. Пользуйтесь всем, что вам понадобится, библиотека в вашем полном распоряжении. Я также пригласил для вас портного - он прибудет через полтора часа, а цирюльник уже ждёт...

– Спасибо, но я привык сам приводить порядок свою голову, а одежду заказал ещё вчера и велел притащить к вам домой к полудню.

– Замечательная предусмотрительность! Мы с вами непременно сходим куда-нибудь вечером.

– До вечера надо дожить.

С висков Советника приподнялись сединки. Он пригладил их, вежливо поклонился мне со знакомой снисходительной улыбкой и удалился.

Поскольку в своём одиночестве я только и делал, что висел неугасимой лампадой перед портретом Шиллера, ко второй половине дня вид у меня был подвыгоревший, и Гёте уже не заикался ни о каких выходах в свет, я же, не отрывая глаз от прелестной картинки, пропел, что завидую другу такого красавца. Старик долго переваривал, потом спросил: "Вы любите цветы?".

– Я зверей люблю, - ответил я.

– Это заметно. Но я всё же хочу показать вам мою оранжерею.

В просторной стеклянной палатке действительно было много разных трав с толстенными стеблями и большими яркими цветами. Советник благоговейно надел серый фартук, перчатки (я тут подумал, что он, верно, глубокий масон), накачал воды в лейку и стал обихаживать своих бесчувственных питомцев, рассказывая что-то о каждом, при чём латыни в его речах было больше, чем чего-либо другого. Он ещё спрашивал у меня английские названия этих растений, демонстрируя талант находить чужие слабости. Какое-то время мне удавалось выкручиваться, но когда я нарёк хризантему одуванчиком, его превосходительство раскусил меня и совсем крепко насупился. Вдруг я заметил бьющегося лбом о стену матёрого шершня, указал на него Гёте и сказал:

– А вот это худшее насекомое наших широт - разбойник шершень!

– Его укус опасен для жизни?

– К сожалению, нет. Но зато стаи этих чудищ нападают на пчелиные гнёзда, убивают всех защитников и поедают детей. Вот так... Дайте мне, пожалуйста, стеклянную банку и плотный лист бумаги.

– Хотите его поймать?

– Ага.

<