На развалинах Мира
Шрифт:
— Можно просто сбросить в яму…
Я хлопнул себя по лбу… Как я вновь спустился вниз, предварительно обмотав лицо, как подбирал с пола останки мертвой крысы — лучше не вспоминать… Казалось, меня самого вывернет наизнанку. Даже после того, как я, не жалея воды и тряпок, оттер все дурно пахнущие следы и пятна засохшей крови — запах падали преследовал меня еще долгое время. Ната ждала снаружи — я не хотел, чтобы она видела, чем я занимаюсь. Почему-то, мне хотелось, чтобы подвал ей понравился… В конце концов, с уборкой было покончено, и я,
Однако всю торжественность нарушил Угар. Он все крутился промеж наших ног, и так запутал уставшую и обессилевшую девушку, что та оступилась, и, потеряв равновесие, начала заваливаться набок. Я успел подхватить ее на руки. Ната доверчиво прижалась ко мне, и меня вновь смутил взгляд ее темных глаз — какой-то покорный и вопрошающий… Не спуская ее с рук, я пригнулся и, почти на коленях, внес ее внутрь. Предварительно зажженные мной светильники — я опять установил их на прежние места — освещали подвал ровно, позволяя рассмотреть все достаточно хорошо. Я мягко опустил Нату на ноги. Она тихо выдохнула, в немом восторге созерцая все богатства подземелья: — многочисленные ящики консервов, стеллажи с соленьями, герметичные упаковки с различными мясными и колбасными изделиями, множество бумажных и полиэтиленовых пакетов с крупами. Хоть мне и показалось вначале, когда я вслед за Угаром проник в подвал, что многие припасы безнадежно испорчены — все оказалось в гораздо лучшем состоянии, чем от первого впечатления — видимо крыса действительно получила смертельную рану в схватке с псом и не сумела ничего толком перепортить.
Как бы там не было, хоть все и было перевернуто и разбросано по всей пещере, но именно беспорядком все и ограничилось.
— Так не бывает…
Она всхлипнула и в немом восторге посмотрела на меня. Я развел руками:
— Убедись сама. Потрогай все руками — чтобы удостоверится, что не мираж.
— Не мираж, — она сразу согласилась. — Миражи не бывают в подвалах. Но это… похлеще любого миража!
Я ее понимал. Нечто подобное испытал когда-то я сам, в тот день, когда впервые проник сюда, и увидел те богатства, обладателем которых стал, спустившись в это отверстие…
— Я разожгу очаг. А ты пока, осмотрись. Походи по подвалу, привыкни. Он достаточно большой — может, даже слишком. Это как замок — только в одной плоскости. Здесь много помещений — секций — и все они, чем ни будь, заполнены. Жаль, многое отсутствует. Но, по сравнению с тем, что сейчас наверху… никакие деньги не заменят того, что имеется здесь! Ты сама в этом могла убедиться!
Она молча кивнула — спорить было, действительно, не о чем…
— Тут и так, тепло… Я разденусь?
Я спохватился:
— Ну конечно! Скидывай свою одежду и давай ее сюда.
Она стянула мою куртку — та превратилась после путешествия в рванье. За ней последовал толстый жакет — и я сразу отнес их в тот угол, где у меня была трещина в полу. Сбросив вещи вниз, я вернулся к Нате.
Она сидела на табурете,
— Что ты?
— Я? Так… ничего. Ты не обижайся — я просто слегка одурела от всего… И устала.
Я криво улыбнулся — впервые, за короткое время нашего знакомства, она позволила себе сказать что-то, не совсем приличное.
— Впечатляет?
— Да… Сильно. Когда ты рассказывал — я даже не думала, что так может быть. Здорово!
Она спокойно произносила эти слова, но мне казалось, что она что-то не договаривает… Словно выдавливает из себя то, что от нее хотят услышать.
— Ты уже походила по подвалу?
— Нет. Ты сам меня поводи, ладно? Будь экскурсоводом. А то, я боюсь заблудиться.
— Здесь не заблудишься. Тут во все стороны, только одна дорога. Вперед да назад. Но, если ты так хочешь — пойдем.
Мы начали с правой стороны — самой длинной из всего склада, если считать от жилых помещений. Здесь находились стеллажи, где хранились стеклянные банки с различными маринадами и соленьями — преимущественно из овощей и фруктов. Она дотронулась до банки, провела по ней пальцами — на стекле остался четкий след вытертой пыли.
— И это все… твое?
Может быть, будь на моем месте, кто-либо иной, он и не уловил бы подтекста в вопросе — но, я ее понял сразу.
— Мне не с кем было до сих пор делиться. Да, это все — я обвел комнату рукой — мое. А теперь — и твое тоже. Ты можешь брать здесь все, что захочешь. И, разумеется, не спрашивая меня о разрешении. Скажем так… Это все — наше! Понимаешь меня?
Она моргнула. Я улыбнулся девушке, желая смягчить неловкость, возникшую после ее вопроса.
— И вообще… Ты здесь не гость. Ты — хозяйка.
Я запнулся — определение было, возможно, тоже с подтекстом — и она не могла его не заметить! Но Ната тактично промолчала — хотя я увидел в ее глазах лукавую искорку…
— Мы оба — как раньше я один — являемся теперь хозяевами этого подвала и всего того, что здесь находится. И… Ната, ты не бойся меня. Я помог тебе не для того, чтобы превратить в свою рабыню. Ты не слуга, и не вещь… Ты человек, и я вовсе не собираюсь посягать на твою свободу или право принимать решения, только лишь потому, что приложил руку к твоему освобождению из этого плена на острове.
— ?
— Ну, не плена… — я стал подбирать слова, вконец растерявшись, но Ната сама меня поправила:
— Я знаю. Если бы думала иначе — осталась там…
Теперь уже я взглянул на нее с вопросом, но она отвела глаза в сторону.
Она прошлась вдоль рядов, заглянула в каталог, который я скуки ради составил, подсчитывая все, что хранилось на складе, и вернулась обратно.
— Повезло… Ты долго его искал?
Я как-то посвящал ее в свою эпопею — и теперь лишь подтверждал свой рассказ.