Над бездной
Шрифт:
— Курий, я тебе не позволю смеяться над этим! — вскричал Лентул.
— А я тебе не позволю исполнять то, что я придумал, — возразил Курий.
— Хвастовство и ссоры… больше ничего от вас не дождешься! — проворчал Катилина.
Фламиний внес на подносе кувшин с горячим вином и поставил на стол.
— Зажги свечи! — приказал Катилина.
— Наложи угольев в жаровню! — прибавил зябкий Лентул.
Злодей уселся к столу со своими двумя любимцами; они начали пить кальду, сваренную почти без воды. Фламиний возился, разжигая уголья и освещая комнату
— Фламиний, — обратился к нему Катилина, — ты сказал, что дремал в сенях; прекрасная Люцилла не приснилась тебе?
— Нет, — ответил Фламиний.
— А ведь она, говорят, бродит по ночам около моря, где утонула, и тебя к себе зовет.
— Не долго ей ждать меня!.. я скоро соединюсь с ней и без твоих проскрипций.
— Ты уж давно это обещаешь, да все обманываешь твою прекрасную супругу… ха, ха, ха!
— Не к чему мне себя убивать; не к чему ускорять то; что и так будет… жизнь, которую я теперь веду, убьет меня вернее кинжала. Ночлеги на ступенях крыльца под дождем, на ветру, в лохмотьях, едва прикрывающих тело, пища из ваших объедков, когда вы соблаговолите бросить их мне… я умираю теперь от жажды… дайте мне хоть один глоток этой кальды!
— Умираешь?.. тем лучше для тебя; ты скорее увидишь твою жену. Если б повар не догадался налить вино в уровень с горлышком кувшина, ты, верно, отпил бы раньше нас.
— Катилина, чего не обещал ты мне?! как не ласкал, как не увлекал ты меня?! вспомни, самозваный диктатор: кто внушил мне убить мою первую жену? — ты. Кто устроил мой развод со второй? — ты. Кто грозил мне убить или продать мою третью жену, если я ее не брошу? кто велел мне свататься за Ланассу? — все ты же.
— Ступай опять в сени!
— Было время, друзья, — вы дожидались моего выхода в сенях! — сказал Фламиний, поглядев на Курия и Лентула, и вышел.
— Сыграем в корабли, — предложил Катилина.
— Ладно. Отчего не попробовать счастья?! — отозвался Лентул.
— У меня только сто сестерций, — возразил Курий.
— Выиграешь.
— А если проиграю?.. — моя Фульвия…
— Добудете денег оба… это наживная вещь, — сказал Катилина.
Они стали играть в игру, похожую на орлянку. Повертывая монету пальцами на столе так, чтоб она быстро завертелась, держали пари, какой стороною она упадет.
— Давайте играть по маленькой, — просил Курий, — я ставлю два терцина.
— А я золотую драхму, — ответил Катилина.
— Голова или корабль? [45] — спросил Лентул.
— Корабль, — ответил Катилина.
Монета упала кверху головою Януса, изображенного на ней.
— Видишь, Курий, — везет, — заметил Лентул.
Курий получил драхму.
— Голова или корабль? — спросил Катилина, готовясь повернуть монету.
— Корабль, — ответил Лентул и проиграл также драхму против двух терцинов.
45
Capita aut navia
Игра продолжалась таким образом дальше; двое ставили заклад, третий спрашивал и вертел монету. Курию и везло и не везло, но к полуночи он проиграл, увлекшись большими ставками, перешедшими из терцинов в динарии, из динариев в греческие и сирийские драхмы, не только весь выигрыш, но и свои 100 сестерций. Он упал на стол в отчаянии, вскричав: — Завтра мне и Фульвии будет нечего есть!.. Фульвия больна, не может работать!.. где я возьму деньги?
— Не назад же отдавать тебе наши выигрыши! — усмехнулся Катилина.
— Чу! — сказал Лентул, — шум на лестнице; это Орестилла возвращается из гостей.
— Я слышу голос старика Афрания, — прибавил Катилина, — он опять бранится с женой; он вернулся вместе с ней.
— Прощайте, — сказал Курий, — я пойду исполнять проскрипции, какие удастся.
— Прикончи же и Фламиния! — сказал Катилина, уходя с Лентулом домой, чтоб не встретиться со случайно возвратившимся Афранием.
— Превосходное поручение дала мне сумасшедшая, — подумал Курий, оставшись один, — давно я продал бы этого несчастного, если б был умнее. Старик какой-то, встретив меня с ним на улице, предлагал это, но у меня тогда были деньги.
Глуп я был!.. Фламиний еще не расхворался тогда до такой степени, как теперь; этот, очевидно, скупщик рабов давал мне три тысячи, а я не взял… о, дурак!.. кто теперь его купит? что за него дадут?.. голодная смерть не грозит мне, потому что я здесь кормлюсь, но Фульвия… моя несчастная мученица!.. теперь я рад не только продать, но убить человека за динарий!
Он пошел в сени и разбудил дремавшего Фламиния.
— Пойдем на улицу! — грубо сказал он.
— Куда?
— Проводи меня к Мелхоле.
— Зачем?
Они сошли с лестницы и побрели тихонько, почти ощупью, под проливным дождем, спотыкаясь среди зимней грязи глухих переулков.
— Фламиний, пока ты еще был в почете у Катилины, мы с тобой были соперниками. Теперь я не злюсь на тебя, потому что занял твое место.
— К чему ты начал говорить об этом, Курий?
— Мне приказано сейчас тебя прикончить.
— Приканчивай! я не закричу о помощи.
— А я этого не хочу.
— Почему?
— Мне нужны деньги; я проиграл в эту неделю все, что имел. Я продам тебя в рабство.
— Я не позволю. Этого унижения недоставало!.. жестокие люди! — что вы со мною сделали!
— Ты много раз мне говорил, что убил бы Катилину, но совесть запрещает тебе нарушить кровавую клятву. Бели я тебя продам, ты будешь иметь полное право на это, потому что раб служит только своему господину, забыв все прежнее… у невольника нет ни родства, ни родины, ни даже имени, если оно не нравится господину. Я продам тебя насильно, если не согласишься добровольно. Вот дом Мелхолы. Мне стоит крикнуть условный сигнал, и тебя, связав, утащат в подземелье.