Над бездной
Шрифт:
— Это невозможно, певец!
— Неужели ты задолжал больше целой тысячи? и.
— Тысячи?!.. неужели твой счет не идет дальше и ты считаешь тысячу сестерций (50 руб.) за громадную сумму?
— Были у меня деньги, рассыльный, да утекли.
— Ты был богат?
— Был.
— Зачем же ты прожил состояние?
— А зачем ты его прожил?
— Ловко сказано!.. не укорять нам друг друга, певец!.. Ты уходишь?
— Да, я сегодня не хочу ночевать на лестнице, потому что приобрел квартиру. Приходи ко мне!
— Куда?
— Я живу в доме Росции.
— Меня туда не пустят, потому что я обидел эту артистку;
— Ну, приходи за кулисы.
— И туда не пойду… по другой причине.
— Ты знаешь дочь Натана?
— Знаю.
— Я у нее одно время скрывался; она добрая девушка, хоть и взяла с меня ужасно дорого за свою услугу. Приходи туда и спроси обо мне.
— Как тебя зовут, певец?
— Много у меня имен, рассыльный!.. прежнее имя знают только некоторые мои покровители. Аминандр назвал меня Веселым Горемыкою, а Сервилия-Катуальда, добывшая мне место при театре, зовет меня Каменное Сердце; кто как хочет, тот так и зовет. Зовут меня Фотий. Верная Рука. Электрон-Сицилиец, еще…
— Электрон! — вскричал Фламиний, встревожившись.
— Ты меня когда-нибудь видел до нашей встречи здесь?
— Нет, нет, не видел.
— Опять лжешь!.. я боюсь, что ты меня видел, где тебе меня не следовало видеть, и выдашь моим бывшим господам.
— Нигде я тебя не видел и никому тебя не выдам. Скажи, ты знал дочь Семпрония?
— Знал: кто ее не знал? и ты, конечно, знал.
— Правда ли, что она утопилась?
— Говорят, что правда, а сам я этого не видел и не колдовал о ней. Что мне до нее за дело?! сердитая была женщина, жгучая… ух!.. когда ее муж попал за что-то в тюрьму, она разыскала Аминандра с его бандитами и хотела освободить мужа посредством бегства, потому что отец грозил, что после помилования он все-таки убьет своего зятя: все было готово, все уладилось, только ничто не удалось. Послала она меня к своему мужу в тюрьму; я пошел: отчего не пойти, если хорошо платят? вижу, лежит на соломе молодчик слабенький, больной от долгого заключения; сначала подумалось мне: пришиб бы я этого дурака за то, что попал в тюрьму, не сумевши угодить своему доброму тестю!
— Да, певец. Фламиний был достоин казни.
— А потом мне его жаль стало.
— Жаль?!.. у тебя доброе сердце, певец.
— Стал я с ним говорить… он слышать не хотел о бегстве и спасении, заладил одно и то же, хочу умереть. Так я ничего и не добился.
— Ты знал его в лицо раньше?
— Очень хорошо знал; я его часто видал в театре.
— И узнал бы теперь?
— Я думаю, что узнал бы, но не стал бы указывать Аминандру.
— Но ты все равно указал ему на кого-то… он убьет этого человека.
— Узнает хорошенько, что неправда, и не убьет.
— Тебя убьет с досады за ложный след. Жертва может скрыться.
— Меня он не убьет, потому что я с ним имел кое-какие дела прежде и после могу пригодиться, а до Фламиния какое мне дело? — пусть скрывается!.. ты его предупреди, чтоб он не ходил по ночам один глухими улицами: если не удастся Аминандру, найдут другого.
— У тебя были с Аминандром дела… ты разбойник?
— Все было, рассыльный!.. несколько убийств я совершил, и в тюрьме сидел, и в ссылке был… эх, жизнь!.. куда она меня не заносила!..
— Ты такой добрый и вместе убийца!
— Первое убийство тревожит больше других мою совесть… я убил человека в шутку.
— В
— Молодость, друг, не разбирает, чем шутит; с этой шутки начались все мои беды. Я попадал из беды в беду, покуда не попал в бродячие певцы. А ты ничего такого не делал? ни в чем не виноват?
— Электрон, и я убийца.
— Я это знаю, потому что гадал по твоей руке.
— Ужасно! ужасно!
— Мы — птицы одной стаи. Меня зовут Электрон Верная Рука, потому что я никогда не нарушаю моего слова, если поручусь. Клянусь тебе моею верной рукой, что я тебя выкуплю.
— Не выкупишь.
— До тех пор не приду, покуда не выкуплю, во что бы это ни обошлось.
— На что я тебе нужен?
— Будем вместе скитаться да горевать об утраченном счастье и прожитых деньгах, а может быть, и снова их наживем. Вдвоем легче зарабатывать. Ты этого хочешь?
— Очень. Если б я мог откупиться, я мог бы отмстить.
— Кому?
— Люцию Катилине.
— Оставь!.. без тебя ему скоро отмстят. Аминандр его непримиримый враг. Прощай, рассыльный! я приду к тебе скоро с деньгами и свободой.
Певец ушел, заиграв на лютне веселую мелодию любовного романса.
— Его жена умерла; его дочь в рабстве; его совесть тревожит чья-то тень; а он еще может петь… именно Каменное Сердце! — подумал Фламиний, завидуя твердости своего странного друга. Его измученное сердце наполнилось надеждами, а легкомысленная голова — золотыми мечтами. В гаданье он не заметил, что оно было полно общих фраз, которые можно сказать всякому неоплатному должнику-расточителю, не вспомнил и того, что сам же помогал певцу играть роль колдуна, приняв случайный кошмар за волшебство. Певец овладел им, как прежде владели другие плуты, — продавцы древностей и фальшивые игроки.
Ему стало легче: захотелось снова жить, чтоб дождаться дня свободы и нажить деньги при помощи певца.
Глава IV
Злодей и его друзья
Дни шли за днями, полные голода, всяких обид и лишений. Настала зима. Климат Рима гораздо суровее климата Неаполя. Там нет громадных утесов, служащих надежной защитой от холода; резкий северный ветер смело гуляет и свистит зимой, хоть и никогда не наносит снега. Фульвия простудилась, захворала; Курию удалось выкупить свою несчастную подругу, добывши деньги всякими темными делами: он взял ее от Орестиллы. Фламиний лишился в ней последнего утешения в своих горестях. Певец сдержал слово: больше не приходил.
То надежда ласкала сердце рассыльного, зябшего на крыльце в одной и той же одежде, ставшей из чистой холстины грязными лохмотьями, то отчаяние овладевало нм, то ему думалось, что певец погиб, то — обманул его или покинул, узнав, какую сумму он задолжал. Часто думал он о певце, заинтересовавшись новым открытием, что его жена имела дело не только с этим загадочным человеком, но и с ужасным Аминандром. Где и как она их узнала, такая юная?
Черты лица Электрона также показались ему знакомыми давни. Это лицо нередко мелькало в его мыслях, нераздельно сливаясь не с образом его жены, а с какой-то другой женщиной… ему казалось, как будто девушки кружатся под звуки его лютни… он узнает их одну за другою… Катуальда положила руку на плечо певца; Амиза уселась к его ногам: Лида, Архелая… все рабыни Люциллы поют или пляшут около него, точно Музы вокруг Аполлона. Кто он, этот таинственный человек?..