Над бездной
Шрифт:
— И у него в самом деле голова мертвая?
— Мертвая, потому что в ней умерли все добрые помыслы… вышла из нее душа…
— Да как же он живет-то без души?
— Так и живет… вместо души человеческой в его теле обитает тот самый таинственный дух тьмы, о котором есть много сказаний на Востоке… Когда Марий грабил Рим, то Сулла обращался ко всем богам с просьбой о победе, но никакой бог не внял ему, потому что Мария охраняла сирийская пророчица Марта; она обо всем Мария предупреждала; что бы Сулла ни затеял сделать, — Марий обо всем узнавал вовремя. Тогда
— А ты сам-то его видел?
— Нет. Говорят, что его взгляд обладает могуществом выводить из человека душу и поселять на ее место духа тьмы… оттого, кто ни взглянет на него, непременно сделается таким же злодеем; его речь, говорят, до того увлекательна, что кто бы ее ни услышал, непременно полюбит его, будет его другом и помощником во всех злодеяниях. Его клевреты — все духи тьмы в образе живых людей.
— Где же его тут видели?
— Видели его в усадьбе Фламиния.
— Так близко… так близко к нам!
Аврелия дрожала от ужаса.
— От моего дома это еще ближе, — сказал Вариний.
— А можно погубить Мертвую Голову?
— Говорят, что о нем было пророчество: погубит его женщина, добродетель которой устоит от всех искушений. Но такую женщину очень трудно найти. Это сказала мне Архелая, рабыня Люциллы.
— Вариний, если б я…
— Если б тебе досталась честь освободить Рим от этого изверга? ты это хочешь сказать? дитя мое, да у тебя еще и не было ни одного искушения, насколько мне известна твоя жизнь. Искушение — страшная вещь!
— А Фламиний — клеврет Мертвой Головы?
— Говорят так.
— Он — дух тьмы!.. наш сосед — дух тьмы!.. боги, защитите нас!.. а если не найдется женщины, достойной погубить Мертвую Голову? Он бессмертен?
Этого-то я не знаю… стало быть, бессмертен.
— Какие же искушения должна будет вынести эта спасительница Рима?
— Разные… а главное и самое трудное — последнее искушение — говорить с Мертвой Головой и глядеть ему прямо в глаза, и не потерять при этом свою душу.
— Если он захватит человека, то непременно убьет?
— Как ему вздумается: убьет или сделает своим помощником.
— А женщину?
— Среди его клевретов есть и женщины.
— И в них также духи тьмы вместо душ?
— Должно быть так. Оттого-то я тебе советую никуда не ходить одной.
— Если батюшка и Сервилий ему встретились, и он их теперь убил, или…
— Сейчас узнаем, не тревожься раньше времени, дитя.
При добром намерении предостеречь от опасности дочь соседа простоватый Вариний оказал ей очень плохую услугу, напугав ее до последней крайности сообщением всяких сплетен о Катилине.
Он довел ее до усадьбы, а сам отправился во флигель к управляющему.
Глава XXIV
Напрасные
Первым лицом, которое Аврелия увидела на дворе усадьбы соседа, была Катуальда; одетая в свое новое платье, она чистила песком какой-то медный котелок, громко распевая. Аврелии теперь не было надобности идти к Сервилию или Люцилле; она бросилась к Катуальде и радостно обняла ее, как будто год не видала.
— Катуальда, милая!
— Госпожа!
— Я теперь тебе уж не госпожа.
— А скоро опять будешь моею госпожой.
Минутная радость свидания с любимою рабыней вновь омрачилась.
— Нет, Катуальда, этому не бывать! — воскликнула Аврелия и горько заплакала на груди друга.
— Ну, так пусть не бывать, если ты не желаешь, — торопливо заговорила галлиянка, понявши превратно причину горя своей бывшей госпожи, — не плачь, не плачь, госпожа!.. утешься!.. ну, не госпожа ты мне!.. моя радость, моя подруга, моя милая Аврелия!.. не плачь!.. слушай, что я скажу: я гораздо хитрей, чем ты думаешь, я многое могу устроить такое, что другим и в голову никогда не придет. Я могу так сделать, что господин никогда на тебе не женится, он возненавидит тебя, если и захочу; ну, не плачь же!
Но Аврелия от этих утешений еще громче зарыдала.
— Ах, он и так теперь меня, я Думаю, возненавидел!.. — сказала она сквозь слезы.
— За что?
— Катуальда, Катуальда!.. ты ничего не знаешь, что вчера было!.. ах, я его обидела, а он отказался от меня!
— Ну, и отлично! об чем же ты плачешь?
— Сама не знаю о чем. Сердце так и разрывается от тоски… зачем я его обидела?!
— Ты что-нибудь сказала резкое и боишься…
— Да, я сказала, что ни его и никого не люблю, а он ответил, что если я его не люблю, то он от меня отказывается.
— Только? а я думала, неведомо какая беда случилась.
— Разве может быть что-нибудь хуже этого?!
— Как? ты, госпожа, об чем-то говоришь, да не договариваешь.
— Ведь он мне больше не жених; пойми, Катуальда, весь ужас моего положения: я лишилась его на веки, он меня, возненавидел, а потом забудет!
— Да тебе прежде этого-то и хотелось. Хорошо, что все так у вас кончилось.
— Я не смею, но… ах как я хотела бы опять стать его невестой!
— Ой ли? мудрено что-то этому поверить… не говорил ли он с тобою о ком-нибудь другом, да не выведал ли чего-нибудь, что я недавно узнала…
— Ты думаешь, что я с тобой хитрю, как Люцилла? зачем она идет за моего отца? не по ее ли прихоти батюшка до сих пор не вернулся домой?
— Он не вернулся, потому что случилось что-то…
— Случилось?! — вскричала Аврелия, всплеснув руками и чуть не лишаясь чувств, — ах, Катуальда!.. Мертвая Голова!.. Фламиний… восточные духи тьмы!..
— Что с тобою, что за слова ты говоришь, моя милая Аврелия? откуда эти новости?
— Вариний… Вариний говорил… предупреждал… Фламиний, наш сосед, — дух тьмы, клеврет Мертвой Головы.