Ночь тебя найдет
Шрифт:
— Я знаю только, что Эмм — подарок судьбы, — говорю я.
Мэри стащила вторую туфлю и потирает босую ступню.
— Вечно ты меня поучаешь. Совсем как твоя мать. Думаешь, я не знаю, что моя дочь — подарок судьбы?
— О чем вы говорите? — кричит Эмм с крыльца. — Я хочу спать.
— О мисс Астерии, дорогая, — кричит Мэри в ответ. — О том, как сильно мы все ее любили.
Я встаю, рывком подтягивая Мэри за собой.
— Где Эмм взяла подвеску, которая сейчас на ней? — спрашиваю я вполголоса.
— Нашла. Пару дней назад. В палатке. Думает,
— Завтра Эмм снова останется одна? — спрашиваю я.
— Это не твое дело, но, чтобы ты знала, следующие три дня она проведет со своим отцом.
От изнуряющей жары и усталости наши маски плавятся. Я вижу одинокую усталую мамашу, которая любит свою непростую дочь, но не всегда ее понимает. Не знаю, что видит она.
Предупреждение насчет подвески едва не срывается с моих губ. Я найду время разобраться с этим сама, не сваливая на плечи Мэри лишний груз.
Я откашливаюсь.
— Я просто хотела сказать, что какое-то время Эмм не стоит приходить в палатку. Для ее же собственной безопасности. Я сейчас не самый подходящий объект для общения.
— Думаешь, если бы я могла, я не старалась бы держать ее подальше от вашего дома? Думаешь, я хочу, чтобы моя дочь поверила, будто ты разговариваешь с мертвецами?
Я смотрю, как она ковыляет босиком по двору, красные туфли с ремешками болтаются на подушечках пальцев.
Войдя в дом, я целую Уилла в лобик, чтобы успокоиться, прежде чем прикрепить рисунок Эмм с призраком к дверце холодильника.
Спустя час я передаю спящего Уилла Бридж на крыльце ее дома.
Она написала, что Майк за ним заедет. Этот вариант меня не устроил, и я предложила завезти Уилла сама.
Никто не хочет издавать ни звука, боясь разбудить Уилла или раскачать турбулентность между нами. Мы разыгрываем мощное немое кино, обмениваясь тем, что нам дорого.
Дом сияет всеми окнами, как было, когда я уезжала. Измученная, я опускаюсь на качели. Это одна из редких июльских ночей, когда ветерок почти холодит. Жимолость яростно занимается любовью.
Ночь дежавю. Такое чувство, будто ты в памяти, в смеси настоящего и прошлого, страха и тоски. Я так устала, что у меня болит все.
Опускаю голову на жесткие перекладины. Всего на минуточку, говорю я себе.
Просыпаюсь, не понимая, где нахожусь. Заставляю себя встать.
Он наблюдает за домом с противоположной стороны улицы, прислонившись к машине. Лицо наполовину освещено уличным фонарем, резонируя с каждым нервом в моем теле.
Я спрыгиваю с качелей. Он замечает движение. Другого приглашения ему не требуется.
Нога Майка уже на первой ступеньке. Вторая, третья, четвертая, пятая, шестая. Он не думает останавливаться. На Майке белая футболка и старые джинсы, которые он натянул второпях.
Я пытаюсь не думать о том, как его сильные руки сжимают меня до тех пор, пока я не забываю про боль.
— Я отвезла Уилла два часа назад, — заикаюсь я.
— Я в курсе.
— Сейчас половина третьего. — (Я понятия не имею, сколько сейчас времени.) — Ты пил?
— Один глоток. Я думал развернуться, если у тебя не будет света. — Он кивает на дом, который светится, будто самый большой ночник в мире. — Бридж сказала мне, Вивви. То, что сказала тебе. Что она никогда не будет чувствовать уверенность, если мы не будем уверены.
— Значит, ты явился сюда за уверенностью.
— Это не так. Я просто хочу поговорить.
Я ему не верю. Я вижу выражение его лица, отнюдь не платоническое.
— Твоя жена хотела услышать от тебя, — неуверенно произношу я, — что ты никогда не станешь спать с ее младшей сестрой. Хотела услышать, что ты любишь только ее, и точка.
— Я люблю ее и знаю, что мы друг другу подходим, как никогда не будем подходить мы с тобой. Но и тебя я люблю, Вивви. Я понял это на свадьбе, когда ты подала Бридж у алтаря мое кольцо. Я понимал это, когда мы были детьми. Я сожалею. Легче смириться, когда тебя нет рядом. Но я не смирился, хотя и пытался. Мне не доставляет удовольствия любить двух женщин, двух сестер. Это каким человеком нужно быть?
Слова, прямой, честный удар.
Наконец он сказал то, что я хотела и боялась услышать. Это не катарсис, которого я ждала. Не стоило произносить этого вслух. Птица, выпущенная из клетки, вдруг понимает, что разучилась летать. Лучше не знать.
— Не надо, — вырывается у меня. — Это нечестно. Говорить мне это сейчас. Говорить это.
Их свадьба — один их худших дней в моей жизни. На мне было голубое платье, которое выбрала сестра и которое струилось сзади, словно водопад, а улыбку я долго тренировала перед зеркалом, пока она не стала походить на улыбку из рекламы зубной пасты. Мне потребовался год, чтобы уговорить себя сходить на свидание. Если я позволю Майку к себе прикоснуться, я снова вернусь к началу пути.
— Если бы ты сожалел тогда, то никогда не втравил бы меня в любое из своих дел, когда я была без ума от горя. Если ты испытываешь сожаления сейчас и если ты муж и отец, каким я хочу тебя видеть, ты немедленно развернешься и уйдешь.
Он делает неуверенный шаг вперед. Я отступаю назад.
— Мне нужно знать, — тихо говорит он, — если бы я... попросил тебя... тогда... ты бы осталась?
— Хочешь, чтобы я тебя отпустила? — Я не верю своим ушам. — Тебе требуется подтверждение, что со мной у тебя ничего не вышло бы? Позволь мне облегчить тебе задачу, Майк. Ты сделал правильный выбор.