Ночь тебя найдет
Шрифт:
Почему эта девочка смотрит на меня, как на призрака?
Откуда она взялась?
— Как ты? — с беспокойством спрашивает девочка.
Произнеся эти слова, она вытаскивает нож из моей головы. Прижимает свой холодный голос к моему мозгу, останавливая кровь.
Картинки исчезают. Я снова здесь и сейчас.
— Дай мне минуту, — выдыхаю я. — Ты первая девушка, которая пришла ко мне... живая.
Жуа все еще что-то тараторит, расхаживая по моей крошечной кухне. Девочка нервно постукивает ногтями по стакану,
— Ты вообще меня слушаешь?
Жуа, в своем репертуаре, смотрит на меня так, словно хочет влепить пощечину.
— Твоя мать впервые позвонила нам домой десять месяцев назад. Я решила, что она мошенница. Она спросила, есть ли в доме девочка в возрасте примерно четырнадцати лет? Сказала, что у нее было видение про нее. Я повесила трубку. Сама подумай, кто станет болтать с экстрасенсом по имени Астерия, которая звонит тебе в девять часов вечера? На следующий день она перезвонила. Назвала меня по имени. Не успела я ответить, спросила, знаю ли я, кто такая Лиззи Соломон? Это меня насторожило. Мы живем в Мэне. Для нас Техас — это третий мир. Но я вспомнила сюжет в программе «Сорок восемь часов». Вспомнила, что подумала тогда, у этой Лиззи Соломон глаза как у моей сестры. Я снова повесила трубку, но с тех пор потеряла покой.
Девочка-подросток — Лиззи, Элис — сердито выпрямляется.
— Сестра взяла из раковины мой плевок. Отослала его на сайт. Без моего разрешения. Не сообщив мне результат.
— А сколько тебе говорить, чтобы смывала свои плевки с раковины? — отбивается Жуа. — И потом, я сделала это, чтобы тебя защитить. — Она снова оборачивается ко мне. — Я не экстрасенс, но даже я понимала, что-то тут нечисто. Однажды, когда мне было двенадцать, у меня появилась сестра. Родители всегда скрывали, что удочерили Элис. До пяти лет моя мама никогда ее не фотографировала. А когда я перезвонила твоей матери, у меня уже был готовый тест ДНК.
Жуа замолкает. Чего она ждет?
— Скажи ей, — требует Элис.
— Ее мать — Никки Соломон, — говорит Жуа. — А отец — Бубба Ганз.
Бубба Ганз?
Ничего такого я ни разу не почувствовала. Могу ли я верить на слово этой умной девушке, которая стоит передо мной, если она даже не сказала мне своего настоящего имени? Могу ли я верить подростку, который все еще кажется мне призраком? Почему вообще я должна им обеим верить?
— ДНК Никки есть в Объединенной системе данных ДНК, — говорит Жуа, — а Бубба Ганз загрузил свою на генеалогический сайт.
Элис обводит пальцем край стакана. Левша. Была ли левшой Лиззи Соломон? Я знаю, что у Лиззи была на плече родинка в форме сердечка. Есть ли такая родинка у Элис? В средствах массовой информации этот факт не обнародовался, чтобы исключить появление новых Анастасий, самозванок Лиззи, троллей, искательниц славы.
В голове по-прежнему кавардак.
«Я знаком с одним из членов семейства», — сказал Бубба Ганз.
— Ты уверена, — без выражения произношу я, — на все сто. Ни капли сомнений.
— ДНК Буббы Ганза на пятьдесят процентов совпадает с ДНК Элис, митохондриальное
Я впервые слышу, что Жуа оправдывается. И поэтому выглядит неуверенной, что бы она там ни говорила.
Я должна задать ей вопрос.
— Почему кому-то вроде Буббы Ганза, которому есть что скрывать, понадобилось сдавать слюну в лабораторию?
— Однажды я спросила его об этом за выпивкой. Ну, знаешь, как бы между прочим. Он сказал, что хотел доказать свою «этническую принадлежность».
— Звучит... правдоподобно. Значит, ты взялась его шантажировать? Ты думаешь, это он похитил Лиз... Элис, а потом отдал в другую семью.
— Зачем мне его шантажировать? — восклицает она нетерпеливо. — Да вряд ли он вообще знает о том, что моя сестра существует на свете. Я ждала, когда он сломается, подталкивала его, тебя привела, пыталась тебя сломать, но никто из вас и вида не подал, что знает разгадку. Я бы уже давно вывела его на чистую воду, но решила, что нечего ему делать в жизни моей сестренки.
— Это не тебе решать, — огрызается Элис и оборачивается ко мне. — Моя семья держала это в секрете. Вся моя семья держала это в секрете. Ты притянула меня своим... разумом, верно? Чтобы я узнала, кто меня украл и почему. Чтобы я узнала свою историю.
Ее голосок, скрипичная струна, звучит на разные лады. В телефонной трубке — на грани срыва. Визг, когда я дотронулась до того пакета с доказательствами, словно отчаянная тетива, которую натягивают снова и снова.
— Это Элис настояла, чтобы я ее сюда привела, — бормочет Жуа. — Села в самолет и заявилась сегодня ко мне в квартиру. Заставила меня все ей рассказать. Мама убьет нас.
— Ты сама притянулась ко мне, Элис, — говорю я. — Ты очень храбрая девочка.
Я говорю ей это, потому что считаю правдой. Не говорю, что мои шрамы пульсируют. И все инстинкты предупреждают меня, что безликий и безжалостный похититель затаился поблизости и он вовсе не намерен садиться за уголовное преступление после одиннадцати лет свободы.
Моя задача — отыскать ее в эфире за много световых лет. Отныне она — реальность, связанная с Землей плотью и кровью. И я должна выяснить, почему ее похитили.
Должна спасти ей жизнь.
Я перепроверяю замок на входной двери, пока они препираются, две сестры в любви и на войне. Это все равно, что смотреть кино про нас с Бридж. Я просто не знаю, Жуа я или Элис.
Мне необходимо сосредоточиться. Им необходимо сосредоточиться.
— Жуа, ты несколько раз беседовала с моей матерью. Остались записи в ее книге телефонных переговоров. Что еще она тебе сказала?
— Ничего. Я умоляла ее рассказать мне все, что знает. У меня на руках уже были результаты ДНК, но она отказалась говорить. Сказала, что похититель угрожал ей и она не хочет подвергать опасности ни меня, ни Лиззи.