Облака и звезды
Шрифт:
Подошел ближе. Что это? Откуда? На краю котловины буйно цвела жизнь. Казалось, огромный зеленый куст с густо, впритирку растущими ветками смеется над ветрами, над сыпучими песками. На ветках зеленели мелкие листья, похожие на маленькие лопаточки, Я хотел сломать ветку, но она не далась — была крепкой, колючей.
— Что там еще? — нетерпеливо окликнул меня Калугин.
— Какой-то куст, очень густой, зеленый…
— Ну и бог с ним! Это селитрянка — никчемное растение, торчит, где попало. Бросьте ее, давайте займемся делом, пока не жарко.
Пораженный участок оказался невелик — через пятьсот метров началась
Мы сели под саксаулом подвести итоги обследования. Калугин считал положение серьезным. Пески, по его мнению, были сильно «больны». Им надо дать полный покой: в пораженной зоне выпас должен быть категорически воспрещен. Но этого мало: пескам нужно «лечение». Это фитомелиорация. На буграх, в котловинах необходимо посадить растения-пескоукрепители: кумарчик, кандым, черкез. Первым взойдет однолетний кумарчик. Кустики его закрепят подвижный песок, создадут условия для слабых, неокрепших, медленно развивающихся юных кандымов и черкезов.
Пройдет время, и кусты свяжут, успокоят разбушевавшиеся сыпучие пески. А илак? С ним дело сложнее. В местах, где покров совсем исчез, возобновить его удастся не скоро. Илак осваивает голые пески медленно, трудно — за год войлок корневища продвигается всего на двадцать — тридцать сантиметров.
Калугин кивнул на обнаженные бугры.
— Разбить пески удалось за один сезон, а для полного восстановления потребуются годы.
IV
В Казанджик мы вернулись после обеда. Начальник отряда Курбатов — худощавый, невысокий, дочерна загорелый — получал на складе продукты.
— Минутку, — сказал он, когда я подошел знакомиться, — сорок две, сорок три, — Курбатов считал консервные банки. — Извините, руки грязные — банки в масле. — Он вытер рукавом потное лицо. — Запарились мы тут вдвоем, Почти все специалисты в песках, а приказ начальства — в два дня собраться. Вы очень устали?
— Совсем не устал.
— Чудесно. Сейчас уставать некогда, начинается страдная пора. Материалы по Капланли сдали?
— Калугин понес в штаб.
— Тогда включайтесь в работу — идите получать производственный инвентарь. Список в сейфе. — Он взглянул на часы. — Ну вот, теперь Инны нет, а ключи от сейфа у нее. С такой дисциплинкой мы и в неделю не соберемся.
Курбатов снова принялся за банки.
Запыхавшись, подбежала похожая в комбинезоне на мальчика Инна Васильевна — почвовед и жена Курбатова. Не глядя на нее, начальник сухо сказал:
— Перед обедом я приказал всем специалистам ровно в три быть здесь, на складе. Сейчас полчетвертого.
— Перед обедом в отряде находился всего один специалист, — сказала Инна Васильевна. — Он не смог явиться вовремя.
— Почему?
— Стирал спецовку начальника.
Курбатовы недавно поженились. При посторонних они называли друг друга по имени-отчеству, но официальное «вы» у них никак не получалось, супруги его тщательно избегали.
— Прошу ключ от сейфа, — сказал Курбатов.
— Пожалуйста, — кротко отозвалась Инна Васильевна. — Может, нужна моя помощь?
— Нет. Надо заняться упаковкой почвенных мешочков и реактивов.
—
Курбатов вытащил коробку «Беломора» — она оказалась пустой.
— Инна Васильевна! — крикнул он вдогонку. — Прошу захватить «Беломор», он в моем столе. Погибаю без курева.
Она обернулась.
— Это вторая пачка сегодня? Не принесу!
— Но у меня подготовка к выезду, нервная работа. В песках я вообще брошу курить — пусть легкие отдохнут.
— Ладно! Там посмотрим, — Инна Васильевна скрылась за углом.
Курбатовой было двадцать три года, но она казалась гораздо моложе. На улице старики туркмены окликали ее «кыз» — девочка.
Сборы длились допоздна. На рассвете отрядный грузовик и штабная полуторка, приданная отряду для переезда, груженные инструментами, рюкзаками, чемоданами, спальными мешками, стояли наготове. Курбатов запер на замок дверь штаба, в последний раз оглядел машины.
— Все на местах?
— Все! — хором ответили мы.
Начальник сел в кабину грузовика.
— Трогай, Басар.
Отряд номер два двинулся в путь.
Сидя в кузове, я думал о первых днях работы. Кажется, с начальством получилось не так уж плохо. Впрочем, окончательные выводы, пожалуй, делать преждевременно. Но пока чета Курбатовых вела себя вполне корректно: не выделяют среди других, не тычут в нос «неофита», как Калугин. Правда, он гораздо старше. Пожалуй, эта колючесть уже от возраста. А Курбатовым, может, просто пока случай не подвернулся. В конце концов они увидят и поймут, что новый геоботаник, первогодок, неофит и так далее все же несколько способнее их обоих. Больше ему отпущено природой. И никуда от этого не денешься. А придет это понимание — кто знает, какие чувства пробудит оно в душе начальника и его супруги? Всегда неприятно сознавать, что некто умнее, одареннее тебя, в особенности если сей некто — твой подчиненный. Ведь по идее начальник должен быть выше подчиненного. А тут вдруг выходит наоборот… Нет, нет, надо подождать с выводами. А пока будем настороже. Это никогда не помешает — сдержанность, корректность, скрытность. С какой стороны ни подойди — придраться не к чему.
Через заднее оконце в кабине я увидел, как Басар, переключая скорости, нетерпеливо поглядывает на спидометр.
— Такыров дожидается, — усмехнулся сидевший рядом со мной в кузове Костя. — Вам не приходилось по ним ездить? Сейчас прокатитесь.
Ухабистая дорога оборвалась совершенно неожиданно — она «влилась» в такыр и исчезла. Мы выехали на огромную плоскую глинистую равнину, уходящую вдаль.
— Живем, Басар? — перегнувшись к кабине, крикнул Костя.
Грузовик с места набрал скорость. Колеса его не оставляли следа. Мы ехали словно по асфальту. Совершенно голый такыр тянулся на километры.
Он так же сразу окончился, как и возник, — машины сбавили ход, переваливаясь пошли по песку. Вокруг снова был уже знакомый ландшафт — бугристо-котловинные пески, простиравшиеся до самого горизонта. Среди этой унылой природы нам предстояло жить и работать.
Мы остановились в большой котловине, невдалеке от колодца Дехча. Здесь еще весной был разбит лагерь, теперь после июльской жары отряд вернулся на старое, обжитое место. Нашей задачей было обследование района, составление специальных геоботанических, почвенных и мелиоративных карт, выявление массивов подвижного песка среди пастбищ.