Обнаженная и мертвец

Картер Браун

Следующий месяц я провела дома в компании трех горилл. Надо было постоянно наблюдать за Питом! Стоило нам оказаться в одной комнате, как он начинал раздевать меня взглядом. Я старалась все время быть вместе с тремя парнями и в конце концов преуспела в этой игре. А сегодня после обеда я услышала по радио, что обнаружили труп Дианы Эриот.

– Вы именно поэтому позволили в полицию?

– Отчасти, – ответила она, – только из-за Дианы Эриот я поверила, что Пол мог украсть деньги… из-за нее. Он ее безумно любил, я знала это. Я думала, возможно,

он потерял голову и совершил эту глупость. Но когда я узнала, что она мертва и что нашли ее труп и не нашли труп Пола, я поняла, что вся эта история выдумана. Это кто-то другой украл сто пятьдесят тысяч долларов и свалил все на Пола. Нужно предпринять необходимые меры. Понимаете, какие?

– Две, Марджи, – вежливо заметил я. – Первая хочет убедиться, что ее муж уже не может действовать, вторая – спрятать его так, чтобы никто не мог найти.

– Иначе говоря, он мертв. Он был мертв уже тогда, когда Дэн и Джонни приезжали ко мне.

Я посмотрел на нее с некоторым любопытством.

– Но почему вы так хотите узнать кто я – только ли грязный полицейский? С точки зрения закона, вас ни в чем нельзя упрекнуть. Вы не замешаны в дела синдиката, вы только жена парня, управляющего одним сектором. Я могу от вас требовать только одного; чтобы вы выступили свидетельницей на суде.

Она внезапно отвернулась.

– Это не все, – сказала она дрожащим голосом. – Есть еще кое-что, и я хочу рассказать вам об этом, но я чувствую, что не в состоянии! Это слишком отвратительно! Это слишком мерзко! Я не могла бы никому этого рассказать…

Она закрыла лицо руками и зарыдала.

Я старался утешить ее, но рыдания только усилились. Тогда я налил полстакана чистого виски и подал ей. Она вырвала стакан у меня из рук и решительно опорожнила его.

– Еще, – сказала она, протягивая мне пустой стакан.

Я снова вышел в кухню. Когда я вернулся, Марджи лежала поперек дивана, положив руку под голову, и тихо посапывала. Я накрыл ее одеялом и, перед тем как уснуть, выпил ее виски.

Утром я проснулся в восемь часов, зашел в комнату и обнаружил, что Марджи исчезла. На столе лежала записка:

«Эл! Спасибо за все. Я взяла вашу куртку. Она на пять сантиметров ниже моих колен, и никто (по крайней мере, я надеюсь) не подумает, что на мне ничего нет. Более того, я опустошила ваш кошелек – взяла ровно 37 долларов. Мои бриллиантовые серьги у вас на комоде, будьте любезны, сохраните их. Мне надо обдумать свои проблемы. Потом я вернусь. Целую вас, Марджи.

P. S. Животное! Я вся покрыта синяками!

P. P. S. Почему вы не воспользовались моим вчерашним состоянием, чтобы обесчестить меня! Может быть, попытка была бы не лишена интереса!»

7

Когда пробило 11 часов утра, мы уже 90 минут были в бюро шерифа. Первые 45 минут Лоэрс описывал кошмары, которые он испытал накануне из-за моего отсутствия, следующие 45 минут я описывал ему собственные приключения.

В дверь два раза неторопливо постучали. Вошла Аннабел Джексон.

– Пришел

доктор Мэрфи, шериф, – объявила она. – Он хотел бы минутку поговорить с вами.

– Почему нет? – крикнул Лоэрс, – приятно поговорить с кем-нибудь знающим свое дело.

– Вы не должны так плохо думать о своих способностях, шериф, – запротестовал я с радостным видом. – Я могу назвать вам, по крайней мере, трех жителей этого города, которые считают вас первоклассным шерифом…

Его круглые щеки порозовели от возмущения. Он воскликнул:

– Ты… Ты… – он чуть не задохнулся и на мгновение замолчал. – Мисс Джексон, зовите доктора Мэрфи.

– Слушаю, шериф, – с энтузиазмом ответила она, бросив на меня убийственный взгляд.

Не знаю, почему она всегда была на стороне Лоэрса. Я любезно улыбнулся ей и очень вежливо спросил:

– Извините, мисс Джексон, это ваши трусики валяются позади вас?

Она яростно фыркнула и выбежала из кабинета. Лоэрс с интересом посмотрел на пол.

– Я не вижу никаких трусиков, – кисло сказал он.

– Должно быть, я стал жертвой оптического обмана.

Вошел доктор Мэрфи. Он как всегда напоминал скелет, который несколько лет пролежал на солнце.

– Садитесь, доктор, – поспешно воскликнул Лоэрс. – Очень приятно иметь дело с умным человеком.

Не обращая внимания на ироническую улыбку Мэрфи, я сделал вид, что зеваю. Через несколько секунд я забарабанил пальцами по столу.

– Перестаньте, – проворчал шериф.

– Извините, патрон, – смиренно ответил я. – Я взволнован слишком интеллектуальным поворотом беседы с доктором Мэрфи.

– Запрещаю вам обращаться со мной, как с идиотом, трепач! – бросил Мэрфи. – Я ненавижу вашу вульгарность. Я зашел отдать акт медицинской экспертизы. Но если это никого не интересует…

– Меня это интересует, – мрачно прервал его шериф, – но боюсь, что только меня одного.

– Скажите мне, шериф, – примирительно заметил я, – мочились ли вы в постель, когда были малышом?

– Что? – зарычал он.

– Мне говорили, что этим можно объяснить отрицательные тенденции в развитии личности… конечно, это только гипотеза, – закончил я, пожав плечами.

– Уиллер! Предупреждаю вас! – прорычал он. – В будущем держите при себе свои дурацкие гипотезы!

Доктор Мэрфи тактично продолжал беседу. Он выпрямился, вынул из кармана какую-то вещь и бросил ее на стол шерифа, объявив мелодичным голосом:

– Господа, оружие убийства!

Я поднялся, чтобы посмотреть. Лоэрс притворился, что не видит, как я взял кинжал и подбросил его на руке.

– Флорентийский кинжал? – спросил я у Мэрфи, нахмурив брови. – Мне кажется, что вы говорили о золотой инкрустации?

– Первый раз за двадцать, даже за двадцать пять лет, я признаю, что попал пальцем в небо, – охотно ответил он.

Я продолжал:

– Это можно купить у барахольщика за доллар и пятьдесят центов, самое большее.

– Пятьдесят центов и конец! – бросил шериф.